Они были первыми в мире. Мороз, ветер и раскалывающаяся льдина сделали их дрейф смертельно опасным.
БОРИС ЕГОРОВ
6 июня 1937 года стало важной вехой в истории исследования Арктики. Именно в этот день советскими учеными была официально открыта первая в мире полярная научно-исследовательская дрейфующая станция - Северный полюс-1.
Четыре участника экспедиции и пес по имени Веселый стали временными обитателями огромной льдины размерами 3 на 5 километров и толщиной чуть более трех метров. Планировалось, что пока льдина будет дрейфовать на юг в сторону Гренландии, полярники проведут необходимые исследования.
В 30-е годы 20 века исследование сурового арктического региона проходило куда сложнее, чем в нашу эпоху атомных ледоколов. Предполагалось, что дрейфующая станция обеспечит проведение научных исследований почти круглогодично, что было невозможно сделать никакими другими методами. Ученым Северного полюса-1 предписывалось вести метеорологические наблюдения, собирать гидрометеорологические, гидробиологические и геофизические данные, измерять глубины океана по маршруту дрейфа льдины и брать пробы донного грунта. Кроме этого, полярники были обязаны обслуживать радиосвязью и сводками погоды первый в истории беспосадочный полет из СССР в США через Северный полюс экипажа Валерия Чкалова.
Пропитания для станции было заготовлено с избытком - на 700 дней. Никто не предполагал, что экспедиция продлится так долго, но организаторы готовились к гибели части продовольствия и в итоге оказались правы. «Еще с материка мы везли 150 килограммов пельменей», - писал в своих мемуарах «Лед и пламень» начальник Северного Полюса-1 Иван Папанин: «Были они заморожены, а долгий путь и весна превратили их в кашу с неприятным запахом. Пришлось выбросить, взять вместо них несколько свиных и говяжьих туш. На полюсе обнаружилась новая потеря: ромштексы, с такой любовью приготовленные лучшими кулинарами, тоже оказались несъедобны». Пару раз ученые пробовали подстрелить забредших на льдину морского зайца и семью белых медведей, но неудачно.
Жилищем для полярников служила почти четырехметровая брезентовая палатка, утепленная двумя слоями гагачьего пуха. Кроме того, оценив, какой из снега отменный строительный материал, ученые соорудили для себя снежный «дворец». Для исследовательских работ в снаряжении экспедиции имелись специальные прорезиненные палатки, два клиппербота, две байдарки и лёгкие ясеневые нарты.
Станция дрейфовала на юг с довольно высокой скоростью - около 20 миль в сутки. «Льдина требовала непрерывного и напряженного труда. В первые недели мы так уставали, что порой я не мог взять в руки карандаш, чтобы сделать очередную запись в дневнике», - вспоминал Папанин.
Арктическое лето с температурой в несколько градусов тепла и чехардой сменяющих друг друга дождей и метелей полностью отрезали станцию от «большой земли» - самолет просто бы не нашел подходящей площадки для приземления на покрытой глубокой надледной водой льдине. «Озер на льдине столько, что впору давать им названия.… Я ходил смотреть, как бежит вода по нашей льдине. В одном месте образовался даже водопад: если туда упасть, то уже не выберешься».
Кроме обязательных научных сводок радист станции Эрнст Кренкель постоянно передавал в СССР репортажи для газет, подробно освещающих жизнь самой невероятной в мире экспедиции. В ходе популярных в то время радиомарафонов он смог связаться с радиолюбителем из Южной Австралии и матросом с Гавайских островов, также пристально следящих за судьбой полярников.
В сентябре начало ощущаться приближение арктической зимы. Сутки за сутками тянулись почти сплошные сумерки, солнце ходило низко над горизонтом, температура больше не повышалась выше нуля и начались обильные снегопады. «Порывы ветра доходили до двадцати метров. Мало кто из метеорологов на материке наблюдал такое явление! Ветер сбивал с ног. Нельзя было выйти из палатки, глотнуть свежего воздуха. А в нашем палаточном домике было и очень душно и холодно одновременно. Временами даже голова кружилась», вспоминал Папанин.
По мере продвижения на юг к Гренландскому морю льдина стал разрушаться, появлялись трещины, отламывались куски. Полярники с опаской слушали по ночам как буквально под ними расходятся льды. «Нас окружают трещины и большие разводья. Если во время этой пурги произойдет сжатие, трудно будет спастись... Нарты и байдарку засыпало снегом. Пробраться к базам с продовольствием немыслимо…» - отметил Папанин в своем дневнике 29 января.
В результате шторма в начале февраля, который длился почти неделю, территорию станции разорвало трещинами от полутора до пяти метров шириной. Был затоплен хозяйственный склад, технический склад оказался отрезан, наметилась трещина под жилой палаткой. «Будем переселяться в снежный дом. Координаты сообщу дополнительно сегодня; в случае обрыва связи просим не беспокоиться», передал радист на «большую землю».
19 февраля 1938 года в нескольких десятках километров от берегов Гренландии два советских ледокольных парохода «Таймыр» и «Мурман» сняли ученых с остатков когда-то огромного ледяного острова. Теперь первая в мире дрейфующая полярная станция располагалась на крошечной льдине длиною 300 и шириной 200 метров.
За 274 дня полярники прошли на льдине более 1500 миль. Дома их встречали как настоящих героев, а вскоре они ими стали и официально. За выдающийся подвиг в деле освоения Арктики руководителю станции Ивану Папанину, метеорологу и геофизику Евгению Фёдорову, радисту Эрнсту Кренкелю, гидробиологу и океанографу Петру Ширшову было присвоено звание Героев Советского Союза. За первой дрейфующей станцией Северный полюс последовали еще 30 подобных экспедиций в СССР. На регулярной основе их продолжают организовывать и в современной России.