Маро Новацкую можно было назвать подлой, хитрой, но ни в коем случае не глупой. Расчетливая, холодная, умная женщина, которая привыкла выживать, она не собиралась оставлять поступок Роденского безнаказанным. После всей этой катавасии, которые заварили полковник и его верный Бартыш, мадам пришлось покинуть Петербург и уехать за границу. Нет, цыганка и сама понимала, что ее бордельное дело придется рано или поздно свернуть, но гордую женщину оскорбляла сама ситуация - ей не оставили выбора как поступить, поставили перед фактом и еще считали, что она должна быть благодарной такому исходу. Имея очень влиятельных клиентов, друзей в правящей фамилии, в конце концов она почти уверовала и в собственную исключительность и отказывалась понимать, что сильным мира сего, в общем, плевать кто именно будет поставлять им удовольствия. Ее душила злоба, но несколько лет назад было совсем не время демонстрировать чувства, и Маро затаилась. Мир не заканчивался на столице российской империи, и она с удовольствием открыла для себя путешествия.
Вена, Стамбул, Флоренция, Будапешт - Новацкая вдоволь поколесила по Европе, останавливаясь в небольших уютных отелях и сводя знакомство с разного рода людьми, от обедневших дворян до высокопоставленных чиновников. Рыжеволосая чертовка представлялась наследницей не слишком древнего рода, вдовицей из мелкопоместных. Скромные наряды, учтивый тон и располагающая внешность придавали легенде дополнительный колорит и не вызвали сомнения. Она по-прежнему была легка в общении, красива и умела поддержать любой разговор. Никто не знал, что под личиной приветливой хозяйки, тонкой ценительницы музыки скрывается самая известная в России сутенерша. Маро умела выжидать и просчитывать ситуацию, быстро поняв, что большевики пришли надолго и своей единственной задачей женщина ставила уцепиться за новую власть. И с помощью безродной черни, из которой она произошла и сама отомстить единственному мужчине, который посмел ее отвергнуть, снова стать счастливым и даже не вспоминать про взбалмошную дочь табора.
Пару раз в месяц верные люди доставляли ей донесения из Петербурга - важные сплетни, несколько приветов от старых друзей и, в конце, обязательно, приписка о состоянии дел семьи Роденских. Маро привычно держала руку на пульсе и не собиралась сдаваться. О состоянии Константина она знала довольно давно, но информация не складывалась в единый паззл. Душевная болезнь графского наследника была мощным козырем, но как ее использовать в своих интересах, Новацкая не могла придумать долгое время. Однажды ее руки привычно замерли на прохладных фортепьянных клавишах, и на несколько минут пропало все - нищая юность, шальные деньги, сильная любовь, прекратившаяся в мгновение ока. В эти мгновения все только зависит от быстроты пальцев, растяжки рук. За игрой Маро была по-настоящему счастлива.
"Как бы мне хотелось, Сережа, чтобы ты сейчас услышал мою мелодию. Возможно, она помогла бы мне выразить...не чувства, нет. Ощущение. Ощущение тебя внутри. Это странно, сентиментально, глупо даже, но честно и всеми пальцами. Мне всегда казалось, что лучше сказать, обнять, помолчать за бокалом, чем оставить слова в себе. Музыка для меня сродни самому чуткому слову, а ты даже не знаешь об этом. Когда люди часто видятся, слова не такая уж основа. Есть общий запах, вкус имбирного чая, шум улицы. Безупречная возможность скрыться и открыть одновременно. Глупо, правда? И черт с ним, ты не будешь смеяться, я знаю. Мне так жаль, Сережа. Мне так жаль, что нет больше юности. Вечером вдвоем. И что на вокзале немного не екает внутри, когда я тебя встреча. Конечно, все это "нет" в различных вариациях. Другой город, который я много лет ненавидела и всеми силами избегала, другой,твой, опыт, который совсем несовместим с моей неблагополучной реальностью. Другое настолько, что не укладывается в мою парадигму. Не уминается. Торчит. И я цепляюсь ощущениями, нервами, снами. Возможно, именно потому, что не укладывается. Конечно, это не про влюбленность. И не про внезапно в сердце, горячей стрелой...что там надо писать в таких письмах? Это про недостаточность. Саднящую недосказанность. Приставка не - самое поганое, что есть в языке. Можно выучить, вызубрить, понять правило, но "не" и результат заранее известен. Но даже сказать, что я бы переписала все набело...нет, совру. Не переписала бы. Я просто почему-то верю, что все случится - ты вернешься, когда тебе некуда будет идти. А я сделаю все, чтобы это случилось скорее." Дьявольский план с вовлечением наследника Роденских в якобы "изнасилование" Маро придумала в европейской ссылке и немедленно приступила к его осуществлению.