В тот момент, когда бригадир увидел меня и сказал «поехали», мы в действительности никуда не поехали. Он вспомнил про срочные дела и передал меня другому парню, такому же гастарбайтеру, как я. Бригадир написал нам адрес на визитке и спросил: «Найдете»? Парень сказал, найдем.
Его звали Денис. Он взял свою сумку через плечо и мой чемодан, и мы отправились. Денис из Белоруссии – кровь с молоком, косая сажень в плечах. Как ему пришло в голову наняться в бармены? Я представляю его трактористом на полях на уборке картошки или свеклы. Положительным таким, непьющим, завидным женихом для сельских девчат. Этот парень не для сутолоки города, не для дрязг общепита – слишком хорошее у него лицо: открытое, честное. Даже не спросил, помочь ли мне с чемоданом, просто взял и помог. Ему нравится фильм «Бригада». Он ходил на Воробьевы горы в Москве, где снимался этот фильм, чтобы прикоснуться к какому-то дубу.
Мы идем по метро. Обе руки у Дениса заняты вещами, еще и я прицепилась за локоть, чтобы бурлящая толпа не отнесла меня прочь. При этом он как-то умудрился отзвониться бабушке, что с ним все в порядке, доехал, поселяется в общежитие.
Пришли в какой-то дворик. Денис поставил вещи и сказал: «Вот оно, Выхино». Он посовещался с бригадиром по телефону, и выяснилось, что жить мы будем в разных квартирах. Так он меня с чемоданом на квартиру и проводил.
В прихожей стояло много пар обуви, тусклый свет, запах пота. Я прошла на кухню. По столу ползали два таракана, при моем появлении они не испугались и не спрятались. У края стола, развернувшись к окну, сидела девушка с зеркальцем и наводила брови.
Эти общажные девушки… со времен моей юности, когда я сама была одной из них и проживала в общежитии, они не изменились. Приемы макияжа у них всегда одни те же: густо-густо наложенный тональный крем, причем накладывается он при плохом освещении, - обычно, сидя на кровати в темном углу, плохое же освещение виной тому, что стрелки на глазах выглядят тяжелыми, а румяна – придают лицу матрёшкин вид. Губы, ресницы, веки – все накрашено так, будто это ее последний в жизни шанс понравиться прекрасному незнакомцу, вынырнувшему из ближайшей подворотни. Этот макияж – крик души и острая недостаточность чувства прекрасного.
Это я не как старая тетка говорю. Я и тогда, в 18 лет, не видела в такой раскраске красоты, и сама обходилась лишь губной помадой. Правда, была она рябинового цвета, вырви глаз!
Наведя страшные брови, девушка открыла форточку и закурила. Она спросила, не могу ли я занять ей денег.
- Сколько?
Она быстро пробежалась по мне взглядом.
- 200 рублей. Кстати, меня Таня зовут.
Я дала ей двухсотку.
- У тебя есть какая-нибудь еда? – был ее следующий вопрос.
- Нет, я только приехала.
- Пойдем в магазин?
Таня взяла муки, яиц, молока, но нужно было еще сигарет. Она увидела, что выходит за рамки двухсот. «Это на блинчики, - сказала она, кивая на продукты, - доплатишь на кассе? Я напеку на нас двоих..» Я согласилась. «Сода»! – вспомнила она. И мы пошли к полке с разрыхлителями. Там стояла сода в обычных коробках по 500 грамм. «Да тут нужно всего-то щепотку…» - Таня осматривала пачки, брала их в руки, вертела, как будто приценивается. Видимо, одна пачка была надорвана или ее плохо упаковали на заводе, и на полке осталось немного белого порошка. Таня аккуратно сдвинула коробки, щепотка за щепоткой собрала соду, ссыпала ее в какую-то бумажечку и спрятала в карман.