- Ой, миленькай, спасибо тебе большое! Погодь, погодь, передохну чуток… Хтож в аптеке-то столь ступеней делает? Четырнадцать штук. Сюды ж больные люди ходют… Еле-еле взобралася на этакую уйму ступеней. А уж спуститься–то - никак…
- Осторожнее, бабуля, тут ещё ступенечка… Вот так… Сидели бы вы, бабуля, дома, вам же рекомендовано не выходить на улицу.
– Ох, мамоньки, сколь ступеней-то… Дык, я, милок, внучка-то просила приехать, лекарств привезти. Так он говорит – карантин, не велено из дому выходить, штоб не заразиться… Погодь, погодь, в ногу вступило… А у меня, как назло, все лекарства закончилися – и от сердца, и от давления, и от почек, и от дыхалки. Хоть ложись и помирай… Дык, ведь живьём-то в гроб не ляжешь?!
- Ну, что, бабуль, передохнули? Давайте, давайте, вот ещё одна ступенечка… А что же, у вас больше никого нет?
- Ох, как тяжко-то… Да дочь, милок, есть. Тока она сама уж пенсионерка. Всю жисть паликмахером проработала, у самой ноги больнючие, вряд до себя ей… Ещё у внучка жёнка есть, тока ей тоже вряд до себя. На работе, говорит, завал, она врач по энтим самым заразным болезням… Ой, погодь ещё маненько… А правнучек вечно в компьютере торчит, не дозвонисси до него…
- Так, бабушка, осторожнее, ножку потихоньку переставляем… Вот так! Заказали бы лекарства по интернету, вам бы их прямо домой доставили.
- Ой, милок, какой же ты молодец-то! Ещё чуток мне ступеней осилить, ещё тока пять штук осталось… Какой мне интирнет, милай?! Хорошо, хоть телевизер умею включать… Помирать мне давно пора, восемьдесят пять годков стукнуло! Тока помирать-то в такое время не охота. Все по домам сидят, наваляисси в квартире, протухнешь, тело-то разнесёт – ни родным попрощаться, ни в приличный гроб положить. Рази ж этого хто хочет?!
- Так, бабулечка, вот тут уступчик небольшой, ножку повыше поднимите… Что же, ваши родные вам совсем не звонят? Ведь, чтобы тело протухло, должно около недели пройти…
- Дык, звонют-то они часто, тока я не всегда слышу – глуховата стала. Они больно-то и не беспокоют… Погодь, милок, дыханье спёрло. Дай вздохнуть… Дык, ежели и спохватятся сразу, то всё равно в такое время помирать неохота. В церковь-то гроб нельзя нести, попа придётся на дом звать. А мне б хотелось, чтоб гроб со мной в церкви отпевали… Да и поминать-то дома придётся, щас ведь ни одна столовка не работает. А каки это поминки, ежели пять человек за столом сидят?! Нет уж, надо до лучших времён доцыкать… Всё, милок, пошли, две ступеньки тока остались…
Егор Лазарев, владелец автосервиса, тридцати лет от роду, проводил бабушку до тротуара, бережно поддерживая под руку. Постоял, посмотрел, как старушка неторопливо семенит по опустевшей улице, постукивая клюшечкой по керамическим плиткам. Смотрел и думал: «Надо будет бабу Клаву навестить, давно уж я у старушки не бывал. Поди, тоже лекарства закончились, а до аптеки три остановки…»…
Бравый сержант Петров, патрулирующий улицу, завидев одинокую старушку, подошёл к ней, козырнул, представился:
- Сержант Петров! Что же вы бабуля, режим самоизоляции нарушаете? Лицам старше 65 выходить на улицу не рекомендовано!
- Дык, милок, продукты-то все у меня закончилися. И в холодильнике пусто, и на полках. Я внучку-то позвонила, а он говорит – карантин, заразиться боюсь. А больше-то и некому мне помочь: у дочери ноги больные, у сношки работы полно, до правнучка не дозвинисси…
Проводив старушку до дверей супермаркета и выслушав её исповедь до конца, сержант Петров вернулся к патрулированию улицы. А сам всё думал: «А ведь я маму давно не навещал. Зовет к себе, говорит – соскучилась… Решено – в выходной еду к маме, в деревню! И навещу, и крышу починю»…
Менеджер супермаркета Светлана Ильина водила старушку по полупустому торговому залу, загружая корзину продуктами.
- Сахар нужен, бабуль? Два пакета достаточно?
- Ой, миленька, спасибо тебе большое! Достаточно два пакета, я много сладкого-то не ем…
- А гречки надо? Пакет, два?
- Хватит, миленька, и одного. Мне много-то не надо. Не съем, да и нести тяжело.
- Ой, бабушка, а как же вы все эти продукты до дома донесёте? У вас родные есть?
- Да есть, миленька, есть. Тока внук-то сказал, что карантин сейчас, он заразы боится. А дочь-то ногами мается, больнючие они у неё…
Выслушав рассказ старушки, менеджер Светлана попросила напарницу подменить её и пошла провожать бабульку до самого дома, неся в руках два огромных пакета.
- Я тут недалеко живу, - приговаривала бабулька, торопливо семеня рядом, постукивая клюшечкой по асфальту. – Я и правнучку звонила, дык он в наушниках весь день сидит, не слышит звонка-то. Хужей меня, глухой тетери…
А Светлана думала: «Надо будет свекровь навестить. Совсем сдала старушка - согнулась, плечи опустились. Да и как не согнуться, если семьдесят пятый год пошёл? Вот прямо с работы и заеду, продукты завезу, полы помою…»…
Аркадий Ильич, живущий в доме номер 45 по улице Садовой, только что приехал из поликлиники, где лечил некстати заболевший зуб. Он сразу принял «эстафету» от менеджера Светланы Ильиной, проводил Наталью Кирилловну до квартиры, занёс сумки на кухню.
- Ох, спасибо тебе, Аркашенька, за помощь. А то как бы я одна пять этажей одолела? А лифт-то уж неделю, как не работает. Я внучку-то звонила, так он говорит – вирус кругом, боюся я… Давай-ка, милок, я тебя чайком угощу. У меня тут медок гречишный есть, родственница из деревни привезла…
Напившись чаю с мёдом, Аркадий Ильич пошёл в соседний подъезд, где у него была собственная квартира. Поднимаясь пешком на девятый этаж, думал: «Надо будет тётушку навестить. Поди, тоже одна в магазин шастает, а ей уж 82. Отвезу ей продуктов, да пылесос починю, давно просила. А, может, новый пылесос тёте подарить?»…
Вирус добра и милосердия стремительно распространялся по стране, быстро захватывая новые города и целые регионы. Счет «пострадавших» сначала шёл на десятки, потом на тысячи, потом на миллионы. Шустрые телевизионщики то и дело крутили горячие репортажи с мест событий.
Вот рыдающая старушка, захлёбываясь слезами, показывает холодильник, до отказа забитый едой.
- Ой, люди, да штож мне делать-то?! – причитает бабушка. – Куды ж мне такую кучу продуктов девать? Протухнет ведь всё, завоняет… Раньше-то соседи часть забирали, семеро деток у них. А теперь говорят: надоели нам, бабка, твои апельсины и ананасы. Помогите, люди!...
Вот бомж Степан, сидящий в переходе, отбивается от назойливых прохожих:
- Да куда ж вы мне свои бутерброды-то суёте? Не хочу я с колбасой! И с икрой не хочу… Мне б хлебушка простого, и грибков солёненьких. И от кофейку горяченького не отказался бы…
И сразу же на картонке, лежащей у ног Степана, появляются банки с грибами, хлеб и термоса с горячим кофе.
- Куда ж вы мне пять термосов-то суёте? – визжит Степан, отталкивая руки с подаянием. – Мне и одного хватит. Идите вы все отсюда, надоели со своей жратвой! А-а-а-а-а, люди, помогите-е-е-е-е!!!
Вот беременная мамаша с трёхлетним ребёнком на руках, сидя на скамейке в парке, жалуется репортёрам:
- Собралась в поликлинику, наделала бутербродов. Думала, полдня в очереди простою, или больше. Не успела зайти, как меня сразу в кабинет затолкнули, грубо, силой! За пятнадцать минут отделалась, представляете?
И женщина, плача, суёт ненужные теперь бутерброды бездомной псине. А голодная дворняга, выпучив глаза, глотает бутерброды целиком, не чувствуя вкуса…
Всем добра и здоровья! Берегите себя, не простужайтесь – вирус не дремлет! Делитесь комментариями, ставьте лайки, подписывайтесь – буду очень благодарна!