Уже третья рецензия на одну из книг Рене Жирара. О чем-то это, да говорит.
В отличии от двух последующих его работ, которые я рецензировал тут и тут, эта книга мне кажется особой. Она первая в библиографии Рене Жирара, и служит отправной точкой для всей его теории. От этого ли, или от того, что в качестве примеров рассматривается творчество великих романистов, эта книга одна из самых легких и доступных для понимания, самая «человечная».
В сравнении с последующими книгами, поистине монументальными, стремящихся объяснить вообще всё, превращаясь в эдакую «теорию всего», здесь рассматривается исключительно сам человек. Человек и его желания, его жизнь в контексте творчества великих романистов. О ком, как не о нас с вами, писали эти самые романисты? Люди за последние сотни лет не изменились, великие романы актуальны и сегодня. Читая, например, Достоевского я то и дело нахожу параллели с нашей действительностью. Да что уж там - в некоторых строках я вижу самого себя.
Ключевая проблема всей теории Рене Жирара для нас, обычных людей, в том, что на страницах книг не даётся пояснений, что же со всем этим делать, как быть. Точнее ответ даётся, но его необычайно сложно принять современному человеку, из жизни которого напрочь исчезло сакральное.
Когда покупатель может платить, соизмеряясь с тем воображаемым желанием, которое он приписывает сопернику, цена всегда выше.
Из нашей жизни исчез некий высокий идеал, ориентир, образец для подражания в самом высоком смысле этого слова. Этим образцом может быть Бог, какой-нибудь мудрец, учитель или недосягаемо богатый миллиардер-филантроп, скажем Билл Гейтс. Этим светлым идеалам очень сложно подражать - они недосягаемы. Безгрешности добиться невозможно, накопить мудрость, живя обычной жизнью тоже, и, что уж там греха таить, заработать столько, сколько Билл Гейтс (можно взять последнего с конца миллиардера из рейтинга Форбс) практически невозможно. Подобный идеал чрезвычайно далёк, он слишком абстрактен. И тут, на мой взгляд, начинается самое интересное. Идеалы сменяются «идеальчиками». Зачем подражать Богу, если можно подражать священнику или церковным иерархам, зачем подражать какому-то учителю, с его абстрактной доктриной, когда можно почерпнуть столько же от его последователей; наконец, зачем так далеко стремиться, к миллиарду, когда несколько миллионов (десятков, сотен) вполне хватит. Таким образом, мы начинаем подражать самым обыкновенным людям, ничем не отличающимся от нас (быть может, они чуточку удачливее). Подражаем мы, обычно, желаниям. Стремимся овладеть теми благами и объектами, которыми обладает наш идеал. У него есть, а у меня нет. И тут следующая проблема - есть ли возможность получить желаемое? Чем больше препятствий, тем сильнее хочется. Объект желания отходит на второй план. Наконец, остаётся чистое желание без объекта. Отсюда разочарование в дорогих покупках, потраченных деньгах и, в целом, в том, чем получается овладеть. Оно, обладание, не возвышает до уровня идеала. Всё остаётся как прежде и начинается сначала. Возможна смена идеала, желания, но сама схема остаётся неизменной.
Чтобы тщеславец чего-нибудь захотел, достаточно убедить его в том, что этого уже хочет кто-нибудь третий, наделённый в его глазах определенным престижем.
Многие, вообще, стремятся стать таким же, как сам образец, не потому, что хотят всех этих благ, которые его окружают, а потому, что хотят сами стать этим образцом, чтобы возбуждать в окружающих желания.
Что же в итоге? Не желать? Не стремиться? Мне кажется, суть в том, чтобы действовать независимо от тех, кого мы выбрали себе объектом для подражания; а если не получается, то хотя бы осознать своё желание и регулировать его осуществление. Осознавая желание и принимая своё положение, уйдут очень многие негативные влияния этого самого желания - зависть, ненависть, ревность, тщеславие и гордость.
Престиж, каким внезапно наделяется тот или иной незнакомый рассказчику образ жизни, неизменно ассоциируется с какой-то встречей, которая это желание и пробуждает.
Стремиться к лучшей жизни это хорошо. Вопрос в том, как стремиться, сколько положить на это сил и здоровья; соотнести ценность того, к чему вы стремитесь с тем, что имеете и с тем, сколько сил будет потрачено; насколько, вообще, это необходимо.
Неспособные взглянуть свободе в лицо предоставлены тревоге. Они ищут точку опоры, где мог бы задержаться их взгляд.