Автор: Казаков М. М.
Мужественно держались ученики. Они как-то сразу повзрослели, стали сдержанней и серьёзней. Исчезли баловство, мелкие ссоры друг с другом, легкомысленные шалости, свойственные этому возрасту. Но не было среди них и панического настроения, страха. Они верили, что все вместе мы выйдем из этого опасного положения. Лишь один раз я видел слёзы на глазах одного из учеников: это когда мы шли мимо горящего города Ярцево: он был из этого города. У него были там мама, папа и маленькая сестрёнка. Как могли мы постарались успокоить его.
Получилось так, что мы шли по территории, которую с севера и с юга стремились охватить кольцом немцы. Иногда мы оказывались внутри этого еще не замкнутого кольца, иногда вне его, видимо на ничейной земле.
Во второй половине августа 1941 года мы прошли последний район Смоленской области – Темкинский и вступили на территорию Калужской области. В Темкине я сдал в райвоенкомат под расписку вывезенные нами из Духовщины две японских винтовки и патроны к ним. Стрелять из них нам ни разу не пришлось.
До Москвы оставалось около 170 километров. Мы находились на территории Медыновского района Калужской области, на стыке Московской, Калужской и Смоленской областей. Нужно было решать, куда двигаться дальше. Назад дороги не было. Я решил из Медыни связаться с Москвой с Главным управлением трудовых резервов при Совете министров СССР и спросить, что делать дальше, куда вести учащихся и работников. Поскольку мы точно не знали, кто хозяин в Медыни, я решил поехать туда на подводе вдвоём с конюхом Зюриным.
На полдороги, на безлесой возвышенности, покрытой уже созревшей золотистой пшеницей, нас заметила «Рама» и дала по нас очередь. Мы скатились в пшеницу и залегли в ней. «Рама» сделала несколько кругов над этим местом, немного постреляла и улетела. Лошадь стояла целая и невредимая. Появление «Рамы» у Медыни говорило о том, что немцев там еще нет и мы смело поехали туда. Связь с Москвой еще была и мне её быстро предоставили. Заместитель начальника Главного управления сказал, что нам нужно добраться до Тулы, а оттуда местное управление трудовых резервов переправит нас по железной дороге в Воронеж. В Москву идти нецелесообразно, так как Москва сама вывозит свои училища в тыл. Мы вернулись в лес к своим. Предстояло пройти последние 62 километра до областного центра в Калуге. Через три дня мы все были уже в Калуге. Наш пеший переход через Смоленскую область с запада на восток был закончен. За месяц с небольшим мы прошли пешком свыше 400 километров. Лишь маленькие дети и старики иногда присаживались на подводы.
В Калуге мы пробыли около трех дней. Впервые за долгое время спали под крышей, ели в столовой. Поскольку дальнейший наш путь предстоял по железной дороге, лошади уже нам были не нужны, конюх Зюрин решил возвратиться домой в Духовщину. Я пробовал его отговорить от этого опасного пути, но он сказал, что у него там остались жена и дети и он как-нибудь должен до них добраться. В награду за его большой труд и перенесенные с нами опасности я передал ему лошадей со всеми принадлежностями в личную собственность и выдал ему об этом официальную справку, которую я подписал и заверил гербовой печатью училища. Мы очень тепло с ним распрощались. Отпала надобность и в поварихах, но они не захотели возвращаться и остались с нами, и на новых местах продолжали работать в наших ученических столовых вплоть до окончания войны.
В Калуге было очень тревожно. Город уже начал эвакуацию фабрик и заводов. Несмотря на все старания мои и областного управления трудовых резервов, военный комендант не давал нам вагона или мест в поезде, для переезда в Тулу. Наконец он мне сказал: «Свободного подвижного состава у меня нет. Могу отправить вас попутным товарным поездом. Вечером в Тулу пойдет состав с гружеными платформами. Если согласны, дам разрешение на посадку на платформы. До Тулы всего ничего. Доедите». Я понял, что большего в этой тревожной обстановке от этого замученного человека нам не добиться, и согласился. В конечном счёте, лишь бы уехать. Тем более, что расстояние между Тулой и Калугой всего 120 километров и сейчас не зима.
В конце дня мы все были на товарной станции, нашли путь, где стоял этот состав. Он целиком был укомплектован открытыми платформами, на которых навалом в беспорядке лежали детали каких-то крупных машин и деревянные ящики. Состав почему-то начал отправляться раньше назначенного времени и я, убедившись, что все сели и ничего не забыто, успел забраться уже на ходу. Ехать на открытой платформе, среди беспорядочно лежащего тяжелого не закрепленного груза было очень неудобно и опасно. Дул сильный встречный ветер, черный паровозный дым стлался вдоль платформы, было трудно дышать. Несмотря на все это наш путь окончился благополучно: нас ни разу не бомбили, не обстреливали, и мы приехали в Тулу.