Иногда так жалко человека. Бедненький. Сердце разрывается, когда читаешь рассказ Мопассана о молодой женщине, которая взяла поносить у подруги драгоценное ожерелье, да и потеряла его. И она благородно скрыла этот факт. Вместе с мужем они купили точно такое ожерелье и отдали подруге. А потом выплачивали долг несколько лет, экономя на всем.
И молодая женщина потеряла свою красоту и свежесть, потому что ей пришлось самой готовить, мыть полы и стирать. И покупать продукты самой пришлось. Это ужасно отразилось на ее внешности. Подруга потом узнала правду. А ожерелье-то было фальшивым, ни к чему оказались эти жертвы, которые так обезобразили даму…
Не в ожерелье дело. И кого жалеть-то, в сущности? Вы моете посуду? Полы? Ходите в магазины? А ведь вы, наверное, ещё и работаете. И дети у вас есть. Дама не работала и детей не имела. Почему же так жалко-то ее, собственно говоря?
Или Достоевского жалко, он проиграл все деньги и драгоценности в рулетку. Им с женой пришлось заложить столовое серебро и отказаться от кухарки, когда они жили то ли в Монте Карло, то ли в Баден Бадене. Бедненькие.
Мне вот столовое серебро не пришлось закладывать, счастливо сложилась жизнь. У меня есть две чайные ложечки. А кухарки отродясь не было; куда бы я поселила кухарку? В одной комнате спальня, во второй мы телевизор смотрим и мой компьютер стоит, а в третьей живет кухарка. Это как-то неудобно и тесно.
Или вот жалко миллиардера, у которого из двадцати миллиардов осталось пять. Остальные враги у него отняли. Или жалко принцессу, к которой холодно относились при дворе и обносили ананасовым мороженым.
Не тех жалеем. Жалеют тех, кто умеет жалостно рассказывать и расписывать своё положение. Или про кого жалостно рассказывают. И добрые женщины стоят и предлагают помощь несчастной особе, которой пришлось мыть посуду.
Какой, действительно, ужас. И как это отражается на внешности, наверное. Может, я бы выглядела иначе, если бы не мыла посуду? Может, седина и морщинки - вот из-за этого тяжкого непосильного труда?
Да наши же предки в это же время не в Монте Карло пахали землю и топили печь. И думали, как прокормить ребятишек. Как с войны живым вернуться. Как последнюю корову не потерять лютой зимой.
Но про это как-то забываешь, когда читаешь и слушаешь жалостные рассказы про собственноручную стирку или проигранные в рулетку драгоценности. И хочется отдать две свои серебряные ложечки, только чтобы не плакали…
Смотреть надо, кого жалеешь и за что. И в каком ты сам положении при этом. Сколько у тебя осталось драгоценностей и миллиардов. А помощь лучше направить другим, которые не ездят на балы и не просаживают в рулетку крупные суммы. И не чувствуют себя униженными, если им вместо ананасового мороженого дали клубничное…
Внимательнее надо смотреть на того, кого предлагают пожалеть. А то потом можно пожалеть о своей глупой жалости. "Сострадание исчерпывается первым раненым", примерно так Пушкин написал в "Путешествии в Арзрум".
И пока собираете деньги на жемчужную диадему или на айфон для кого-то, кого особенно жалко, можно не заметить голодного или по-настоящему раненого…
Иногда жалость - это гипноз. Внушение. И вы сами не замечаете, как поддались этому гипнозу. Многих собирателей денег специально учат воздействовать на эмоции: побольше трогательных подробностей живописать, побольше жалобных эпитетов употребить, "особняк обвиняемого назвать хижиной", как писал Ильф о манере одного адвоката.
Цветистое описание страданий, лишений, например, отказа от услуг кухарки, уклонение от простого объяснения - например, почему здоровый человек не работает, мрачный рассказ о невыносимом труде, например, о мытье тарелок каждый вечер, - и готово. Если добавить жалобный голос и страдальческий взгляд, можно вызвать некритическую жалость у впечатлительных людей. И собрать дань доброты.
Иногда человек собирает дань не в денежном эквиваленте, он получает внимание или оправдание своих поступков. Но всегда есть что-то, что вы отдаёте и опустошаетесь. И потом вам не хватит ресурса, чтобы увидеть по-настоящему раненых и помочь им.
Лимит сострадания есть, наши материальные и эмоциональные возможности ограничены. И неприятно понять потом, что вас просто загипнотизировали…
Анна Кирьянова