Отсутствіе у казачьей интеллигенціи единой идеологіи, пониманія своей роли, обязанностей и задачъ, стоящихъ передъ казачествомъ, является большимъ зломъ, чѣмъ физическое разсѣяніе казачества: разсѣяніе духовное сулитъ новыя пораженія, новыя бѣдствія казачьему народу.
Казачество всегда едино, цѣльно въ разрѣшенІи и пониманіи своихъ внутреннихъ казачьихъ вопросовъ, — во мнѣніяхъ же, взглядахъ, отношеніяхъ къ вопросу внѣшнему для него — русскому, — казачья интеллигенція раздѣляется, распыляется, забывъ о главномъ, единственно незыблемомъ, что должно быть всегда непреложнымъ и исходнымъ, — объ интересахъ своего народа — народа казачьяго.
Двухвѣковая кабала не убила душу казачества, какъ такового, но затемнила сознаніе у его интеллигенціи. Воспріятія, ощущенія, соотвѣтственное «воспитаніе» и воздѣйствія русской интеллигенціи изживаются не сразу.
Такъ весенніе наплывы и наносы у береговъ Тихаго Дона долго остаются на отмеляхъ, пока ихъ не вымоютъ дожди, не изсушитъ яркое солнце, не вывѣтрятъ и не разнесутъ буйные вѣтры.
Психологическіе и моральные наносы - предразсудки уничтожаются, національное самосознаніе, хотя медленно, но пробуждается. Но и при пробужденіи ранней весной утренней зари медленно разсѣивается ночной мракъ, а предутренній туманъ скрываетъ и краски и очертанія предметовъ, появившихся въ ночь, которые существуютъ, но еще не видны.
Психологическій туманъ, историческій духовный мракъ мѣшаетъ ещё видѣть, признать предметы и явленія существующіе: пробудившееся стремленіе и волю казачества къ своему національному самоопредѣленію, волю къ самостоятельному своему бытію.
Періодъ въ исторіи сущестюованія казачества — тотъ-же годъ въ природѣ.
Весна придетъ... Сѣдой могучій Донъ, разорвавъ свои цѣпи, зимніе оковы — льды, располоводившись привольно, увеличиваясь въ глубину, разрастаясь въ ширь, смывая прошлогодніе наносы и наплывы, уничтожая препятствія, неудержимо понесетъ свою водную стихію въ направленіи... направленіи, властно указанномъ ему природой... И сынъ его — вольный казачій народъ, дождавшись весны новаго періода своего бытія, сбросивъ духовные оковы, расправивъ могучія мышцы, какъ пробудившійся богатырь, пойдеть по пути... пути, властно предуказанномъ его прошлой исторіей, всемъ существомъ казачества, развивая свою мощь духовную и физическую, создавая культурныя богатства, развивая производительныя силы своихъ родныхъ краевъ.
У русской интеллигенціи здѣсь, за рубежомъ, и у сов. власти, тамь, въ СССР, получилась удивительная согласованность въ устремленіяхъ внѣдрить въ сознаніе казачества — у первой въ эмиграціи, у второй — въ родныхъ нашихъ краяхъ, — убѣжденіе, что казаки являются русскимъ (великорусскимъ) народомъ, казакъ и крестьянинъ — тождествен-
ныя понятія.
Заботы сов. власти о подобномъ «воспитаніи» казачества вполнѣ понятны; онѣ преслѣдуютъ практическія цѣли: затемнѣніемъ національнаго самосознанія у казачества, внѣдреніемъ психологіи великоросса ослабить сопротивленіе наплыву съ сѣвера тѣхъ же велироссовъ на казачьи земли, расколоть образовавшійся единый фронтъ коренного населенія, краевъ казачьяго и крестьянскаго (украинскаго), оправдать расхищеніе земель, естественныхъ богатствъ, обращеніе ихъ въ единый «государственный фондъ, русскій котелъ», уничтожить сопротивленіе совѣтскому строительству — все это понятно.
Конечно, разъ казачій иародъ не является великорусскимъ народомъ, а полная противоположность ему, то сдѣлать его, превратить въ великоруссовъ и невозможно. Да и не это нужно русской интеллигенціи, русскимъ политическимъ партіямъ и «казачьимъ дѣятелямъ», присосавшимся къ нимъ, — а затемненіемъ казачьяго самосознанія, напускомъ психологическаго тумана закрѣпить, узаконить существующее положеніе: расхищеніе земель казачьихъ краёвъ великорусскимъ народомъ, закрѣпивъ грабежъ нѣдръ (угля, нефти) и другихъ естественныхъ богатствъ за центральной московской властью, закрѣпить и за той, которая придетъ на смѣну совѣтской — во имя обращенія «въ единый русскій котелъ», изъ котораго при любой власти центральной московской казачество при этихъ условіяхъ даже объѣдковъ получать не будетъ.
Разъ въ сознаніе казака будетъ вбито, что онъ великороссъ, русскій, тотъ-же крестьянинъ, то какъ бы вполнѣ естественнымъ является обращеніе въ колонІю для великорусскаго народа казачьихъ краевъ, обращеніе въ великорусскій котелъ и угля и нефти, — того, что было, есть и должно быть достояніемъ коренного населенія этихъ краевъ.
Этотъ психологическій туманъ долженъ убить самосознаніе казачества и закрѣпить, узаконитъ наплывъ "братскаго" великорусскаго народа.
Но казаки никогда себя не осознавали, не ощущали и не считали великоруссами (русскими), — считали русскими, но исключительно въ государственно-политическомъ смыслѣ (какъ подданные Русскаго государства).
И теперь въ СССР-ой тюрьмѣ казачество менѣе, чѣмъ когда либо, идеологически, морально и психологически считаетъ себя великоруссами (русскими).
Между великоруссами и казачествомъ создалась уже широкая и глубокая пропасть и не по винѣ казачества, а по винѣ великорусскаго народа.
Состояніе, положеніе казачества, къ которому привела его россійская государственность: источника для полученія государствомъ готоваго коннаго войска, ничего не стоющаго ему, закабаленіемъ казачества въ военнослужилое сословіе, не было всей сущностью, всѣмъ содержаніемъ его.
Но казачій народъ не являлся сословіемъ; въ немъ самомъ были сословія: дворянское, казачье (въ тѣсномъ смыслѣ), духовное, торговое; были и классы: интеллигенція, промышленный (рыболовы), земледѣльческій, являвшійся главнымъ, основнымъ, и т. д.
Конечно, это не единственные признаки, но уже достаточные для утвержденія, что казачество, какъ таковое, является особымъ народомъ.
Идеологическое, моральное, психологическое и культурное содержаніе и сущность казачества, съ одной стороны, и великорусскаго народа, съ другой, еще болѣе утверждаютъ, что это совершенно различные народы.
Единая религія между ними является различной въ воспріятіи ея, въ религіозномъ міропониманіи и ощущеніи; у казачества (православнаго) нѣтъ «богоносительства», нѣтъ «богоискательства», но нѣтъ и окаянства.
Но христіанство является религіей, хотя и большей части казачества, но не всего: есть казаки-буддисты, казаки-магометане.
Единство у казаковъ съ великорусскимъ народомъ лишъ въ языкѣ, но и онъ материнскимъ языкомъ является только для части казачества, а для другой — украинскій, калмыцкій, киргизскій, черкесскій, осетинскій и т. д.
Казачество въ самомъ себѣ не представляетъ одинъ національный народъ: въ него входятъ калмыки, и осетины, и киргизы, и черкесы, и буряты и т. д.; въ немъ существуютъ различные народы.
И идеологія, психологія, формы гражданственности, духовное сродство, взаимное тяготѣніе у казака-донца и у казака-уральца болѣе едины и сильны, чѣмъ у непосредственнаго сосѣда перваго — великорусса; они болѣе едины и тождественны у того же казака-донца-христіанина и у донца-буддиста, чѣмъ между первымъ и тѣмъ же великоруссомъ. Взаимное тяготѣніе, взаимное уваженіе, ощущеніе дѣйствительнаго психологическаго и соціальнаго равенства, національной и религіозной терпимости — вотъ одна изъ главныхъ сущностей казачества, противоположность великодержавнаго великорусскаго духа, взаимное культурное достиженіе — залогъ дальнѣйшаго существованія и разцвѣта Вольнаго казачества — дѣйствительнаго равноправнаго братскаго сожительетва разныхъ народовъ (націоналъностей), его составляющихъ.
Утверждающіе о великорусскомъ происхожденіи казаковъ, одни сознательно, другіе безсознательно, насилуютъ историческую дѣйствительность. Юго-Восточное казачество, казаки-христіане являются особымъ народомъ, исторически образовавшимся на Востокѣ Европы изъ славяно-руссовъ и тюркскихъ народовъ и на образованіе котораго великоруссы, сами находившіеся, какъ народъ, въ процессѣ своего образовакія, изь смѣшенія славянъ лѣсной полосы и финскихъ племенъ, какъ-разъ никакого вліянія не имѣли.
Вхожденіе в-послѣдствіи (въ ХѴI в.), въ ряды казачества, какъ пополненія, великоруссовъ, было не большимъ, а меньшимъ, въ сравненіи съ прсдставителями другихъ народовъ, и приливъ крови турецкаго, черкесскаго, татарскаго ,калмьщкаго, греческаго и др. народовъ черезъ смѣшанные браки казаковъ приливъ великорусской крови дѣлалъ и совершенно неощутимымъ.
Послѣ перемѣнчивой исторической судьбы, послѣ тѣснаго соприкосновенія, общенія и сосѣдства съ великорусскимъ народомъ, московской государственностью, казачество, отмежевавшись отъ нихъ уже въ серединѣ XVI вѣка (съ середины 1550-1570 г.г.), осуществило свое бытіе въ видѣ особыхъ самостоятельныхъ государствъ, тѣсно связанныхъ между собою въ одно цѣлое — Вольное казачество; это было осуществлено въ то время, когда никакого Россійскаго, или Русскаго, государства еще не существовало, а было всего лишь Московское царство.
Казачество — особая форма соціальнаго и государственнаго бытія, которое могъ осуществить только самостоятельный народъ.
Сущность этого бытія была рѣдкой противоположностью московской (великорусской).
Казачество въ своемъ государствѣ осуществляло: народоправство, народъ самъ управлялся державной волей своей, (осуществлявшейся черезъ Войсковой и станичные круги, черезъ выборныхъ атамановъ, Войскового, станичнаго и другихъ), у казачества были осуществлены свобода, равенство, полная національная и религіозная терпимость, особые соціальный укладъ и бытъ и т. д.
Сущностью Московскаго государства были: самодержавіе царя и патріарха, самодержавіе бояръ (дворянства), сословная замкнутость, крѣпостничество, безправіе населенія отъ произвола бояръ, воеводъ и приказныхъ людей, національная спѣсь, религіозная нетерпимость, преслѣдованія, національная московская косность.
Соціальная государственная сущность казачьяго к московскаго (великорусскаго) народа были рѣзко противоположными съ самаго начала образованія казаками своего государства потому, что они были принадлежностью особыхъ, различныхъ между собою, народовъ.
Соціальная государственная сущность казачества становилась не разъ программой устремленій къ осуществленію ихъ у себя великорусскимъ народомъ: въ смутное время, во время Разинскаго движенія. И въ томъ, что великорусскій народъ не осуществилъ, виновато не казачество, а отсутствіе способности у русскаго народа (великоруссовъ) къ самоорганизаціи, способности къ осуществленію свободы, бытію въ такомъ состояніи.
Юго-Восточное Вольное Казачество въ видѣ государствъ (Донского, Яицкаго и Терскаго Войскъ) существовало почти до конца ХѴII в. и, какъ государство, явилось составной государственной единицей при образованіи Россійскаго государства (царства, а затѣмъ имперіи). Никакого соединенія казачьяго народа съ великорусскимъ, даже и психологическаго, не было. Россійское государство образовалось во второй половииѣ XVII в. изъ Московскаго царства, Украины (1654 г.) и Юго-Восточнаго Вольнаго' казачества (1673), добровольно присягнувшихъ Московской династІи и соединившихся такимъ путемъ въ одно цѣлое.
Такимъ образомъ, политическая связь этихъ составныхъ единицъ устанавливалась наличіемъ единой для нихъ династіи. Украйна и Вольное казачество продолжали существовать, какъ государственные организмы, имѣя (Украина) народный органъ — Раду, выборнаго гетмана, а Вольное Казачество сохраняло Войсковые Круги и выборныхъ атамановъ.
Революція сверху, произведенная Петромъ І-мъ, опредѣлила эпоху новаго порядка: насильственнаго превращенія украинцевъ и казаковъ въ великоруссовъ, Украины и Казачьихъ земель въ Великороссію.
Но единаго русскаго народа, русской націи, отъ этого не образовалось: націи путемъ насилія не образовываются.
Были и есть разные народы: великоруссы, украинцы, бѣлоруссы, казачество. Конечно, будучи славянскаго происхожденія, они родственны между собой, но различны по своему моральному, идеологическому и психологическому содержанію, своему быту, экономическимъ иитересамъ.
Процессы обращенія этихъ народовъ въ великоруссовъ не только по языку и психологически, но и въ состояніи ихъ соціальныхъ и экономическихъ формъ бытія, явились насиліемъ, что и вызывало возстанія (Булавина, Мазепы, Пугачева и т. д.).
Бывшія казачьи Государства, претерпѣвъ измѣненія, сохранилисъ до революціи (1917 г.), какъ особые народные организмы, какъ особыя территоріальныя единицы.
Со сверженіемъ Императорской династіи Романовыхъ уничтожилась основная государственно-политическая связь съ Великороссіей и Украины и Вольнаго Юго-Восточнаго Казачества, какъ и другихъ народовъ, введенныхъ въ составъ Россійской имперіи силой оружія.
Единственным следствием февральской революціи (1917) было не только измѣненіе государственнаго строя, но и самоопредѣленіе, освобожденіе отъ національнаго гнета и экономической кабалы народовъ Россійской имперіи. Объявление республики и приходъ россійской — буржуазной, а затѣмъ соціалистической — демократіи къ власти, освобожденія народамъ не дало; правительство Керенскаго препятствовало самоопредѣленію поляковъ, финляндцевъ, украинцевъ, а возстановленіе Дономъ Выборнаго Атамана и Войскового Круга вызвало въ концѣ концовъ провокаціонное объявленіе Керенскимъ Атамана А. М. Каледина и Дона мятежниками. Противодѣйствіе Вр. правительства и революціонной демократіи національному самоолредѣленію и самоорганизаціи народовъ Россіи было одной изъ главныхъ причинъ переживанія ими большевизма, ослабленія иммунитета противъ него.
Въ 1917 г. Казачество возстановило исконныя формы своего существованія — войсковые круги (раду) и выборныхъ атамановъ; это былъ первый, но не конечный этапъ освобожденія отъ 2-хъ вѣковой кабалы; конечнымъ этапомъ — завершеніемъ — можетъ быть только возстановленіе своего самостоятельнаго государственнаго бытія.
Революція открываетъ возможности полнаго освобожденія казачества, возстановленія самостоятельнаго государственнаго бытія его, а интересы казачества и интересы коренного населенія казачьихъ краевъ этого повелительно требуютъ.
Не все было совершено въ 1917 г., какъ и послѣ, но не смѣли мы омрачать упрекомъ свѣтлую память Каледина, Назарова, Богаевскаго, Караулова, Бардижа и многихъ другихъ, погибшихъ за казачество. Нельзя было срывать съ дерева несозрѣвшаго плода, а тѣмъ болѣе, когда на немъ только распускаются почки.
Большевицкую власть безъ сопротивленія, безъ какой либо борьбы, добровольно пріялъ единственный народъ бывш. Россіи — великорусскій; онъ принялъ, какъ программу, какъ свою идеологію, и большевизмъ.
Борьба противъ большевицкой власти и большевизма, борьба вооруженная, иачиналась тамъ, гдѣ кончалась великорусская или начиналась этнографическая граница другихъ народовъ.
Казачьи Войска (атаманы, правительства и круги) не признали сов. власти, но они не приняли самостоятельнаго существованія казачьихъ областей или всего казачества, какъ самодовлѣющей цѣли, а взывали всего лишь къ борьбѣ противъ сов. власти, и казачество не вняло зову — пріяло новую россійскую власть.
Пріяло потому, что ее добровольно пріялъ русскій народъ и она стала государственной властью.
Паденіе монархіи обязано паденію престижа этой власти; такому же паденію престижа (а внутри казачества и сознанія его ничтожества) Вр. правительства и, прежде всего, главы его, Керенскаго, обязаны большевики легкому овладѣнію государственной властью.
Пріятіе казачествомъ, или отказъ отъ сопротивленія его сов. власти, основывались на престижѣ великодержавности, авторитетности русскаго (великорусскаго) народа, воли того народа, которымъ прикрывалась имперская государственность; пріятіе сов. власти казачествомъ было государственнымъ инстинктомъ, государственной инерціей.
Нѣтъ правыхъ, нѣтъ виноватыхъ. Казачьи дѣятели не могли подготовить казачество, условія не допускали этого; казачество не могло отказаться сразу отъ жертвенности для Россійской государственности, русскому (великорусскому) народу — великодержцу, въ чемъ воспитывалось 200 лѣтъ.
Памятная борьба отцовъ и дѣдовъ; фронтовиковъ и матерыхъ казаковъ... Въ чемъ сущность ея? Отцы видѣли и осознавали только сов. власть, болѣе мудрые, дѣды, предвидѣли и осознавали близкій, стучавшійся уже въ двери, приходъ большевизма.
И когда большевизмъ пришелъ отъ мѣстной сов. власти, созданной наплывомъ въ казачьихъ краяхъ отъ великорусскаго (иногородняго) наплыва, взаимное пониманіе у отцовъ и дѣдовъ установилось, и сомкнулись дружно ряды для борьбы. Возстаніе началось стихійно очагами; не офицеры, или казачья интеллигенція, вызывали его — возставалъ казачій народъ. Возставалъ за свою честь, свободу, за свое право управлять своими дѣлами, жить самостоятельно, за свои земли, нѣдра, за свое историческое достояніе.
Возстанія, сложившіяся въ организованную борьбу, имѣли и волю и характеръ народной войны за свое освобожденіе, за свое самостоятельное бытіе.
Вложеніе въ національную войну, войну съ великорусскимъ народомъ, какъ дававшимъ силы и средства для борьбы сов. власти противъ другихъ народовъ, идей, что война ведется только съ сов. властью и что цѣль, поставленная въ борьбѣ — освобожденіе Москвы и возстановленіе монархіи — было извращеніемъ народной войны и главнѣйшей причиной пораженія казачества.
Это извращеніе народной войны реставраторской попыткой стоило дорого Донскому казачеству — оно лишило естественныхъ союзниковъ (народовъ, боровшихся за свое освобожденіе: финляндцевъ, эстовъ, латышей, украинцевъ, поляковъ, горскихъ народовъ, кубанцевъ-черноморцевъ), оно убило энергію, пафосъ, волю къ борьбѣ и, вызвавъ «пограничную болѣзнь», а затѣмъ и сепаратный миръ верхнедонцевъ, закончилось стратегическимъ пораженіемъ Донской арміи. Это было слѣдствіемъ политическаго водительства атамана П. Н. Краснова.
За грѣхи пришлось расплачиватъся казачеству. Ошибки увеличивались.
Союзъ съ Добровольческой арміей, противоестественный при народной войнѣ, явился неизбѣжной необходимостью, разъ, при извращеніи идеи народной борьбы, народы уже не могли быть союзниками. Но сначала союзникъ, ген. Деникинъ скоро обратился въ повелителя, и кабала, въ какую попало Кубанское Войско, уже захватывала и Донское казачество. Кадетская программа (земельный законъ) Главнокомандующаго Юга Россіи (Деникина) была путами для казачества. Донское Войско, пріобрѣтя союзника въ лицѣ Добровольческой арміи, въ концѣ концовъ лишилось союзника «естественнаго, въ лицѣ Кубанскаго Войска, въ цѣломъ. Послѣднее ждало поддержки отъ Донского войска для освобожденія его отъ Добровольческихъ путъ. Ожидало получить хлѣбъ, а получило камень отъ безраздѣльно властвовавшихъ Войсковымъ Кругомъ Предсѣдателя его В. А. Харламова и кадетской группы (отношеніе къ убійству Рябовола и повѣшенІю Калабухова).
Союзъ казачества съ Доброарміей, пріятіе ея военнаго и политическаго руководительства, связь съ Бѣлымъ движеніемъ привели къ полному извращенію борьбы. Цѣли ихъ были совершенно различныя. Борьба Доброарміи была узко классовой (частью партійной) борьбой буржуазной интеллигеиціи и офицерства за власть надъ Россіей.
И Доброармія, и попавшая подъ руководительство ея казачья интеллигенція заявляла (другая примирялась съ этимъ), что война идетъ не съ русскимъ (великорусскимъ) народомъ, а съ сов. властью, и проводили это въ сознаніе казачества. Могла ли она заявлять иначе? Но русскій (великорусскій) народъ не принялъ «освобожденія» Доброарміи, а поддержалъ противника ея силами и средствами, или не оказалъ сопротивленія для распоряженія собой и ими сов. власти. Съ кѣмъ же шла война?
Съ Великороссіей, — такъ и чувствовало казачество. и осознавало это, кромѣ той небольшой части, у которой было затемнѣно демагогіей сознаніе. И сов. власть широко возвѣщала, что она не ведетъ войны съ казачьимъ народомъ, а лишь съ его властью, генералами, попами и т. д. Это была также демагогія; — послѣ пораженія расплатился казачій народъ, казачество въ цѣломъ, своимъ достояніемъ, — хлѣбомъ, имуществомъ, расхищеннымъ благосостояніемъ казачьихъ земель, естественныхъ богатствъ (угля, нефти), расплатился и расплачивается передъ побѣдителями — великорусскимъ народомъ.
Внѣ всякаго сомнѣнія, что при побѣдѣ Бѣлаго движенія расплатился бы въ свою очередь великорусскій народъ, прежде всего проведеніемъ земельной программы кадетской партіи, расплатилось бы и казачество; — для него было бы достиженіемъ — окончаніе войны, а пораженіемъ — введеніе Деникинымъ кадетской или иной кабалы надъ казачествомъ.
Проповѣдь, что войну въ 1918-20 г.г. съ народами бывшей Россіи вела сов. власть, а не Великороссія, не великорусскій народъ, имѣетъ практическое значеніе и смыслъ, — снятіе идеологически, морально и психологически всякой отвѣтственности и за войну, и за совершенное въ СССР русскимъ (великорусскимъ) народомъ, а вмѣстѣ съ проповѣдью о происхожденіи казачества отъ великоруссовъ, или даже утвержденіемъ, что казаки есть какъ разъ великоруссы, русскій народъ имѣетъ цѣлью для проповѣдниковъ — русской ингеллигенціи и русскихъ политическихъ партій и присосавшихся къ нимъ казаковъ — психологическое узаконеніе, оправданіе совершившагося и къ закрѣпощенію положенія, могущаго создаться еще въ СССР, еще большаго наплыва великоруссовъ съ сѣвера на казачьи земли, еще большаго расхищенія центральной властью казачьихъ нѣдръ, завладѣнія ими.
Казачьи дѣятели, присосавшіеся къ русскимъ политическимъ партіямъ, конечно, прикрываютъ свою дѣятельность признаніемъ, что они прежде всего русскіе, а потомъ казаки («постольку, поскольку»...) и объясняютъ ее «высшими интересами русскаго народа» и прочими душеспасительными соображеніями.
Да будеть памятно, что въ свое время Подтелковъ, Голубовъ, Автономовъ и прочіе ренегаты казачества прикрывали, опраздывали свою преступную для казачества деятельность также «высшими интересами русскаго трудового народа».
Каковы будутъ исходы для казачества русской революціи? Оно прежде всего должно само создавать свой исходъ.
Никакая власть россійская (центральная) не сможетъ быть благой для казачества, какая бы она ни была: монархическая, кадетская (Милюковская), эсеровская (Керенскаго или Чернова) или евразійская (есть и такая претензія, обѣщающая создать Сверхъ-Россію) - - отношеніе къ казачеству будетъ сводиться къ закрѣпленію расхищенія и обращенію достоянія казачьихъ краевъ «въ общій котелъ» такъ, что казачество оттуда не получитъ и объѣдковъ.
Странно надѣяться на осуществленіе блага (или справедливости) отъ какого нибудь Учредительнаго Всероссійскаго Собранія, вѣдь рѣшающее большинство тамъ будетъ (количественно) принадлежитъ великорусскому народу, а казачьи представители будуть въ роли только присутствующихъ при рѣшеніи своей судьбы.
Великоруссія не боролась и не борется противъ сов. власти, — ей просто это невыгодно и противоестественно...
Внѣ всякаго сомнѣнія, что судьбы сов. власти (это вопросъ не русскій только) разрѣшатся вооруженнымъ столкновеніемъ СССР съ Западной Европой, — совершенно' не важно, кто явится нападающей стороной. Пораженіе СССР — неизбѣжно.
Исходомъ этой борьбы и будетъ самоопредѣленіе, освобожденіе народовъ Востока Европы отъ совѣтской тюрьмы и готовящейся новой, осуществленіе государственнаго бытія тѣми, у которыхъ будетъ выявлено самосознаніе и воля къ самостоятельному государственному бытію. Когда это будетъ? Можно и должно осознавать совершающіеся процессы, но опредѣлять сроки — дѣло уже гадальщиковъ и предсказателей.
Для этого требуется прежде всего изживаніе рабской психологіи, создавшейся въ 2-вѣковой кабалѣ, о какой-то служебной роли казачества въ отношеніи русскаго (великорусскаго) народа или Россіи, о великодержавности, богоносительствѣ, мессіанской роли этого народа и т. п. блудъ московской, а затѣмъ и русской интеллигентской мысли; необходимо снятіе духовныхъ оковъ казачьей интеллигенціей, возвращеніе къ своимъ истокамъ, своему казачьему народу.
Для казачества прежде всего необходимо обрѣсти свободу своего духа.
Что за попечитель о судьбѣ казачества великорусскій народъ? Почему не другой какой-либо бывшей Россійской имперіи?
Только само казачество сможетъ быть кузнецомъ своего счастья.
Казачество. Мысли современников о прошлом настоящем и будущем казачества.
Продолжение темы:
Выигранная война с красными русскими, была проиграна казаками.
Боевой казачий генерал Быкадоров И. Ф. о происхождении Казаков.
О станичных атаманах и станичном самоуправлении.
А что мы знаем о Восточной Казакии? Откуда появились казаки в Средней Азии?
Донские казаки, в большинстве своём не знают, кто были их предки.