Этой книги не может быть. Она совершенно невозможна с коммерческой точки зрения. Совершенно непонятно, как кто-то решился такое издать. Я просто приведу цитату из первой главы:
"У границ фоэбэ взблеснул на Императорском Тракте лауфер протокола. Де ля Рош впустилу его. Лауфер принес приглашение от Тутанхамону в Императорские Сады. Де ля Рош подтвердилу и развернулу второй комплект чувств – второй перцепториум – и сопряженную с ним вторую манифестацию, настолько же внематериальную, как и вся Artificial Reality Садов.
AR-овые Императорские Сады согласно Основному Договору составляли часть Императорских Земель и – как сам Дом, Тракты и Державные Острова – были надолго вытравлены в Плато. Здесь царил протокол чуть посвободней протокола Первой Традиции, но инклюзия тактично манифестировалась образом идентичным тому, что и на свадьбе Макферсона.
- Плато в последнее время поет о странных вещах, - пробормоталу Тутанхамон, поднимая взгляд к плоской тьме неба вне измерений."
И это текст, напомню, из первой главы. Это несколькими абзацами позже самого ее начала. Представьте себе, что "Алиса в Зазеркалье" начинается сразу со стихотворения про то, как на наве пыряются хливкие шорьки, а потом ровно такой же текст продолжается дальше без каких-либо объяснений. Представьте себе, что в "Возврашении со звезд" первая глава с ее попытками выбраться из космопорта стала отдельным произведением, и вот тогда у вас появится некоторое - отдаленное! - представление о первых впечатлениях читателя, открывшего "Идеальное несовершенство".
"Возвращение со звезд" я в связи с этой книгой припомнил не случайно: Яцек Дукай, написавший "Идеальное несовершенство" автор тоже поляк и сюжет "Несовершенства" в своей основе напоминает "Возвращение" - космонавт, отправившийся в межзвездное пространство в конце XXI века возвращается домой в век XXIX. К этому моменту изменилось все. То есть - буквально все.
Слово “человек” больше не в ходу, потому что людей как таковых больше нет. Изменяема сама реальность, ее физические законы и их репрезентации. Мир живет совершенно по иным правилам и эти правила текучи и изменяемы, и тот, кто может их изменять - тот в этом мире и главный. Естественно, что для описания такого мира нужен какой-то другой язык, совершенно непохожий на наш. Яцек Дукай бросает нас в этот язык, как бросают в воду человека, которого учат плавать самым страшным, но эффективным способом. Чтобы нам было не так мучительно барахтаться в этом море смыслов и слов, нам в напарники выдают того самого космонавта, Адама Замойского, вернувшегося со звезд. Ему, как и нам, предстоит понять - что тут вообще происходит и как это называется.
Это трудное путешествие. Несмотря на то, что у меня был в нем попутчик, я несколько раз бросал чтение книги. И несколько раз брался за нее снова. Потому, что не может же так быть, чтобы я совсем не справился с книгой, про которую говорят, что это новая классика фантастики. Ну, и к тому же сама тайна Адама Замойского, его загадочного спасения и той роли, которую он должен был сыграть в главном кризисе этого обновленного зазеркального мироздания - требовала разрешения.
Получил ли я в результате удовольствие? В наибольшей степени - от того, что наконец-то справился. Через силу, через нежелание, но справился. Захочу ли я снова вернуться к этому роману? Нет, никогда. Впрочем… Нет, скорее всего нет. Хотя, у меня есть подспудное ощущение, что у Яцека Дукая найдутся последователи, как нашлись они у Станислава Лема. Так что, может быть, против собственного желания, но я снова открою этот текст в своей электрокниге, чтобы понять - каким образом он запустил новую ветку развития фантастики.
Если, конечно, “Идеальное несовершенство” не останется удивительным кунштюком и на самом деле изменит лицо фантастики навсегда, как нам это обещают критики.
