Оглавление
Лис бодро шагает через поле вдоль лесной опушки. Насвистывает простенький мотивчик, зажав в зубах изумрудную травинку. Ветер пахнет осенью, гонит по траве вокруг нас зеленые волны. Полуденное солнце почти не греет, а с севера величаво плывут бугристые облака.
Последняя относительно безопасная деревня осталась далеко позади. Впереди несколько дней пути, это если по прямой, но Лис часто петляет, сторонится прямых путей. Часто приговаривает, скалясь:
— Кто ходит прямо, того вороны жрут.
Ветер поддувает в спину, словно подгоняет, шумит над лесом. Меж деревьев чудится движение, а висок щекочет чувством чужого взгляда. Я хотел было отмахнуться, приняв за игру воображения, но заметил, что Лис не приближается к деревьям. Идет на почтительном удалении и не поворачивается спиной. Правой ладонью сжал пояс возле кинжалов.
— Мастер Гин, а мастер, — начал Лис, не оборачиваясь, — как так вышло, что вы всего лишь шестидесятый уровень?
Ветер подхватил слова и швырнул в лес, потащил над деревьями. Я с неудовольствием покосился на проводника, спросил подозрительно:
— Откуда такой интерес?
— Да так, по городу слушок пошел, что у вас в кармане медалька «закрытие первого рейда». А её абы кому не давали, даже у меня нету! Нет, я не подлизываюсь, но, кажется, видел вас на полях сражений в первые годы, и вы были круты!
Я вздохнул, раздумывая, сказать, что вернулся вообще тридцатым или нет?
— А сейчас, — продолжает Лис, — когда даже самые ленивые давно перевалили за сотый уровень, вы всего лишь шестидесятый.
— Просто увлекся пострелушками, — нехотя ответил я, — вспомнил молодость, так сказать, ну и почти столетие не заходил сюда.
— Хах... а чего вернулись?
— По рыбалке соскучился. — Просто ответил я. — С винтовкой в зубах и танком за спиной особо не расслабишься.
— Ясненько. Ну, надеюсь, вы знаете, что делаете. Местная оркота вам по уровню была, а вот там... туда могли стечься зеленые с высокоуровневых локаций.
— Ну, тогда мне хана.
— Веселый вы человек... — протянул Лис, достал из кармана портсигар и сунул в зубы тонкую сигаретку, выплюнув травинку. — Пить с вами я бы не стал.
***
Заночевали на поляне, укрытой буреломом с двух сторон. Пока я разводил костёр, Лис очертил круг по периметру, рассыпал соль и взялся за развешивание оберегов. У одного дерева, самого пышного с широкими листьями, задержался надолго. На низких ветвях завязал ярко-красные шелковые ленты.
Закончив, сел у огня, скрестив ноги и принялся проверять кинжалы. Я довольно хмыкнул — хорошая привычка. Достал блокнот и свинцовый карандаш, принялся записывать события дня и делать зарисовки.
Видел я достаточно и странного, и пугающего. Утром мы шли мимо парящего в воздухе холма, но испугало меня отсутствие орков. Они должны в изобилии обитать в этом районе.
Но нет, ни одного, только заброшенные стойбища.
К моменту, когда я закончил, Лис достал флягу зачарованного вина. Сделал глоток и протянул мне.
— Завтра, ближе к вечеру выйдем к мертвой деревне. Я бы предпочел обойти, но увы, там единственная дорога в соседнюю локацию.
— Прямо-таки единственная?
— Слева болото, справа холмы, заселенные фиг пойми чем, куда без рейдовой группы сунуться — самоубийство.
— Ясно.
— Мой вам совет, когда войдем в деревню, что бы ни случилось — не оборачивайтесь. Пока не выйдем из нее, смотрите только перед собой, даже глаза не скашивайте. Я не знаю, убьёт ли то проклятье игрока, но проверять не хочу.
— Спасибо за информацию.
— Да не за что, вы же мне аванс не выдали...
***
Деревня вместе с дорогой вклинилась в болото, окружена высоким частоколом. Часть бревен украшена черепами монстров. Время выбелило кости, но клыки остались желтоватыми с черными точками кариеса.
Ворота распахнуты внутрь, створки покосились, словно нечто огромное протиснулось внутрь. Земля, несмотря на сухую погоду, мерзко сырая, словно деревню построили в луже.
— Зачем вообще было строить деревню здесь? — Спросил я.
— Торф. — Ответил Лис. — В деревнях им частенько топят печи, да и поля удобряют.
За воротами в грязи валяются тела жителей, несчастные лежат как попало. Мужчины, женщины и дети. Я остановился, глядя на тело молоденькой девушки в вышитом сарафане.
Несчастная лежит на спине, раскинув руки, как брошенная кукла. Смотрит в темнеющее небо стеклянными глазами.
— Проклятье... как живая...
— Угу... да только мертвая, я еще в прошлый раз проверил. — Буркнул Лис.
— Тогда почему не гниёт? В такой сырости все должно разлагаться за считанные дни!
— Да кто ж знает? Я последний год вообще ни в чём не уверен! Может, они так спят, а может, и не жили никогда, может, для них вообще время остановилось!
Я удивленно посмотрел на Лиса, обычно насмешливый, сейчас он заметно нервничает. Потирает предплечья, чешет затылок и мнется у ворот, не решаясь переступить незримую границу. Сжимает рукоять кинжала и сразу отдергивает руку.
— Готов? — Спросил я.
— Я родился готовым...
Он глубоко вдохнул и сделал шаг, остановился и, не оглядываясь, крикнул:
— Пошли! Хочу засветло убраться куда подальше!
Грязь не плещется под ногами, словно мы идем по пленке. Звуки в деревне приглушенны, я не почти не слышу собственного голоса.
Возле каждого тела в грязи крохотные следы босых ступней. Два идеальных оттиска, словно ребенок, оставивший их, улетел.
В центре деревни за спиной раздался невыносимо отчетливый детский смех. Я застыл, словно налетев на стену, шея одеревенела от усилия не обернуться. Лис прибавил шагу, походка стала деревянной, а шерсть на загривке встала дыбом.
У самого выхода мы натолкнулись на труп огромного ящера. Моб умер, выгнув шею назад. Рядом с ним в грязи валяется парочка орков, на зеленых лицах застыла маска ужаса и удивления.
К смеху добавились шлепки босых ступней. Мышцы шеи начали ныть, а взгляд вцепился в ворота деревни.
Стоило выйти за них, как шлепки и смех оборвались. Вместо них появился тихий плач обиженного ребёнка.
