Витя Сигов криминальных наклонностей не имел никогда. Отслужил в армии, женился, работал водителем. Но, как говорится, не зарекайся…
В свои тридцать пять и ему угораздило побывать «на командировке». По «аварийке».
До суда Витя находился дома на подписке, продолжал ходить на работу, но уже слесарем, и жил обычной жизнью.
Как-то на лестничной площадке его остановил сосед сверху, который чаще жил «там», чем дома:
- Слышал, встрял ты, Витюха?
- Да, есть немного, - отозвался Виктор, - но, думаю, условкой обойдётся.
- Как знать, как знать..., - протянул сосед, - Но если упакуют, то ты там секи момент. Не встрянь в блудняк какой-нибудь. Базар фильтруй. В стиры не пишись, ни в просто так, ни под интерес. Как бы тебя, не в кипеш, не фаловали под этот замес.
- Чего, чего? - не понял Витя.
- В карты, говорю, не садись играть никогда, - досадливо «перевёл» сосед, - разговаривай, не оскорбляя, голос не повышай, ничего не проси. Отдают чего-нибудь или угощают, старайся отказаться, а то в замазон встрянешь.
- Чего, чего? - вновь переспросил Витя.
Не бери ничего, если отдают чего-нибудь, потом попросят что-то сделать для них, а тебе, тюте, отказать им будет неудобно, потому что они тебя недавно подогревали. Это и есть - замазон. Подогрели, и ты у них в замазоне. Денег куда-нибудь в одежде закуркуй. Чай - это чай; водка - это водка, телефон - это телефон. А деньги - это всё, и чай, и водка, и тушёнка, и телефон. Или, хотя бы звонок домой по телефону. Всё в зависимости от количества денег.
Он ещё долго «втирал по понятиям» Вите. Витя постоянно переспрашивал, сосед постоянно «переводил», кряхтя, цокая и подбирая понятные Вите слова.
Позднее суд всё же назначил Вите реальный срок.
***
Витя слонялся по отряду, гоняя в голове воспоминания. Он ещё ни с кем особо не познакомился за первые дни. В одной из просечек сидели на шконках двое и играли в шахматы. Витя подошёл, опёрся плечом о спинку двухъярусной кровати и стал наблюдать. Один из игроков был крепенький мужик лет пятидесяти с седым ёршиком волос. Другой - примерно, Витиного возраста, худощавый, дёрганый какой-то, вертлявый.
Витя заинтересовался игрой. Он видел, как ему казалось, верные ходы. Ему не терпелось подсказать. Он не выдержал и стал, робко, вполголоса подсказывать тому, что постарше. А-ля «лошадью ходи». Сработала данность «той жизни», когда во дворе, в больничном коридоре или в доме отдыха рядом с игроками обязательно соберётся группка всезнающих подсказчиков.
Мужики, не оборачиваясь на Витю, продолжали играть.
- Всё! Мат, - ухмыльнулся седой крепыш, - гони пятихатку.
Во, блин! - промелькнуло изумление в голове у Вити - даже в шахматы и то тут «под интерес» играют.
- А чё, я? - взвился вертлявый, - Я бы может выиграл, если бы этот не подсказывал. Вот пусть он тебе и отдаёт.
- И то верно, паря, повернулся крепенький к Вите, - он же, может быть, из-за тебя не выиграл. Но кто теперь узнает. Но я выиграл и мне нужен выигрыш. Видишь, как дело повернулось. Давай, думай. Но до вечера пятихатку подгоняй.
- Я бы может выиграл, - продолжал разоряться вертлявый, - Да, я бы точно выиграл! А теперь не в куражах. Из-за тебя проиграл.
Он уставился в спину уходящему в удручённых чувствах Вите.
- Слышь, - окликнул он, - Чё глухаря-то включил!? Я бы выиграл, а ты помешал! Ты ему подсказывал и нагрел меня на пятихатку, которую я должен был выиграть. Короче, с тебя пятьсот или я счётчик включаю.
- А он прав, - добродушно похлопал по плечу Витю седой игрок, - придётся отдать…
- Ладно, я понимаю, - вздохнул Витя и пошёл искать укромное место, чтобы выпороть из одежды закуркованную тысячу.
Эх, ма, - мысленно вздохнул Витя, - «пригодился» всё же косарь. Дважды проиграл не играя.
