Улица, на которую мы переехали, называлась Красноармейская. Длинная такая. Соседи были интересные люди. И, как положено в советские времена, все между собой общались, знали как кого зовут, ходили друг к другу в гости попить чай, за хлебом и спичками. Обычная улица со своей жизнью, драками, семейными радостями и трагедиями, пьянками-гулянками, периодическими разборками. Все друг друга знали и почти не было секретов. Соседи слева были Нина и Илья с дочкой Таней. Жили они дружно, Илья периодически попивал, однажды тетя Нина зашла к нам и зовет маму: айда, посмотри на моего. Мама потом рассказывает: захожу в дом, а там в чулане Илья валяется, причем в Нинином зимнем пальто и ее же шапке. Любил Нину и водку. Долго ли коротко они поживали, периодически у них рождались дети, к сожалению, больные, они умирали. Помню, сидит тетя Нина с ребенком на руках, тельце маленькое, а голова большая, мы, дети, подходим, разглядываем его. Потом он умер. Сейчас может и вылечили бы, тогда не умели… Вот однажды собрались Нина с Ильей на Север уезжать, за длинным рублем. Домик свой оставили сестренке тети Нины. На Севере они развелись, Илья женился, а Нина потом замуж вышла. В обеих семьях родились здоровые дети. Видно, не судьба у них вместе жить. А общая их дочка Татьяна выросла, замуж вышла и деток себе нарожала, живет неплохо. Так потом Илья уже к бывшей своей жене приходил, помогал им с Таней, любил их. В доме соседей осталась Нинина сестра Зина, дама активная, ухоженная. Летом командированные на уборку водители у нее квартировали. А потом она родила мальчика, назвали Алеша. Мама моя, наивная, учительница литературы, и говорит соседке, а что Иваном не назвала, был бы Ваня Солнцев – сын полка. Так, говорит Зина, он и так сын полка. И смех и грех. А Алеша вырос, хороший сын. Потом в этом доме поселился Александр с новой женой, старая в деревне осталась. Выпивала сильно. Трое их детей с матерью выросли и отца не забывали, он их тоже не забывал, снабжал деньгами, потому как зарабатывал, пчел держал, мед продавал и еще подрабатывал: руки золотые бог ему дал, калымил, строил. От второй жены еще дочка родилась. Вторая жена сама от него ушла, ребенка оставила папе, он ее вырастил. А потом и первую жену свою привез. Теперь они вместе живут, век свой коротают, дети их не забывают, навещают. Соседи слева: дядя Саша и его первая жена, жили не очень-то дружно, первая его жена кого-то полюбила и уехала на Север, он же бескрайний. Через какое-то время дядя Саша женился, вторая его жена звалась тетя Маша. Вообще, на нашей улице, как мне казалось, жили одни Маши да Саши, да Нины. Это кто идет? Аааа, это Нина, Сашки Черного жена. А это кто идет? Так тетя Маша Рыжая. Почему рыжая то? Да потому, что рыжая – цвет волос у нее такой. Еще тетя Маша, которая в начале Польши (часть нашей улицы) живет. А это кто? Это Александр Мариец (теперь уже по национальности). А это? Мишка немец. Почему немец? Немец он, из Казахстана переехал с семьей. А жена его Рита, парикмахерша (именно так), татарка. А еще на этой же улице жили русские, чуваши, татары, башкиры. Вот. А жили дружно. А еще была тетя Маша, жена Сашки Короля, еще Мария апа – наша родственница, жена моего дяди. На нашей же улице, только через овраг, жил сапожник дядя Боря, он был хромой и, когда выпьет, пел песню: «Хорошо тому живется, у кого одна нога, и портяночка не рвется и сапог одна нужна». Он подшивал сапоги, ботинки и всю обувь у ближайшей округи. Жил с родителями, потом, вроде, женился. Детей ему бог не послал. Про соседей справа продолжаю. Вторая жена дяди Саши Маша, была женщиной громкой, часто было слышно, как соседи ругаются. Тетя Маша болела, умерла от рака. Потом дядя Саша женился третий раз. Самый удачный брак был, по крайней мере, нам так казалось. Женился, как он сам говорил, на своей первой любви, тете Капе. Капа (Капитолина) была женщиной спокойной, дяди Сашины загулы в виде злоупотребления спиртным переносила спокойно, не пилила и на всю улицу не ругала и даже разрешала приезжать в гости и подолгу гостить детям дяди Саши от первого брака. Но всякой сказке, даже счастливой, приходит конец. Однажды дядя Саша пошел в лес, а по дороге домой упал и умер. Тетя Капа после похорон пожила некоторое время и уехала в неизвестном направлении. Следующими нашими соседями в этом доме были Игорь со своим братом. Они переехали из соседней деревни, устроились на работу. Потом, правда, братишка от Игоря съехал, на том же участке построил дом, а потом и вовсе уехал в Трехгорный в Челябинской области, там работу по душе нашел. Эти молодые соседи: Игорь, его жена и их дети активные, энергичные, работают, огород хороший у них, пчел держат. Трудолюбивые, одним словом. Теперь о соседях напротив. Напротив дома моих родителей, когда мы только переехали, стояла избушка, только не на курьих ножках, а наоборот, ножек, то есть, фундамента у избы, не было совсем. Она вросла в землю, окна дома немного возвышались над землей. И жили в доме том старик со своею старухой. Имя старика я не помню, знаю только, что он был участником ВОВ. А вот жену его звали Макой, как на самом деле ее звали, никто и не помнил. Мака и все. Может из тюрьмы кличку свою привезла? Говорят, на какой-то пьянке она зарезала человека за три рубля… Потом после отсидки они и поселились на нашей улице. Мака была прикольная тетка. Худая, подвижная, курила и выпить была не дура. Так бы они и жили по-стариковски, да к ним приехала внучка. Ну как приехала? Милиция доставила, так сказать. Внучке было лет четыре или пять. Привезли ее с Дальнего Востока. Говорят, мать ее, то есть дочку Маки, убили (карма?), а девочка знала только название села, где жили ее дедушка с бабушкой, так и привезли ее через все страну. Стали они втроем жить-поживать. А домик то плохой… А кому до этого дело? Конечно, маме моей. Пошла она в райисполком и говорит: так мол и так, живет участник ВОВ в доме развалюхе, а как так… Короче, выделили им квартиру в двухэтажном доме. Долго и неплохо они жили. Внучка красавица выросла, хорошо и даже отлично училась, дедка умер. А вот Мака (почти Манька облигация))) скучала по нашей Польше (тот кусок улицы от перекрестка с улицей Чапаева до оврага почему – то назывался Польшей, не знаю почему). Каждый год 9 Мая Мака приходила в Польшу, обходила всех, сидела на скамейках, курила и, видимо, была «под мухой» и была счастлива. Умерла она. Но осталась в памяти народной, как ни странно… Их участок земли долго пустым не оставался, вросший в землю домик снесли, на его месте построили, по советским меркам, хоромы, там наши прекрасные соседи и ныне проживают, добра наживают. Примерные. Когда примерные и сказать нечего. Теперь о соседях через дом. Через дом справа жил отец дядя Саши Короля, Король старший. Почему Король? Происхождение явно крестьянское, даже не пролетарское. Я так думаю, прозвище было связано с походкой и армейской выправкой этого деда. Высокий, худой старик ходил всегда с гордо поднятой головой, спина прямая и здоровался кивком головы. Поэтому и был он Королем. Жил обычно, дом неплохой, но дворец явно не тянул. Наискосок в доме, в котором сейчас живут Миллеры, жил Хорь. Как его звали? Бог его знает. Хорь он и есть Хорь. Жил он со своей матерью. Долго не женился. Когда у него появилась жена, по словам соседей, в доме наметился какой-то порядок. А так жил он в доме без уборки, лежал на кровати и плевал в потолок, периодически домой к нему являлся бригадир совхоза и заставлял его идти на работу, иначе его могли посадить за тунеядство. Вот не хотел человек работать и все. В советское время работать-то заставляли. Вызывали на собрания, ругали, могли посадить и т. Д. Сейчас времена другие, не хочешь работать – не работай. А жить как, если не работать? А если работать, то жить-то когда? Дилемма. Так вот Хорь работать не хотел. Была у него работа и даже трактор у дома стоял. Видимо, как то через силу он работал. С женой он недолго прожил. Кому нужен такой лентяй? Стало плохо после смерти матери. Остался Хорь один. Все шло к развалу Союза. Работать никто не заставлял. Материной пенсии нет. Матери тоже нет. И жена ушла. И почему Хорь решил продать свой дом? Никто не знает. Продал он свою избу, три дня, как в сказке, пил, ел, пировал с друзьями. По усам текло, да в рот не попало. На третий день Хорь обнаруживает пропажу всех денег от продажи дома. Из дома его выгнали. Продал же. Денег нет. Укали. Где жить… трагедия. Попросился у новых хозяев жить в своей бывшей бане, она была построена в конце огорода, на берегу реки. Надо сказать, улица наша на берегу реки Ш. Место красивое. Хорю в бане жить разрешили. Потом он исчез. Убили? Нет. Неплохо он устроился. В соседней деревне стал работать у фермера, тогда такие хозяева жизни только появились. Со слов бывших соседей, Хорь работал у фермера, у него были ключи от всех амбаров, он поправился, хорошо питался, одевался. Даже жена фермера ему носки шерстяные связала и подарила. Только такая сытая и спокойная жизнь Хорю была не по душе. Драйва не хватало, романтики и голода. В скором времени умер он. Своей смертью и внезапно… Что и как было мне темно, в том доме и на том участке Хоря поселилась семья Мишки немца. Муж, жена и трое детей, все девочки. Жена Рита, парикмахер. В основном, она и зарабатывала на жизнь. Девочки школьницы учились. А вот немец пил. Как говорится по-черному. Жена не выдержала, переселилась от него в свой дом, прямо во дворе себе дом построила и там живет. А немец один долго не протянул. Умер с перепою. Анька дочка его, похожая на мать Михаила, ухаживала за ним как могла, но этого было мало. Тетя Маша Рыжая жила примерно посередине Польши. Около переулка, ведущего на речку. В ее огороде картошка растет, тогда еще колорадского жука не было. В огород смотрим, периодически обжигаемся крапивой, растущей по дороге. В детстве по этому переулку мы спускались купаться на речку. Идешь по переулку знойным летом по пыльной дороге в жару, иногда босиком, с собой полотенце, купальники и надувные круги. Хочется быстрее дойти, «купнуться», как мы говорили. Ах, хорошо… Там далеко в детстве, все кажется прекрасным, интересным и красивым и … жизнь бесконечна. Кто теперь живет в доме тети Маши Рыжей? Может дети ее? Не знаю. Соседи слева наискосок, рядом с домом Маки, были Борисовы. Ну как были? Остались еще. Жила себе семья: мама, папа, пять детей: три дочери и два сына. Старшая Татьяна, второй – Вовка, третья – дочь Светка, четвертая Наташка и сын младший Андрейка. Весело жили, не тужили. Отец семейства, как напьется, гоняет их, даже по соседям ходили, язык у него как жало был. Пил, что называется, по-черному. Работал дядя Петя скотником на совхозной ферме. Лошадь у него была хорошая: на работу везла с утра, а вечером домой тело его почти бездыханное от алкоголя привозила. Останавливалась около дома, дети и жена волокли дядю Петю домой, спать укладывали, только он всю ночь мог ругаться и буянить. Жизни не давал. Но на него мало кто обращал внимания. Все семейство целыми днями и вечерами могло высиживать на улице и разговоры разговаривать. Огород их мало волновал. Тетя Лида работала штукатуром-маляром, неплохо зарабатывала. Вот старшая дочь их Танька выросла и надумала замуж выходить. Ну как надумала? Забеременела. Жених есть. Башкир. В селе начали строить компрессорный завод, а строили его «химики» - заключенные. Вот жених из этой категории. В день свадьбы, говорят, скандал был. Жених на речке вдруг взбеленился, устроил сцену с выбрасыванием обручального кольца. Потом кольцо все гости искали, но найти не смогли. А потеря кольца, как известно, плохая примета. Об этом вся улица говорила. Ну, в результате, всего этого родился ребенок, девочка. Блондинка с раскосыми темными глазами. Симпатичная. А Танька через время снова замуж вышла. За Абрамова. Правда, пила она, ка отец, по-черному. Потом вторую девочку родила, ее уже старшая дочь растила. Танька и по домам могла ходить, пить просить. Сноха наша рассказывает, мол приходит как-то рано утром Танька Борисова-Абрамова, пить просит. Дай говорит, а то умру. Ну, сноха и налила ей рюмку. Так Танька гладит себя по горлу и говорит: давай, давай, глотай…. Трагедия. Второй сын Борисовых Вовка, мой одноклассник, неплохой вроде парень был, но тоже выпить не дурак, да и язык как у отца, за что и поплатился. Убили его. Третья дочь Светка с детства веселая, энергичная, так и плясала, а не ходила. Рано она из дому уехала, на Север к тете, сестренке тети Лиды. Должна была учиться, но вышло так как вышло. Родила без мужа Стасика и воспитывала ребенка тетя Лида, бабушка. Светка беспутная баба оказалась, к сожалению. Наташка, четвертая дочь Борисовых, вроде самая нормальная. Замуж вышла, ребенка родила, сама воспитывала, работала уборщицей, с мужем жили в общежитии по месту работы. Нет, сглазили. Муж внезапно умер. И вот Андрейка. Самый младший, любимец всей улицы, беленький, хорошенький. Жил с родителями и не выдержал. Повесился. А потом не выдержала и тетя Лида, заболела сахарным диабетом, у нее отрезали ногу из-за гангрены, говорят, она от боли повесилась. Только неясно: от душевной или физической. Дядя Петя еще долго жил после всех, пил по-прежнему, по-черному. Недавно только умер. Вот вам и алкогольная трагедия одной семьи… В жизни много трагедий...
Будьте счастливы. Ваша И. Г.