В школе детям задали сделать проект под кодовым названием «Родословная». Я долго думала. Чесала затылок. Читала учебник. Смотрела примеры в интернетах. Хихикала.
Потому что примеры выглядели примерно так: красивая большая надпись на листе бумаги «Мы – Ивановы!», а дальше – фотографии детей, мам-пап, бабушек-дедушек и имена. Если бы я сделала так, наш проект назвался бы «Мы – Ивановы-Петровы-Водкины-Закускины» и ещё десяток фамилий. Потому что – ну вот так у нас.
Моя семья – это толпа людей, большинство из которых не являются друг другу родственниками. Кто-то женился, разводился, уходил с детьми, женился с детьми – и родословной никто особо не увлекался, предпочитая любовь, заботу, дружбу и взаимовыручку.
А когда ты растёшь в среде, где вопросы крови мало кого волнуют, то очень быстро понимаешь – родной человек – это тот, с которым хорошо, а не тот, которого сделали те же люди, что и тебя... Так, наверное, невозможно вырасти националистом, если у тебя бабушка-джунгарка, дед наполовину немец, а прадед – осетин. Ты просто не поймёшь, о чём тут, собственно, речь.
...Вот и я не поняла. А потому – позвонила знакомой. Спросила, как они делали это чёртово семейное древо, у них ведь тоже папа – не совсем папа. Оказалось, очень старательно делали – перетрясли семейные архивы, связались с бывшим папой, с которым лет пять не общались, выудили его подноготную, перегрызлись, нанесли ребёнку душевную травму, но с заданием справились:
- Надо же, чтобы ребёнок знал свою породу!
И я не нашла, что ответить. И опять призадумалась: а что, если сделать «альтернативную» родословную? Ну вот, допустим, моя родословная, вот мамина, папина, а вот отчима, а вот маминого отца, мамы и отчима, а вот папиной мачехи, отчима и матери...
Тут я начала догадываться, что, во-первых, мне не хватит листочка, а во-вторых, с такой шведской моделью семьи в школе нас не одобрят. Тем более, «родных» отцов никто не встречал десятилетиями, потому что жечь мосты и рубить хвосты – это вообще наилюбимейшие занятия в моей семье. Все от всех уходили навсегда. И я прочно усвоила, что от плохих отношений надо навсегда избавляться, а хорошие – беречь. Благодаря такой установке в моей жизни сейчас есть только хорошие люди и только хорошие отношения. И именно «родственных» - совсем не много.
Потому что люди всё-таки не собаки, чтобы носиться с их «породой» и «родословной». Потому что родство никогда не гарантировало любовь, верность, преданность и искренность. И семьи бывают очень-очень разные, а если в семье все счастливы – ну какая разница, какие там у кого фамилии-отчества, и кто кем кому приходится?
На этом я окончательно успокоилась и твёрдой рукой вывела наш рассказ о семейном древе: это Максим Сергеевич, сын Ивана Петровича. Это Анна Степановна, дочь Игоря Анатольевича. А вот их сын, Антон Андреевич... Повезло разве что бабушке, вот её родословную я знаю почти до десятого колена. Прочие же – люди простые, беспородные, но довольные жизнью и друг и другом. И это здорово.