Купи ксерокс, и люди к тебе потянутся.
Народная мудрость середины 90-х.
В самом конце прошлого тысячелетия у нас в офисе стоял копировальный аппарат. Со всеми вытекающими последствиями: шли к нам ходоки с утра до вечера. И у всех, конечно, «всего пара листиков». Кого-то встречали радушно (тут царил принцип: дашь на дашь), кого-то – с прохладцей, кого и вовсе отфутболивали: «Картридж кончился».
Но был один чувак Витюша, которого всегда привечали, и были готовы не только копию сделать, но и последний червонец одолжить. Работал Витюшка по соседству, в кооперативе «Скобы и шайбы», отличался огромным ростом, зычным голосом и румянцем во всю щеку. Еще мне запомнилось, что он никогда не входил в двери, а вваливался, сминая все на своем пути.
Так вот стоило Витюшке ворваться к нам, и все мужчины нашего офиса чудесным образом преображались: они забывали о делах и собирались вокруг него в кружок, и … нет, не слушали, они внимали! Они буквально ели его глазами, боясь пропустить хотя бы слово.
Но говорил Витюшка мало, в основном междометиями. Часто делал большие паузы и помогал себе руками. Но мужчины, о! эти дивные создания! Они все понимали и радовались как дети.
Пришлось учинить допрос механика-водителя Мироныча, который и открыл мне глаза. Оказалось, давным-давно Витюшка занимался хоккеем и подавал огромные надежды. И в начале 90-х годов нескольких ребят из его команды пригласили ажно в НХЛ. И его лучший дружок Х поехал, а Витюшка остался: «На фиг нада та Канада!»
А его лучший друг Х, который рискнул и уехал, стал чемпионом всего на свете, получил громкий титул, пуд медалей и кучу денег. А Витюшка порвал миниск и бросил спорт. Теперь вот у него бизнес «Скобы и шайбы». А мог бы стать чемпионом!
- Вот почему мы так его и любим! – подытожил Мироныч.
- Позволь, - перебила я, - так за что его любить?! Чемпионом стал его друг Х, а этот так на печи с мамой и просидел.
- Ни хрена ты не понимаешь! – обиделся Мироныч.
Я пошла опрашивать прочих коллег. И всюду слышала всё ту же сказку.
- Так ведь он мог! – потрясая кулаками, говорили мужчины, - Если бы поехал, да он бы там показал! Знай наших! Звали бы его «Русский Вихрь» или «Московская торпеда»!
- Так он же не поехал, - напоминала я.
Но они словно и не слышали:
- Если этот Х там такого шороху навел, то наш Витюшка и подавно!
Et cetera… Et cetera…
В общем, странная штука – мужская любовь. Непонятная.
Из сборника «Наш незабвенный офис»
Еще одна история здесь