Это не была любовь с первого взгляда, да и со второго, признаюсь, тоже. Когда дверь открылась, на лестничную клетку выкатились шесть пушистых комочков. Они прыгали как мячики, виляли хвостами, просились на ручки. Я всматривалась: где же та единственная? Какая же из этих пушистостей станет моей?
– Вашей тут нет. Она там, – смущённо пробормотала хозяйка. «Где же?» Мы прошли в квартиру и увидели собачий домик. Там кто-то прижался к стенке и тихонько подвывал.
– Собака-социофоб. Продать никак не можем. Да она ещё и с брачком, зубик торчит, не выставочная, - бросила хозяйка, - Девять месяцев уже, а никто не берёт…
– Спасибо, мы ещё варианты посмотрим, - отрезала мама.
– А ну-ка вытащите её!
Собака упиралась, как могла. Она оказалась мелкой, облезлой (по сравнению с другими щенками), довольно страшненькой (не шпиц, а какая-то фигня). Когда я взяла её на руки, та вся задрожала и посмотрела на меня так, как будто бы я её собираюсь съесть (ну, по мне же видно). Но я уже слышала, как стучит у неё сердце, (как маленький моторчик) и не захотела, нет, даже не так, не смогла отдать её назад.
Её звали Манго. Почему? Если учесть, что остальных пёсиков звали Киви, Ананасик, и даже Банана, Манго ещё повезло.
Я не знала, что собаки умеют плакать, но, когда мы привезли её, рыжая шерсть под глазами была мокрой. Может быть, это из-за ветреной погоды, но весь вид собачки говорил, что дело вовсе не в ветрах. Мы установили собачье «место», она легла там. И больше никуда не выходила. Вообще.
«Что это мы за собаку купили, которая нам даже не рада?!» - злилась мама. Я не пошла в школу, осталась дома, как главный борец с собачьей депрессией (шучу, карантин был, фиг бы мне кто разрешил прогуливать). Как же мне эту принцессу развеселить? «Поиграй с ней в игры» - подсказал гугл. В то время я была глупой и собачьих игр не знала.
Интуиция подсказывала, что нужно бросать мячик. Ну я и бросала, потом бежала за ним, всем видом показывая, какое это увлекательное занятие (Станиславский бы позавидовал). Собака из своего убежище поглядывала настороженно, явно сомневаясь в моих умственных способностях. Пришлось придумать другую игру: теперь я бросала собачье лакомство. Ноль реакции. Уж демонстративно чавкать, чтобы возбудить собачий аппетит, я не стала.
Хуже было только с гулянием. Она садилась на попу и говорила всем своим видом: «Я с тобой не пойду.».
Так прошла неделя, другая. «Не срослось, бывает, - уже закрадывалась мысль. «Может быть вам вообще, вернуть её?» – предложил однажды кто-то из друзей, не стесняясь её присутствия. Нет. Не знаю почему, но нет.
Манго, видимо что-то почувствовала (собаки понимают человеческий язык, это глупые люди не понимают собачий). И на следующий день она впервые вышла меня встречать. Стояла такая растерянная, маленькая. Её хвост неуверенно качнулся из стороны в сторону (так ведь нужно встречать хозяев?).
Нет, она не стала образцом дружелюбия. Она не дружит со всякими людьми, собаками, кошками и хищными голубями. Мангуша любит только хозяев. И всегда отважно их охраняет, звонко лая (предусмотрительно спрятавшись за их спину).
