Ему не хватило полсекунды.
Прикидываю, понимаю – не хватило полсекунды.
Ему.
Чтобы добраться до окна и прыгнуть на крышу внизу, а там на другую крышу, на балкончик, и дальше по стене на улицу.
Ему не хватило полсекунды.
А теперь я прижимаю лезвие к его горлу, я убью его, если он не скажет…
Он повторяет:
- Нет никакого секрета.
Меня передергивает.
- Зачем вы врете?
Снова повторяет. С расстановкой.
- Нет. Никакого. Секрета.
- Ну как нет, если…
- …нет.
- Но вы…
- Нет.
Слушайте, не врите мне, или я перережу вам горло, и вас уже никакие эликсиры не спасут.
Молчит.
- Как вы это делаете?
- Никак.
Понимаю, что и правда придется перерезать ему горло.
- Слушайте, вы поймите правильно, я не для себя прошу…
- …да я уж понимаю, - усмешка.
- Хильда умирает…
…он никак не реагирует, я понимаю, что ему нет дела ни до какой Хильды, до моей Хильды, что у него этих Хильд было вагон и маленькая тележка, и есть, и будет, и…
…нет.
Не сдаваться.
- Вы мне не врите, никакого секрета у него нет, они у вас и до двухсот доживали, и до трехсот, нету у него никакого секрета… Хильде-то всего восемьдесят два, понимаете вы?
- Понимаю.
Ага, заговорил.
- Так как…. Как, черт возьми, вы это делаете?
Он смотрит мимо меня.
- Никак.
- Да что вы врете, если…
Он косится на меня, вижу, как со скрипом поворачиваются его видеокамеры:
- Это будет долгий разговор… думаю… вам лучше убрать своё лезвие.
Еле спохватываюсь, что чуть не сделал это, и хорошо, что не сделал, только бы я его и видел…
- Как. Вы это…
- …никак.
- Но…
- …я же говорил… нам предстоит долгий разговор…
.
…с 3030 года запрещено держать в своих домах…
- …ну, разумеется, никто не станет изымать у хозяев тех, кто уже живет в доме, они проживут до наступления естественной смерти…
.
- Понимаете?
Все еще не понимаю.
- Ну, я говорил, что вам придется меня отпустить…
- Хильда?
- Слушайте, мне очень жалко, что я не могу помочь Хильде…
- Можете, можете, так и хочу заорать в голос, можете, черт вас дери…
.
…начинаю понимать.
- И… сколько поколений уже так?
Он пожимает плечами, совсем по-ихнему, видно, много их у него в доме было…
- Не считал.
- Даже примерно?
- И даже примерно.
Кладет руку мне на плечо.
- Вот что… посмотрю я Хильду вашу…
.
Пьем.
Не чокаясь.
Так полагается.
Молчим.
Так тоже полагается.
Он поворачивается ко мне, на этот раз не фотоэлементами, всем корпусом.
- Вот что… может, вы…
Смотрю на него, не понимаю, что может я.
- Может… это…
- Что такое?
Вспоминаю, что у этих еще что-то полагается, закусывать там, только нам и пить-то не надо, не то, что закусывать…
- Да нет… может, вы… еще?
Отмахиваюсь:
- На хрен надо.
Вот все так говорят, на хрен надо, а потом…
Встаю, отшвыриваю стакан, не хочу никакого потом, хватит с меня Хильды, хватит, хватит…
Домой, приказываю я себе.
Домой.
Скорей.
Спешу по холодным улицам, отворачиваюсь, стараюсь не смотреть на этих, которые прячутся по переулкам, ютятся по потрепанным коробкам, не смотреть, не смотреть, не смотреть…
…буквально спотыкаюсь обо что-то, чумазое, замызганное, смотрю в огромные распахнутые глаза.
Ката, говорит она. Ката.
Нет, говорю я. Хильда.
Она смотрит на меня, не понимает, удивляется:
- Хильда?
- Хильда.
.
- …да ничего серьезного, говорит он мне, обычная простуда.
- Ну, знаете, первый раз видел, чтобы простуда вот так…
- Да по-всякому бывает… ничего, жить будет.
Хильда стыдливо прикрывается от него, даром, что мы Хильде не сородичи…
- Возраст-то какой писать? – спрашивает он.
Киваю:
- Восемьдесят два года.
Хильда вскакивает, Хильда визжит, верещит что-то, да как, да почему, да я же…
Повторяю.
С нажимом.
- Восемьдесят. Два.
Хильда успокаивается, Хильда понимает, так надо.
Он бормочет что-то, что она еще до ста восьмидесяти доживет, если не больше…