Горсть репьев на память о войне
Честно признаюсь, ждать милостыню от наших дам мы не стали. Воспользовавшись бесконтрольностью, я приволок под дворовую ель столик, разместил на нем яблоки, вино и стаканы, а гость благословил все это торжественным крестом.
Отведав даров виноградной лозы, закурили. Облачка легкого табака застревали в еловых ветках и бороде камчадала, словно потерявшаяся паутина. Казалось, это они, а не периодически срывающийся снег, издавали слабый шорох.
-Я думал, у вас, на Донбассе, грохочет, как в кузнечном цехе,а вышло наоборот,- подивился Петр.- В Атманае, когда ветер-низовка играет с морем, и то шума поболее.
Лучше бы гость промолчал, или сказал что-нибудь другое. Впрочем, чего требовать от человека, сон которого тревожат исключительно петухи и треск ворочающихся у берегового припая льдин.
Но здесь уже не треск припая, а кашляющая очередь разбудила тишину.
-Что это было?- шепотом спросил Петр.
-Война,- ответил я, и тут же уточнил:- Скорострельная пушка боевой машины пехоты. Пойдем-ка лучше в дом от греха подальше.
-Неужели опасно?
- Как сказать… Иногда "гостинцы" и сюда залетают. Сейчас я один такой продемонстрирую...
-Подари. Соседям дома буду показывать.
-С удовольствием. Только спрячь хорошенько. Иначе на блокпосту отнимут. К великому изумлению, замечаю, что борода камчадала трясется от беззвучного хохота.
-Что смешное вспомнил?
-Антонину... На блокпосту три часа промордовали. Антонина, чтобы согреться, почти весь термос чая выдула. Ну и подалась по малой нужде за какую-то будку. Да и скатилась колобком в окоп. Я ее оттуда, как рака из норы, за ворот тащил... А как отъехали с километр, вновь за обочину попросилась. Жаловалась по возвращению: "Горсть репьев из колгот вытряхнула. В окопе нахваталась".
-Плох твой смех. На тех обочинах мин поболее, чем репьев.
-Пугаешь?
-Предупреждаю на будущее. Обочины уже ни одну жизнь забрали. А скольких покалечили, только травматологам известно.