Марко проснулся, когда солнце стояло уже высоко. На душе его было непривычно спокойно. Страшная тревога последних дней сменилась чувством умиротворения и тихой радости. Перед пробуждением ему снилось, что он дома, снились улыбающаяся Дарья и Машенька. Он открыл глаза, ожидая увидеть их милые лица, но обстановка господского дома мгновенно пробудила воспоминания о том, где он, и что было накануне. Он откинул одеяло и попытался встать, однако острая боль в боку остановила его.
– Вот медведище, будь ты неладен! – с досадой помянул он переусердствовавшего барского слугу. – Чтоб тебя лихоманка взяла!
– Чего это ты ворчишь? – раздался женский голос, и вчерашняя толстуха вплыла в комнату. – Проснулся? Так заснул, что я тебя ночью добудиться не смогла. Думала, уж помер! Что снилось-то? Жена, поди?
– Что ж, и жена снилась! – улыбнулся Марко. – Но больше все чащобы какие-то… Лес, да буря, да лихие люди… Будто за нами гнались, а мы бежали все лесами - болотами… Но как в тумане все…
Ивановна подозрительно посмотрела на него. Видно, предположение о наличии у гостя второй души не давало ей покоя. Но, насколько она помнила из рассказов своей бабки-малороссиянки, двоедушники не помнят, что делает их вторая душа, покинув тело.
–Не догнали разбойники-те?
– Не догнали. Дома я очутился, жену и дочку увидел. Только обнять их хотел, а сон и кончился! Проснулся я… Надо мне домой собираться. Верно, Дарьюшка моя беспокоится! Скажи господам, что благодарствую за приют, – он снова попытался встать, но задохнулся, закашлялся, на его губах показалась кровь.
Толстуха подскочила к нему с легкостью, удивительной при ее сложении, и уложила на подушку.
– Сказали – лежать, так лежи. Вот, лекарство выпей… Доктор скоро придет, посмотрит тебя. Нужен ты жене будешь, такой хворый!
– Я ей и хворый буду нужен, – тихо сказал Марко.
Но Ивановна услыхала.
– Хорошая у тебя жена, видно, парень. Вон у моего сыночка женка хвостом вильнула, как занедужил, и была такова! – она вытерла навернувшиеся слезы. – Так и кукует один.
– Может, это и к лучшему, – сказал Марко. – Другую, лучше еще, найдет!
– Твои слова – да богу в уши! – ответила женщина. – Только кто пойдет за хворого?
В этот момент дверь открылась, и в комнату вошел доктор. Увидев, что Марко не спит, он выслал няньку и принялся его осматривать.
– Ну-с! Дела не так уж плохи, но полежать тебе все-таки придется! Жена беспокоится? Хм, до деревни ты вряд ли доберешься в таком состоянии… Елена Михайловна – дама предобрая. Другая бы в больницу тебя отправила, и вся недолга. А она и накормит, и уход обеспечит. Так что лежи! Писать умеешь?
Марко кивнул.
– Ну, мы тебе укольчик сейчас сделаем, а потом напиши жене, только покороче! А я попрошу Семена письмо на почту отнести.
Доктор сделал укол, помог Марко сесть и, порывшись в саквояже, протянул ему карандаш и лист бумаги.
Марко никогда еще не приходилось писать жене. Он взял карандаш, примостил его на книге, которую протянул доктор, и задумался…
Доктор терпеливо ждал.
Марко несколько раз начинал письмо. Он писал, зачеркивал написанное и начинал снова. Наконец, написал с десяток сухих фраз, сложил листок и отдал доктору, очень недовольный собой. Передать на бумаге любовь к жене и дочке, свою ласку и тоску по ним он так и не смог. Доктор уточнил адрес, положил бумагу в карман, попрощался и вышел.
То ли от укола, то ли сама по себе, но боль в боку стихла. Непреодолимая сонливость напала на Марко. Он не заметил, как уснул, и спал до самой полуночи.
***
Проснулся Марко от непонятных стуков и голосов. В свете горящей лампадки он увидел Ивановну, прикорнувшую на кушетке, напротив. Она тоже не спала. Заметив, что он проснулся, она села и теперь молча глядела на него.
Странные стуки продолжались. Они доносились из-за стенки и в ночной тишине были особенно слышны. Что-то падало, стукалось об пол, ударялось в стену – то с силой, то легко, едва касаясь... Звенящий тонкий звук возникал и, доходя до границ слышимости, терялся в пространстве… Что-то лопалось и клокотало… Слышались испуганные голоса мужчин и женщин, смех, топот… Марко напрягся и сел, – боли не было. Он почувствовал, что может встать, – и встал… Присутствие чего-то чуждого, страшного, чему вовсе не место в человеческом доме, чуял он каким-то необъяснимым, древним, нутряным чутьем…
– Куда ты? – зашептала Ивановна, глядя на него черными провалами зрачков. В полутьме глаза женщины казались большими, одутловатое лицо было белее мела, губы тряслись, и Марко, глядя на нее, понял, что это – от очень сильного страха…
– Что там такое? – так же шепотом спросил он.
– Что-что? – сердито зашептала женщина. – Это наши господа столы вертят – тешат чертей! Иконы из горницы вынесут, да с духами мертвых разговаривают! Не слыхал о таком? Грех-то какой! Страсть-то какая! Сядут кругом стола с приятелями да подругами и мертвых по именам зовут! Форточку еще открывают, чтобы душеньки залетали, не стеснялися… С весны чуть не кажную неделю маются дурью…А я боюсь-то – страсть! Сегодня что-то уж больно сильно стучат! Никогда еще такого не было.
– Слыхал я о таком однажды, - сказал Марко. - Рассказывали мужики на мельнице… Спиритами таких господ называют…
– Вот-вот! Спириты! Мода, говорят, пошла такая… Барыня недавно спорили с мужем: он сказывал, что ученый один, забыла я его имя, доказал, будто все это обман, а она не верила… Но ласкова-то жена всегда мужа переспорит…
В эту секунду за стеной загремело и засвистело еще сильнее, раздался женский визг и топот ног. Истошный голос барыни стал громко кликать слуг…
– Ну, не совсем это обман, должно быть, – сказал Марко. – Пойдем-ка, поглядим!
***
Уважаемые гости канала! Продолжение истории - в воскресенье! Заглядывайте к нам, пишите, ставьте лайки, если вам нравится история. делитесь ею в социальных сетях!
***
Картинка из Pixabay, ссылка https://cdn.pixabay.com/photo/2014/02/19/07/47/woman-269705__340.jpg