Дело было в конце девяностых. Мы с семьей только-только переехали в собственноручно построенный дом на окраине города. Район тогда был еще малонаселен и совсем не развит в плане инфраструктуры. Асфальт на центральной улице появился только года через три, фонари – через пять, а первый автобус – и того позже.
По вечерам будущий микрорайон вымирал. В кромешной темноте светился лишь десяток-другой окон домов первых поселенцев, в числе которых обнаружилось несколько ровесников. Минуя условности, мы быстро перезнакомились и через какое-то время стали собираться компанией у кого-нибудь во дворе или на берегу небольшого озерца неподалеку.
В один из осенних вечеров мы праздновали чей-то день рождения, и, как водится, спиртное закончилось раньше наступления какой-либо кондиции. Двадцатилетние организмы с легкостью переработали некрепкий алкоголь. Расходиться по домам не хотелось, и решение сгонять за «добавкой» родилось само по себе. Тут один из друзей сообщил, что идти далеко не придется, так как совсем неподалеку, буквально в полукилометре, в многоэтажках есть «точка», где в любое время суток можно достать горячительного.
Сказано – сделано. Через пять минут два гонца подходили к тихим и хмурым кирпичным коробкам. Женька шел впереди, уверенно огибая огромные лужи во дворах, считая подъезды и сравниваясь с какими-то непонятными ориентирами, я семенил следом.
Наконец мы остановились у одной из распахнутых настежь подъездных дверей. Посветив зажигалкой на ряд пронумерованных почтовых ящиков, мой спутник удовлетворенно кивнул и прошептал:
- Здесь. Теперь на третий этаж идем, только очень тихо, а то соседи тут нервные.
Шуметь в этой сырой тишине хотелось меньше всего. Ощупью прокравшись на последний этаж, остановились у одной из дверей. Лунный свет сквозь стенные стеклоблоки слабо освещал площадку, перила и лестницу на чердак. Я был уверен, что Женька сейчас нажмет на кнопку звонка или постучит в заветную дверь, но тот лишь еле-еле поскреб ногтем по ребру дверной ручки.
Почти сразу с той стороны послышались размеренные шаги. Еще через секунду послышался спокойный низкий голос:
– Кто?
– Свои, дядя Володя, – прошептал Женька в замочную скважину, – вино есть?
– Сколько?
– Четыре.
Снова тихие шаги в квартире, звук осторожно отодвигаемой задвижки. Мне и без того было не по себе, но по-настоящему жутко стало тогда, когда открылась дверь. В квартире было еще темнее чем в подъезде, из густого мрака протянулись две руки, каждая из которых сжимала за горлышки по две бутылки с желтыми этикетками. Передав мне хрупкий груз, Женька расплатился с белыми руками, вежливо попрощался и на цыпочках двинул вниз.
Спускаться было гораздо веселее, тем более, что цель вылазки была достигнута. Когда вновь оказались на улице, я спросил:
– Слушай, а чего он в темноте сидит?
– А зачем ему свет, он слепой. Тут почти все незрячие живут, но слышат очень хорошо.
Так впервые близко столкнулся с невидящим человеком и теневым бизнесом, очень теневым.
Прошло несколько лет, мы остепенились, закончили университеты, женились. После собственной свадьбы и рождения сына, я купил квартиру неподалеку от родительского дома. В те благословенные времена это можно было сделать без огромных долгов и неподъемной ипотеки. Всего за 4 000 долларов в июле 2001 года была приобретена улучшенная «двушка» в кирпичном доме. Старые хозяева переехали в Германию, а оставшемуся здесь сыну нужны были деньги для бизнеса.
Через какое-то время узнал от соседей, что он очень сожалел о продаже квартиры, которая в середине нулевых подорожала более чем в 15 раз. Прости, тезка, я тоже в тот момент не подозревал о бешеном скачке цен на алматинскую недвижимость.
Так вот. На скорую руку сделали косметический ремонт – заменили линолеум, поклеили светлые обои и покрасили потолки. В конце августа справили новоселье.
Единственными факторами, смазывающими радость от обладания собственным жильем, стали ночные пробуждения от того, что кто-то настойчиво скреб дверную ручку и противно дыша перегаром в замочную скважину интересовался: «Дядя Володя, вино есть?»
Ставь лайк и пиши комментарий) До скорой встречи !