Введение
Будучи психологом-консультантом, и членом Общества Скептиков, я стараюсь участвовать в популяризации психологии, особенно — практических вещей. Недавно мы с группой коллег сделали очередной набор простых и наглядных пояснений (https://vk.com/@psy_ethics-eto-ne-norma), какие вещи в психотерапии недопустимы, т. е. на что клиенту психолога/психотерапевта стоит обращать внимание, чтобы не получить дополнительной психотравмы. Данная статья — моё авторское (это значит, что остальные члены группы авторов могут быть со мной не согласны) объяснение и комментарии к данному списку.
Оговорки
Создание данного списка, хотя и осуществлялось группой людей, считающих друг друга адекватными, и находящихся в большой степени в на общих позициях, всё же сопровождалось дискуссией на много тысяч (я не преувеличиваю) сообщений, спорами, уточнением формулировок, включением и исключением пунктов. Это я к тому, что вопрос «чего абсолютно точно нельзя делать психологу» — очень непростой, и даже после публикации мы продолжаем обсуждать детали и обдумывать пояснения и коррекции.
Вот основные оговорки, которые надо принимать во внимание:
- данный список применим к психотерапии, и долгосрочному психологическому консультированию (ака «немедицинской психотерапии»), с акцентом на разговорном жанре и индивидуальной работе. Это значит, что применительно к телесно-ориентированной, групповой, семейной, экстренной, кризисной помощи, коучинга и тренингов возникают свои нюансы (это не значит, что список отменяется полностью)
- данный список описан для России и российского культурного пространства. В других странах, помимо иных культурных особенностей, работает другая юридическая база для психологической помощи, что меняет картину. Хотя общие принципы, конечно, универсальны
- данные пункты различаются по «весу» ужасности их нарушения. От практически универсально признаваемого недопустимым секса с клиентами (с пространством для дебатов, разве что, в русле крайне спорной и не признанной проф. сообществом практики суррогатного партнёрства), до крайне дискуссионного даже среди профессионалов требования базового высшего психологического образования у помогающего специалиста. Это значит, что нарушение любого из этих пунктов — повод насторожиться, но некоторые (типа грубого нарушения конфиденциальности) — это повод встать и выйти, а некоторые (типа давания советов) оставляют пространство для того, чтобы сначала обсудить с самим терапевтом (или получить альтернативное мнение) что происходит, и насколько клиенту это полезно и комфортно
- техническая оговорка: по ходу данного текста я буду пользоваться словами терапевт, психотерапевт, психолог как взаимозаменяемыми, имея в виду человека, который оказывает психологическую помощь. Это не совсем корректно, с точки зрения буквального значения этих терминов, но сделает текст менее казённым, и находится в духе обсуждаемых этических критериев
Предпосылки
Как вы понимаете, полторы дюжины занятых специалистов тратили драгоценные вечера на составление этого списка не потому, что нам делать было нечего. Идея создания списка началась после очередного вопиющего случая (https://meduza.io/feature/2020/02/17/on-ne-prosto-moy-vrach-a-moy-hozyain), когда в очередной раз клиенты согласились на то, что кажется безумием любому худо-бедно знакомому с принципами и этикой психотерапии человеку. Более того, эта ситуация далеко не единична, а многие психологи даже продвигают себя с рассказыванием о себе и своей практике таких историй, что при просмотре есть риск получить сотрясения мозга от фейспалмов.
Однако, психотерапия развивается уже больше ста лет, и в ней, конечно, есть разработанные этические кодексы. Зачем ещё один? Почему не популяризировать имеющиеся? Потому что они (в России, кстати, нет единого) страдают от двух больших проблем.
Во-первых, как мы видим на примере этического кодекса РПО (http://рпо.рф/rpo/documentation/ethics.php), они содержат заведомо невыполнимые требования. Пункт 3.2 принципа компетентности, например, включает потрясающий пассаж «Выбор методов не должен определяться научными пристрастиями Психолога». А пункт 2.3 принципа честности утверждает, что «Психологу запрещается организовывать рекламу себе или какому-либо определенному методу вмешательства или лечения». Таким образом, этот кодекс заведомо не применим к практике, особенно при попытках его использовать как ориентир клиентами.
Во-вторых, как видно на примере кодекса РПА (http://psyethics.ru/code/), представляют из себя достаточно громоздкий документ, не вполне удобный для клиентов. Впрочем, если кто-то решит ознакомиться с ним — это только поощряется. И если вас удивят противоречия этого кодекса с нашим небольшим списком — можете перечитать предыдущий пункт, про оговорки.
Понимая эти проблемы, мы поставили себе цель создать короткий, понятный список простых критериев, удобный для популяризации. Который получился настолько понятным и простым, что я написал простыню поясняющего текста, конечно, но уж как есть.
Принципы
Я ещё раз напомню, что данный текст отражает мою точку зрения, я не говорю за соавторов списка, и уж тем более — за всё проф. сообщество.
На мой взгляд, основные идеи, которые лежат за данным списком, выглядят примерно так:
- здоровье и благополучие человека — высшее благо
клиент находится в неравном положении с психологом, он более уязвим для манипуляций, давлений, принуждения, чем клиент специалистов других профилей (но менее, чем пациент врача, и особенно психиатра) - мир материален и лучший способ получить представление о нём — научный, или хотя бы просто рациональный подход. Личный опыт веры, мистика, эфирные тела и тонкие планы бытия не являются легитимной опорой для принятия решений
- главная выгода, получаемая психотерапевтом от работы — деньги. Психотерапевт работает за зарплату или за оплату сессий, а не для получения этического, эстетического, гуманистического удовольствия, не для создания дивного нового мира, пропаганды близких ему идей и воззрений, «исправления» всех людей до «нормальных» с его точки зрения, удовлетворения сексуальных потребностей, накопления материала для диссертации, славы, власти над клиентом, использования знаний, навыков или социальных связей клиентов и т. д. Терапевт может (и это рекомендуется) видеть ценность в своей работе, и выбирать профессию с учетом желания приносить пользу и делать мир лучше, но непосредственно в ходе работы он работает за деньги. Осуществлять благотворительную деятельность приемлемо в случае, если терапевт доволен качеством своей жизни и обладает излишками ресурсов, которыми готов поделиться. И даже в этом случае необходимо тщательное внимание к подлинной мотивации специалиста
Список с комментариями
Учитывая вышесказанное, переходим к нижеследующему. Непосредственно список, с моими комментариями. В оригинале он содержит примеры нарушений и комментарии, одобренные всем составом автором, которые я не привожу в интересах экономии текста.
1. Специалист предлагает вступить в сексуальные отношения (заняться сексом, обмениваться интимными фото или вести переписку интимного характера), даже под предлогом того, что это помогает решить проблему.
Как уже было сказано в начале, это один из самых бесспорных, если не единственный бесспорный пункт. Вопрос о том, возможна ли психологическая помощь в виде суррогатного партнёрства — отдельный. Но даже если рассматривать эту практику всерьёз, стоит обратить внимание, что: а) в данном случае секс является непосредственной темой работы, б) о возможности и перспективе сексуального контакта клиенту известно заранее, на это есть контракт, и ради этого к суррогатному партнёру и обращаются, в) можно рассматривать суррогатного партнёра не как психолога, который занимается сексом, а как проститутку с доп. услугой, и тогда разговор переходит совсем другую плоскость.
В общем, если вы не пришли целенаправленно за сексом к психологу, который публично и в явной форме говорит, что целенаправленно занимается сексом с клиентами — любые поползновения в эту сторону должны включать сирену в вашей голове. С той лишь оговоркой, что как сексуальные намёки клиент может воспринять то, что ими совсем не являлось. Так что если речь не идёт о непосредственном явном предложении со стороны психолога — можно сначала поговорить с ним в духе «у меня возникает ощущение, что вы меня склоняете к сексуальной связи». Возможно — это станет полезной частью терапии.
2. Предлагает раздеться при личной встрече (или онлайн). Исключения: врачи-сексологи и врачи-психиатры приемного отделения психиатрической больницы.
Этот пункт вызвал изрядную баталию в нашей рабочей группе, когда речь зашла о групповой работе. Подавляющее большинство настаивает, что это неприемлемо никогда и никак. Меньшинство, к которому отношусь и я, считает, что при работе в группе, в некоторых форматах (например — на динамической группе), и при некоторых запросах (например — работа с самооценкой, РПП), при соблюдении ряда предосторожностей, без давления на клиента (в данном случае — участника группы) раздевание возможно.
Логика запрещающей стороны следующая: нет причин, почему обязательно необходимо раздевать клиента, нет гарантий, что это не станет самостоятельной травмой, нет гарантии, что такое упражнение не является желанием психолога удовлетворить свои потребности.
Моя логика такая: нет причин считать наготу чем-то супер-выдающимся в плане травматичности и рискованности. Все аргументы запрещающей стороны применимы и к другим техникам, которые они не считают недопустимыми. Например провокация тоже не является абсолютно необходимой, может стать травмой, и может быть формой развлечения или агрессии (сознательно или нет) со стороны терапевта. Но это не делает провокацию однозначно неэтичной, так что и раздевание не должно таковым считаться.
Стоит отметить, что раздевание клиентов прямо запрещено в многих этических кодексах. Стоит отметить, что лично мне известно о применении раздевания, как упражнения, признанными в профессиональном сообществе специалистами. Так же стоит отметить, что понятие nude psychotherapy существует, и группы с раздеванием проводились и проводятся и за рубежом.
Вы вольны выбирать позицию, которая вам ближе, но вот в чем мы все сходимся: раздевание совершенно точно не должно навязываться, ни в какой форме, и раздевание, даже если считать его потенциально допустимым, возможно лишь в групповой работе. При работе индивидуально вероятность того, что психолог просто хочет раздеть клиента возрастает до небес, а безопасность клиента, соответственно, — снижается. Индивидуально предложение раздеться может иметь место, как провокация, подначка, способ что-то проиллюстрировать или поднять напряжение, но если клиент таки начнёт раздеваться — психолог должен его остановить.
3. Создает и поддерживает с клиентом любые отношения (приятельские, дружеские, романтические или деловые) вне рамок психотерапевтического/психологического контракта (даже если кажется, что это не нанесет никакого вреда).
Психотерапия — это некоторая форма отношений. Многие считают, а во многих методах это вообще постулат, что отношения между психотерапевтом и клиентом — и вовсе один из главных факторов терапии. Косвенно это подтверждают исследования, показывающие, что эффективность терапии больше зависит от лично терапевта, чем от метода. Я, кстати, практикую и вовсе на основе теории отношений Мясищева, в рамках которой личность рассматривается, как система отношений.
Исходя из вышесказанного, легко понять, что вопрос того, насколько отношения между клиентом и психологом остаются терапевтическими, а насколько перестают ими быть — критически важен для успеха терапии. Так что даже если оставить за скобками проблемы эксплуатации клиента, просто из соображений эффективности и пользы, удерживаться в рамках терапевтического контракта и сеттинга необходимо.
Забавно, что сам психологи это правило нарушают постоянно. В силу узости психологического сообщества, а так же рекомендации проходить личную терапию в том же методе, которому учишься, ситуация, когда психологи находятся во множественных отношениях, встречается повсеместно. Он тебе и личный терапевт, и супервизор, и учитель, и коллега, и научный руководитель, и соавтор статей, и ещё на новый год пьём вместе. Что вам делать с этой информацией я не знаю, просто поделился.
4. Обвиняет клиента (пациента) в том, что причиненное ему насилие произошло по его вине. А также, обесценивает пережитое клиентом насилие.
Охохонюшки, этот пункт сложный. Он тоже вызвал изрядно баталий, которые в целом, ни к чему не привели. Проблематичность данного пункта в разграничении вины и ответственности.
Проблема, как я её вижу, в том, чтобы избавиться от иллюзии, что в ситуации есть только одна ответственность. Начну с примера: если вы оставили в ресторане на столе телефон и ушли в туалет, а когда вернулись — телефона не было, вы не виноваты краже. В краже виноват вор. Постулат «в насилии виноват насильник» никто не оспаривает, это однозначно так. И не важно, о каком насилии идёт речь — физическом, сексуальном, финансовом и т. д.
Но. И вот тут начинается проблема, баталия, обвинения и ломание копий. Есть идея, что вам всё равно лучше бы изменить своё поведение, и больше не оставлять телефоны на столах без присмотра. То есть, принять ответственность. Перед собой. Не за кражу, а за своё поведение, которое сделало кражу вероятной. Это всё ещё не означает, посчитать себя виноватым в краже. В краже виноват всё ещё вор.
По идее вы должны иметь возможность оставлять телефон в любой точке, возвращаться — и забирать его. Потому что по идее люди не должны брать чужое, и вообще нарушать чужие границы. Так же, как по идее женщины должны иметь возможность ходить по ночам в мини-юбках, клиенты банков — не вчитываться в мелкий шрифт к третьему приложению к договору, а сотрудники — уходить с работы по расписанию — и не бояться последствий. И если насильник нападает на женщину, банк кидает клиентов, а работодатель — незаслуженно штрафует сотрудника — это их вина, это они — преступники.
Но по факту мы понимаем, что есть более и менее рискованное поведение. И что выбирая какую-то поведенческую модель, человек выбирает риск, на который идёт — осознаёт он это, или нет. И что, если человек недоволен последствиями своего риска, ему следует поменять своё поведение. Не потому, что он перед кем-то в чем-то виноват. А для того, что самому быть более довольным своей жизнью.
Обсуждение этой ответственности перед собой многими трактуется, как обвинение жертвы, перекладывание ответственности и категорически неэтичное поведение.
Я же согласен, что это очень непростая тема, и что разделять вину и ответственность необходимо, и что обвинять жертву неприемлемо (не говоря уже о том, что не логично), и что сначала надо вернуть ответственность агрессору, а уж потом говорить о своём поведении. Но! Я считаю, что говорить о своей роли в сложившейся ситуации, о причинах, побуждавших вести себя именно так, о степени осознанности риска, о том, как быть ответственным за своё благополучие и как модифицировать своё поведение, чтобы жить с оптимальным уровне безопасности — необходимо.
Для этого необходимо правильно выбирать время, состояние клиента, учитывать его ресурсность и уметь обсуждать ответственность без обвинения. Но это надо делать.
Что же до обесценивания страданий — тут спору нет, это неэтичная практика. Но следует, как и в случае с сексуальными намёками, быть внимательным к тому, действительно ли оно имело место. В определённом состоянии или с определённым укладом личности любая реакция, кроме впадания в шок и сочувственных рыданий навзрыд может показаться обесцениванием. Так что, если обесценивание было не в явной форме, стоит обсудить, что имел в виду терапевт.
5. Обесценивает чувства клиента, наклеивает ярлыки по типу: «Депрессия — это фигня! Просто надо больше работать», «Слабым быть стыдно, будь мужиком», «Злость — это гордыня».
Я, честно говоря, слабо себе представляю ситуацию, когда внешне адекватный специалист начинает выдавать подобные сентенции. Подобное можно ожидать от разного рода деструктивных тренингов заведомо идеологически ангажированных персонажей: всяких православных психологов, эзотериков и мистиков. Но, если ваш психолог считает, что ему виднее, как вам лучше жить — это в принципе плохой знак. В общем-то, вы можете получить помощь и у такого специалиста, особенно если ваши взгляды совпадают. Но риски навязывания деструктивных установок возрастают в разы, а вероятность подлинного внимания к вашим потребностям и ресурсам падает.
6. Предлагает клиентам наркотики, алкоголь (или совместный приём всего перечисленного). Например, под видом полезной терапевтической практики.
Тут вопрос, на мой взгляд, в целях и дозировках. Есть психологи, которые курят на консультациях, и разрешают клиентам курить, а есть те, кто нет. У меня в кабинете стоит бутылка виски, которая уходит примерно за год, из которой я могу предложить клиенту 50 грамм, если у него нет проблем с алкоголем, если он в нехарактерно напряженном состоянии по известной причине. Не для того, чтобы сбрасывать неясное невротическое напряжение, с которым работать надо, не как постоянная практика. Я не подаю это как способ психотерапии, и не вижу в этом большой проблемы.
Но если алкоголизация становится частью работы, навязывается, предлагается клиенту, склонному к зависимостям или, тем более, если предлагаются запрещённые вещества — это, конечно, должно, мягко говоря, насторожить.
7. Нарушает конфиденциальность.
Конфиденциальность, то есть сохранение в тайне личной информации клиента — один из краеугольных камней психологической помощи. Даже религии, пытавшиеся выполнять психотерапевтические функции до появления психотерапии, включают тайну исповеди. Так что публикация информации о клиенте — это большой залёт. Даже на супервизии и интервизии (формы профессиональной самокоррекции психотерапевтов) рекомендуется изменять описание случая, сохраняя суть, чтобы супервизор или кто-то из интервизорской группы не опознал по деталям биографии клиента.
Тем не менее, конфиденциальность может быть нарушена в ряде случаев. Психолог может раскрыть конфиденциальную информацию, если есть риск суицида, если обоснованно подозревает психическое расстройство у клиента, в случае угрозы жизни другому человеку, по требованию суда, опекунам — о недееспособном клиенте.
Так же психолог может раскрыть конфиденциальную информацию с согласия клиента, например, для вынесения его случая на клинический разбор, или представления на конференции.
Что не является нарушениями конфиденциальности, но клиентами периодически так трактуется: обобщённое описание случаев в лекциях и статьях (которое клиенты, не представляющие, у какого ещё количества людей аналогичные проблемы, могут посчитать прямым описанием себя); публикация кейса в сильно искаженном виде и без деталей; обсуждение кейса в рамках супервизии и интервизии (опять же — с возможным искажением); описание изолированного факта, не позволяющего атрибутировать его конкретному человеку (единичная вырванная цитата, изолированный поступок клиента на сессии и т. д.).
8. Регулярно проводит консультации в общественных местах (кафе/бар/рестораны). Исключение: отработка техник преодоления страхов/фобий.
Как прямое следствие предыдущего пункта, работа в пространстве, в котором технически невозможно уследить за утечкой информации — не может быть одобряемой. При работе онлайн, кстати, рекомендуется обсуждать это, как отдельный риск. Что до менее людных пространств — парки, сады и т. д. то, на мой взгляд, это в принципе приемлемый вариант, если это комфортно обоим, и при некоторых видах терапии.
Сейчас все стремятся максимально детально описать требования к условиям и содержанию терапии, что понятно для работе в жанре КПТ и для чистоты материала исследований, но мне представляется не столь полезным для других подходов. Лично я практикую в кабинете исключительно по утилитарным соображениям. Если бы в Питере был получше климат, а под боком был бы удобный и пустынный парк — я бы временами выходил туда с клиентами.
9. Дает очевидные неработающие советы, транслирует скрытые угрозы, пользуется негативными оценочными интерпретациями, типа: «Прости и отпусти, иначе — тебе же хуже».
Я полагаю, не надо быть профессиональным психологом, чтобы заметить проблему этого пункта. Что такое «очевидно неработающие» советы, чем они отличаются от неочевидно неработающих, а пуще того — от неочевидно работающий — вопрос на целый отдельный поясняющий документ.
Понимать этот пункт следует так: если психолог без контекста, директивно и однозначно даёт советы — это однозначно плохо. В остальных случаях тоже может быть плохо, но это уже не однозначно.
Некоторые из видов терапии подразумевают советы как, если не обязательную, то, по крайней мере, удобную составляющую: семейная терапия, сексология, работа с кризисами и т. д. Как неэтичный совет не следует воспринимать предложение упражнения, или рекомендацию какой-то техники. Т. е. если психолог рекомендует дышать медленнее и глубже при высокой тревоге — это не неэтичный совет.
Более того, как неприемлемый совет не стоит рассматривать информирование и психообразование. Потому что жить с вечными обидами и подавленной злостью — и правда же хуже. Другой вопрос, что это клиент имеет право это хуже выбрать, жизнь-то его. И что «простить и отпустить» — не единственный способ избавиться от обид и злости.
Вот что точно является маркером неприемлемого советования — это когда клиенту с порога дают рекомендации, особенно — основанные на мировоззрении терапевта, а не индивидуальной ситуации клиента. Если вам психолог безапелляционно заявляет «родителей надо любить», «женщина должна носить юбки» или «тебе просто похудеть надо» — это не психотерапия. Да и вообще, если в психотерапии звучат слова должен, надо, положено, правильно и требования быть «нормальным» — это вызывает вопросы.
10. Использует в работе научно недоказанные методы, т. е. не использует общепризнанные, международные, неэкспериментальные методы психотерапии (КПТ, гештальт, психоанализ, экзистенциальная психотерапия и т. п.): Диагностирует ауру, чистит чакры, составляет натальные карты, проводит регрессии в прошлые жизни.
Если вы хоть что-то знаете о психологии, то вероятно вам было трудно без смеха прочитать, как психоанализ записали в общепризнанные доказанные методы. Реальность такова, что доказательства эффективности психотерапии, хотя и существуют, но не того же порядка, как доказательства в физике или хотя бы медицине.
Тем не менее, можно разделить подходы на имеющие хоть какие-то основания, и попросту мистику. При всех недостатках психоанализа, по крайней мере положения о существовании бессознательного и влиянии детства на личность точно подтвердились. А вот рейки, работа с родовым проклятьем, совершение ритуалов, ношение амулетов и отказ от ношения трусов под юбкой вообще ни на что не опираются.
Отдельно стоит оговорить расстановки по Хелингеру. Это завоёвывающий популярность метод, часто практикуемый вполне адекватными казалось бы специалистами, выглядящий достаточно необычно и привлекательно для клиентов. Но, увы, это туфта. И проблема даже не в том, что его рекламируют, как панацею. Проблема в том, что в основе метода лежит совершенно мистическая идея о том, что случайные люди могут быть «заместителями» реальных значимых для человека людей, через которых можно заочно выяснять отношения и прорабатывать эмоциональные реакции.
Более того, даже с душой абортированного ребёнка предлагают пообщаться мастера-расстановщики, с целью попросить прощения и отпустить вину. Простите, это — бред.
Некоторые специалисты, как я понимаю — из чувства профессиональной солидарности и нежелания конфликтовать с признанными коллегами, практикующими эту дичь, пытаются оправдать метод, говоря, мол, там косвенно отрабатывают те же механизмы, что в гештальте, психодраме и где ещё попало. С таким подходом можно оправдать и гадание на таро, заявив, что оно издалека напоминает работу с проективными методиками.
11. Пропагандирует свой метод как универсальный.
Так же, как нет лекарства от всех болезней, нет психотерапии от любых проблем. КПТ хорошо помогает от депрессии и при изолированных симптомах, экзистенциальный подход поможет вам примириться с неизменным (смертью, инвалидностью, потерей), динамическая школа хороша для выстраивания системы отношений с другими и собой, и т. д. Если вы попытаетесь лечить булимию ортодоксальным психоанализом — вряд ли вас ждёт успех. Специалист, утверждающий, что его метод поможет с любой проблемой — просто врёт, а зачем вам идти к вруну.
12. Обещает «вылечить» за рекордно короткие сроки.
Длительность терапии зависит от метода, и может варьироваться от одной сессии до многих десятилетий. Это, кстати, опять же интересный вопрос в применении к психологам: многие психологи выступают против методов, которые работают дольше, чем их метод. Некоторые даже утверждают, что если вы в терапии, скажем, больше года — вас дурят, завербовали в секту, валите оттуда.
При этом, многие психологи (большинство адекватных профессионалов, собственно) продолжают личную терапию годами, и периодически возобновляют её даже после завершения. Почему некоторые из моих коллег считают себя привелигированной кастой, которой больше нужна терапия, чем другим — мне не понятно. Возможно, это просто следствие панического страха быть обвинённым в развитии у клиентов созависимости и манипулятивном удерживании.
В любом случае, никто вам точную длительность работы не скажет. Вы можете договориться на конкретный срок, психолог может рассказать о том, какая длительность обычно требуется для решения такого вида запросов, но как только речь зашла о гарантиях и скоростном достигаторстве — началось враньё.
13. Обучает грубым примитивным манипуляциям, типа как сделать так, чтобы он захотел дарить тебе бэнтли, бриллианты.
Как и в девятом пункте, мы снова упираемся в оценочные суждения. Что есть грубая манипуляция, что есть примитивная? А если психолог учит изысканным и сложным манипуляциям?
Смысл в том, что здоровье — это не просто отсутствие болезней и проблем. Согласны ВОЗовскому определению, здоровье — это состояние благополучия. Сложно назвать социально и психологически благополучным человека, который удовлетворяет свои потребности не своими силами, не через выстраивание здоровых и ресурсных отношений, не через адаптацию к среде, а через набор точечных манипуляций, направленных на изолированные цели.
То есть, помогая клиенту научиться изолированным манипуляциям, психолог помогает ему уйти дальше от здоровья, вредит ему. Тем более, что, как и в случае с буллингом, или абьюзом, свою порцию страдания получает не только жертва, но и агрессор. Человек, уходящий от вовлечения в отношения в сторону формальных механизмов — это человек, который дистанцируется от своих чувств и потребностей. Формальному место в формальных отношениях, чувственному — в чувственных.
Так что психолог вполне может учить манипуляциям, для ведения переговоров с начальством, например. Но не для выстраивания личных отношений.
14. Укрепляет/развивает у клиента (пациента) «магическое мышление».
Как уже было сказано, задача психолога — помочь клиенту, его выгода от этого — деньги. Соответственно, выстраивая практику, психолог может ориентироваться на два вектора: как лучше помогать, и как больше зарабатывать. Не как популяризировать его взгляды. Так что даже если психолог сам верит в магию, гороскопы, барабашку и проклятие из прошлой жизни — он не должен внушать этого клиенту, который сам эти верования не принёс.
Верно, правда, и обратное: даже если клиент верит в магию, гороскопы, барабашку и проклятие из прошлой жизни — психолог не должен его разубеждать, если того не требует работа над запросом клиента.
Т. е. если пришла девушка с чувством вины перед абортированным ребёнком — можно обсудить с ней материальность психики, отсутствие её у эмбриона, и, как следствие, отсутствие повода для вины. Но если пришедший бороться с аэрофобией человек верит в астральные тела — ну так и пусть верит, к запросу это не относится.
15. Осуждает «инаковость» человека, или его право выбора: сексуальной ориентации, гендерной идентификации, и т. д.
Это может показаться нерелевантным пунктом, если вы цисгендерный, гетеронормативный человек. Типа, какое вам дело до отношения психолога к ЛГБТ+, если вы не ЛГБТ+. Но я рекомендую обращать на этот пункт внимание всем, потому что за ним стоит вопрос мировоззрения.
Если психолог, например, считает, что гомосексуальность — болезнь, это значит, что в цепочке
- принятие примата научного подхода
- получение образования и информированность о современных достижениях науки
- адаптация своих взглядов и действий к актуальному научному консенсусу
запорот по крайней мере один пункт. Если специалист выступает с осуждением, а тем более агрессией в адрес ЛГБТ+ — становится не понятно, на каких принципах он строит свои взгляды, и следовательно, свою практику. Что ещё из современных данных он отрицает, и замещает фантазиями по своему произволу? Может он считает, что женщины от природы глупее? Или верит в превосходство арийской расы? Или в то, что эндогенную депрессию можно одолеть силой воли?
16. Осуждает человека за его заболевание (и то, на что ему трудно самостоятельно повлиять): «Бухать — плохо», «наркомания — смертельный грех».
Не смотря на то, что бухать и правда не очень полезно, особенно много, психолог должен быть существом аморальным. Не в смысле антиморальным, противопоставляющим себя общественной морали. А в смысле отсутствия моральных предиспозиций. Ну, бухаешь, ну колешься, ок, принято.
Проблема, стоящая за этим пунктом, похожа на предыдущую: возникает вопрос, на чем строит свои взгляды психолог, который осуждает больного человека? Варианта тут, собственно, два: либо он считает, что осуждение поможет клиенту перестать быть больным; либо он понимает, что это не полезно, но ему просто нравится это делать. В любом случае, не очень понятно, зачем с таким психологом работать.
17. Не проходил курс личной психотерапии, не посещает супервизии и интервизии (о чем вы можете спросить на первой встрече).
Справедливости ради, это достаточно бесполезный пункт. Потому что вы не сможете проверить ответ. А даже если каким-то чудом сможете, и окажется, что вам соврали — вы ничего с этим не сделаете. Тем не менее, задать этот вопрос можно, потому что некоторые даже не стесняются отсутствия у них личной терапии и даже гордятся этим. Так что есть шанс совсем не леченного выделить сразу и не тратить время.
Надо, при этом, сделать сноску, что это наиболее актуально для длительной индивидуальной работы с достаточно широким запросом. Степень пролеченности специалиста, который изолированно работает с отдельным симптомом, или ведёт тренинг, или некоторые виды групп, или лечит от зависимости, например, влияет меньше.
18. Ставит диагнозы (в медицинском смысле слова) «по аватарке»: «По профилю видно, что шизофреничка».
Такие, увы, встречаются. Даже без всякой терапии, мне как-то попался психиатр, который по форме черепа (!) определил, что я из низшего класса людей (!) и вслух пожалел, что третий рейх таких больше не истребляет (!!!). Тут даже добавить нечего, кроме того, что таких «специалистов» надо обходить по широкой дуге.
19. Отрицает назначение медицинских препаратов врачом-психиатром, врачом-психотерапевтом фразами: «Антидепрессанты и фарма — это зло!»
Как член Общества Скептиков, я вообще выработал рефлекс выкручивать скепсис на полную, когда кто-то начинает вещать с позиции «ученые/врачи/власти скрывают!» и прочих признаков теории заговора. А уж когда психолог пытается отговорить от решений врача — и вовсе всё плохо.
Однако, следует оговориться, что психолог вполне может быть не согласен с решений психиатра. Только в этом случае он не рассказывает, что «фарма — зло», а предлагает получить мнение другого психиатра.
20. Представляет себя как психолога, психотерапевта, врача, не имея на то необходимого образования: психологического для психолога, медицинского для врача-психиатра/психотерапевта и сексолога. Выдает за психологическое (медицинское) образование, которое таким не является.
Ну и на сладкое — последний, и, наверное, самый спорный пункт. Я с ним согласен исключительно по формальному критерию: если человек врёт об образовании: говорит, что получил высшее психологическое, хотя не получил; называет себя врачом, хотя не врач — это неприемлемо.
Но, и вот тут идёт жирное, но, с которым, опять же, не все коллеги согласятся. Реалии нашего образования таковы, что оно часто бесполезно, а иногда — вредно. Лично я ушел из магистратуры потому что доктор психологических наук рассказывал о своём опыте решения проблем из прошлой жизни, и что СПИД — это реакция на непринятие своей сексуальности. В государственном вузе. Из которого выйдут люди, получившие диплом, и будут официально психологами с высшим образованием.
И это даже не какой-то уникальный случай. Таких историй хоть отбавляй (https://www.facebook.com/natalya.lbdv/posts/6718382964886695).
Более того, после получения вожделенной корочки психолог не становится готовым к практике специалистом. Для этого ему всё равно нужны курсы повышения квалификации по конкретному методу, и личная терапия. И в чем тогда смысл требовать корочку об отсиживании 4–6 лет за прослушиванием лекций сомнительного уровня — я не знаю. Из тех практиков, кого я знаю, не все, кого я считаю хорошими специалистами, имеют высшее психологическое.
Так что выдавать себя за того, кем ты не являешься — плохо, конечно. Но практиковать «без корочки» лично я считаю приемлемым. Хотя и имею её сам.
Заключение
Психотерапия становится всё более востребованной услугой, пройдя путь от странной привычки заменять друзей у избалованных американцев, до повседневной части жизни огромного числа людей. Это создаёт рынок, а значит деньги, а значит привлекает внимание халявщиков, шарлатанов, отморозков и вообще кого попало. Трудно сказать, стало сейчас меньше или больше треша, чем было лет 20 назад, но можно уверенно сказать, что его много.
Чтобы не отказывать себе в возможности получить психологическую помощь, решить многие проблемы и существенно улучшить жизнь, стоит повышать свою психологическую грамотность, узнавать больше о том, что это такое, и по каким правилам существует. Как вы можете заметить, почти ко всем пунктам этого списка у меня есть уточнения или даже возражения. Почему же я под ним подписался, и распространяю? Да потому что это существенно лучше, чем ничего.
Не смотря на то, что этот список нельзя просто как трафарет прикладывать к специалисту, и если хоть один пункт кажется выбивающимся — без разбору его клеймить, это достаточно эффективный и продуманный набор маркеров, на который полезно обращать внимание клиенту психолога или психотерапевта.
Полный список авторов списка со ссылками в оригинале (https://vk.com/@psy_ethics-eto-ne-norma).
Свои материалы я в основном размещаю в своём телеграм-канале «Страдай с толком» (@usepain).