2
– Общество желает знать, что ты за человек такой, раз к нам в Чичиковку пожаловал. Какая от тебя может быть обществу польза и какой вред, – сказал Семен Петрович, и общество нестройным гулом поддержало капитана. Кстати, он и в самом деле был капитаном, только бронетанковым. Что ж, не всем же в полковники.
– Общество… – передо мной, действительно, было все население деревни. Все восемнадцать человек. Собрались мы в самом большом доме, нежилом, бывшей конторе чичиковского отделения колхоза «Маяк». Контора и смолоду вряд ли была уютной, а сейчас… А что сейчас? Окна целы, потеков на потолке нет и видно, белили не так и давно. Стулья, двадцать штук, все простенькие, но целые. И на этих стульях – весь народ Чичиковки. Именно народ, историческая общность людей. Всем за шестьдесят, многим за семьдесят, один лишь пацаненок лет семи рядом с бабушкой. А я напротив, стою за столом. Смотрите, разглядывайте добродетели и пороки. – Вам как, общество, подробно рассказывать, или коротенькую версию?
– Начни с короткой, а нужно будет уточнить, мы скажем.
– Если коротко, то родился я в славном городе Уссурийске в семье военнослужащих, сменил с полдюжины мест, пока не поступил в военно-воздушную академию Жуковского, на гидрометеорологический факультет. Специальность – метеоролог. Потом служил в различных местах. В этом году стал пенсионером, посмотрел, как дела на гражданке, оказалось – не очень. Решил пожить в деревне.
– Зачем? – с места спросил старик Афанасий (74 года, бывший механизатор).
– Пожить, подумать, здоровье поправить.
– А что со здоровьем? Выглядишь нормально.
– Потому что вылечили. Это как пожар: потушили вовремя, но нужен небольшой ремонт.
– В каком звании?
– Капитан запаса.
– Теперь у нас два капитана, хоть роман пиши, – и дед Афанасий замолчал. Верно, о романе задумался. С творческими людьми это сплошь и рядом.
– А почему без жены (это Пырьева Анастасия Валерьевна, бабушка пацанчика)?
– Разведен, – коротко ответил я.
– Поди, бросил жену-то? – не смогла остановиться Анастасия Валерьевна.
– Она вышла замуж во второй раз. За генерала, – не захотел останавливаться я.
– Это бывает, – вздохнула Пырьева. – Уйти от молодого капитана к старому генералу?
– Почему к старому? Он, генерал, моложе меня, ему тридцать шесть. И да, есть сын, живёт в семье жены.
– Стоп-стоп-стоп, – скомандовал Семен Петрович. – Вам бы всё о личной жизни, а тут дело серьёзное. Скажи вот, что ты умеешь, метеоролог? Погоду предсказывать?
– И это тоже.
– У нас Саввишна тоже метеоролог, только без диплома. За три дня предскажет, и редко когда соврет.
– Когда это я врала, танкист без танка, – возмутилась следующая старушка (Пилюгина Вера Саввишна, 69 лет.
– А помнишь, в две тысячи девятом обещала на Первомай вёдро, и мы все вымокли, как последние москвичи.
– Тогда военные баловались, с них спрос.
– Ладно, ладно. Видишь, капитан от погоды, есть у нас предсказательница. Второй для нашей Чичиковки как бы и перебор.
– Напротив, – не согласился я, – теперь у вас две погоды будет, выбирай, какую хочешь. Где ещё подобная возможность есть?
– Да? Ну, к примеру, какая погода будет завтра?
– Завтра, то есть двадцатого декабря, пятницу, погода будет такой же, как и сегодня. И послезавтра тоже. В воскресенье начнется снег, поначалу маленький, потом средний. И будет падать минимум месяц. Ежедневно. Всю округу завалит. Так что у кого есть дела в районе – поспешите. И – это уже бонус – я бы все деньги, какие есть, потратил на что-нибудь нужное.
– Это что ж ты считаешь нужным? – прищур у капитана был, словно не танкист он, а особист.
– Лекарства, спички, соль, мыло, иголки швейные, нитки, у кого приемники есть – батарейки, только хорошие. Останутся деньги – берите материю, в смысле ткань. Да не мне вас учить.
– Ну, твоя очередь, Саввишна.
– Про погоду он верно начал. До воскресенья ничего такого не будет, а с воскресенья снегопад начнется, и долгий снегопад.
Ну, а насчёт остального…
– Насчёт остального я сам капитану погоды скажу. Мы тут люди небогатые. Да что небогатые, бедные, и неслабо бедные. Ладно, у меня пенсия военная, так я ведь дочке помогаю, она с внучкой в городе, без помощи ей нельзя, на зятя надежда небольшая. А что остается, мы и тратим на то, что ты сказал – лекарства, мыло, спички. Макароны уже за роскошь идут. Такая вот у нас весёлая жизнь.
Он помолчал для значительности, затем продолжил:
– Значит, с погодой у нас хорошо. А мужицкую работу знаешь?
– Не то, чтобы очень. Ну там забор поправить, крышу залатать приходилось, а вот без единого гвоздя избу построить – только перевод материала. Да я и не собираюсь строить терема.
– А что собираешься?
– Жить, как положено капитану запаса. Стойко перенося.
Танковый капитан подождал, не скажу ли я чего. Всегда-де готов помочь деревне, только свисните – копать, пилить, колоть, починять и окучивать.
Но я не сказал.
Не за этим я сюда пришел – в тимуровцы записываться.
Танкист не особо и разочаровался. Просто сказал, что здесь они собираются в шахматы поиграть, в шашки, в домино или просто посудачить. По воскресеньям и средам. А в остальное время друг к другу в гости ходят. Понятно, те, у кого друзья есть. Ну, и насчёт волков. Последнее время в Чаковском лесу волки завелись. Лет пять уже, если не шесть. Волку что, волку двести верст отмахать несложно, а уж в Хороницком лесу они, волки, давно живут. До Хороницкого леса аккурат двести вёрст и будет.
В деревню волки пока не заходят, тут кое у кого ружья есть, а волк зверь умный, без крайности под выстрел не идёт. Потому днём ходи смело, а ночью смотри. Если ствола нет, да еще темнота теперешняя, лучше нужное ведро завести.
– А собаки? – спросил я. – Здешние собаки, они что?
– Их на ночь в дом забирают. Для сохранности.
– Ага, – сказал я, и мы разошлись. Вечереет рано, да вдобавок темнота от бесснежья, луна взойдет после полуночи, так что пойду-ка я домой. Почищу и смажу пистолет. Не от волков, а дисциплины ради.
Главного-то я не предсказал: до переворота осталось две недели. Ну, а если бы предсказал, то что? Счастья это точно им не прибавило бы.
Мне тоже.