Упрямство порой может сыграть с людьми злую шутку...
Снежане не нравилось, какой оборот принимает их разговор, и она решила сменить тему:
- А ты когда-нибудь играл на каком-то музыкальном инструменте?
Эдуард рассмеялся:
- Ловко ты перескакиваешь, ничего не скажешь... Играл когда-то в студенчестве на гитаре, как все.
- А сейчас?
- Давно не играл... а что, ты любишь музыку? Можем сходить на какой-нибудь концерт...
- Концерты я не очень люблю, - спохватилась Снежана: еще, чего доброго, сейчас назначит ей следующее свидание!
- А что ты любишь?
- Просто живую музыку, - пожала плечами Снежана, - любительскую.
- Кхм, - задумался Эдуард. - Ну что ж... если очень постараться, можно и вспомнить, как это делается. Только, чур, на моей территории!
Снежана вспыхнула: опять она вляпалась!
- О нет, - поторопилась она расторгнуть неподписанный договор, - я не могу...
- Дай угадаю, - со скучливой иронией предложил Эдуард, - ты еще не готова к таким близким отношениям?
- Угадал, - мрачно кивнула Снежана.
- Но какая разница, сидеть со мной наедине в машине или у меня дома?
- Я бы не сказала, что оказаться здесь - моя идея.
- Но ведь ты же согласилась! И мне для этого даже не пришлось тебя пытать...
Снежана посмотрела на собеседника с испугом.
- Да это шутка! - всплеснул он рукой. - Я просто не понимаю...
- Мы с тобой просто друзья, - сказала Снежана нечто невразумительное... но как ему еще объяснить?
- Вот уж нет! - покачал головой Эдуард. - Это просто смешно... не знаю, что ты там ко мне чувствуешь, но я тебе точно не друг.
Снежана тяжело вздохнула, опустив глаза.
- Я вообще не верю в эти глупости, - продолжал Эдуард. - Что такое дружба? Близость двух похожих людей, которые не испытывают друг к другу полового влечения... но как мужчина и женщина могут его не испытывать?
Снежана продолжала упорно молчать, она прямо-таки сгорала от стыда из-за этого разговора.
- Поверь мне, - с усмешкой сказал Эдуард, - на Земле не найдется мужчины, который смог бы не испытывать влечения к тебе, если только он в активном возрасте и относительно здоров...
- Эдуард, - перебила его Снежана, - пожалуйста, давай закроем эту тему.
- Скажи, - вдруг оставив шутливый тон, серьезно попросил мужнина, - как ты считаешь, зачем ты здесь? К чему это все?
- Мой папа хочет... - начала Снежана, но замялась, не зная, как это сформулировать, - чтобы я общалась с тобой...
- С какой целью? - безжалостно продолжал подталкивать ее Эдуард.
- Будто ты сам не знаешь! - с укоризной произнесла Снежана.
- Верно ли я понимаю, что твои и его цели не совпадают? - уточнил мужчина мрачным тоном.
- Как мои цели могут совпадать с его? - возмутилась Снежана. - Мы с тобой знакомы несколько дней, я тебя почти не знаю!
- Чтобы узнать человека, не обязательно нужно много времени, - возразил Эдуард уже мягче. - Вот мне уже вполне ясно, что ты за человек.
- И что ж, готов жениться? - съехидничала Снежана и тут же сама смутилась.
- Возможно, - криво ухмыльнулся Эдуард. - Но хотелось бы сначала хотя бы поцеловать...
Снежана нахмурилась, отвернулась в окно и шумно вздохнула.
- Успокойся, - махнул на нее рукой Эдуард, - никто тут тебя насильно целовать не собирается, - помедлив, он добавил: - На самом деле, мне даже нравится, что ты такая недотрога... где-то глубоко внутри... Но на поверхности это меня, конечно, утомляет.
- Давай поговорим о чем-нибудь отвлеченном, - предложила Снежана. - Например, о науке или искусстве.
- О каком, например?
- Я не знаю, на свете так много искусств: живопись, скульптура, архитектура, литература, музыка - хоть одно должно же тебе нравиться... а наук и того больше...
- Вряд ли тебе будет интересно разговаривать со мной о юриспруденции, - покачал головой Эдуард.
- Но ведь должны же у нас быть общие темы, помимо моей персоны, - резонно заметила Снежана. - Тема, конечно, животрепещущая, но исчерпает себя очень быстро, как мне кажется.
- Мне нравится, как ты выражаешь свои мысли, - улыбнулся Эдуард. - И сами мысли тоже нравятся. Ну что ж, хорошо, - вздохнул он. - Последняя художественная книга, которую я прочитал, была "99 центов" Бегбедера.
- Пфф! - пренебрежительно сморщилась Снежана. - Ужасная книга, ужасный писатель...
- Да ты заправский литературный критик! - сыронизировал Эдуард. - Чем тебе не угодила эта книга? Ты ее до конца прочитала?
- Вообще не читала, - покачала головой Снежана. - Посмотрела фильм и сэкономила массу времени.
- Разве ты не знаешь, что книга всегда богаче смыслами, чем ее экранизация?
- Вряд ли основная идея там была другая...
- И в чем, по-твоему, там была основная идея?
- Ежу понятно: разоблачается богемный образ жизни, наркомания, разврат и прочие мании, эгоизм, равнодушие к окружающим, обман и так далее. Утверждаются традиционные ценности: честность, порядочность, любовь...
- Вроде все верно, - недоуменно произнес Эдуард. - Но что же в этом плохого?
- Да то, что любому здравомыслящему зрителю с первых кадров все понятно, - пожала плечами Снежана, - без брошенных беременных женщин и кровавых жертв. А автор вытряхивает в мозг читателя целую помойку, чего ради - непонятно.
- Ты очень строга, - заметил Эдуард. - Возможно, это произведение не стало для тебя откровением, но для многих людей - стало. Такие книги нужны: при помощи этой "помойки", как ты ее называешь, они привлекают целевую аудиторию, а потом воспитывают ее. Единственный промах здесь в том, что ты к этой аудитории не относишься, но в этом автор не виноват. Вот я прочитал несколько книг Чака Паланика, автора "Бойцовского клуба" - великого произведения во многих отношениях - и разочарован по-настоящему. Вот там действительно ничем не оправданные описания глупостей, зверств, психозов, извращений - пустая проекция авторских кошмаров и фантазий на тему того, как можно посходить с ума от безделья и порочности.
Эта пространная, нетипичная для молчаливого Эдуарда речь очень понравилась Снежане - она даже позволила себе улыбнуться:
- Что ж, возможно, ты прав...
- И все?! - с деланой обидой в голосе возмутился Эдуард. - Это все, что ты можешь сказать про мою блестящую речь в защиту Бегбедера?
Снежана негромко рассмеялась:
- Ты и в самом деле был необыкновенно красноречив. А я вот сестер Бронте люблю читать, и еще Дюма.
- Старье, - усмехнулся Эдуард. - Разве есть твой любимый смысл в чтении таких древних книг?
- Во-первых, есть непреходящие смыслы, которые никогда не устаревают, - принялась читать нотации Снежана. - Во-вторых, интересно ведь узнать, как жили люди в стародавние времена... Ну, а в-третьих... - она немного помялась, - я читаю романы ради чувств, которые они во мне вызывают. Это очень красивые и приятные чувства, в отличие от чувств ко всяким прожигателям жизни. Что-то вроде бабочек в животе.
- Ты когда-нибудь была влюблена? - снова свернул на скользкую дорожку Эдуард.
- Конечно! - фыркнула Снежана, решив вести себя открыто, но без подробностей. - Миллион раз! Мне, как-никак, уже 19 лет.
- Да ты взрослая совсем! - съехидничал Эдуард и засмеялся.
- Взрослая-не взрослая, а девочки начинают влюбляться еще в старшей группе детского сада, а с тех пор уже, считай, 12 лет прошло.
- Но ты же понимаешь, что я говорю не о влюбленности в соседа по парте, который тебя за косички дергает...
Снежана тяжело вздохнула: ей не хотелось рассказывать Эдуарду про Андрея, но и врать тоже было ужасно неприятно: столько лжи появилось в ее жизни в последнее время...
- Да, - ответила она тихо, - но я об этом не хочу говорить.
- Папа запретил тебе с ним встречаться? - участливо поинтересовался Эдуард.
- Я не хочу об этом говорить, - упрямо повторила Снежана.
- Все понятно, - кивнул Эдуард, а потом сочувственно улыбнулся ей и потрепал ладошку.
У него были крупные, очень теплые руки, густо покрытые волосами - такие типичные руки настоящего взрослого мужчины... Снежана невольно вспомнила широкие ладони и длинные пальцы Андрея, а потом вдруг поняла, что воспринимает Эдуарда скорее как ровесника отца, чем своего, и потому органически не может испытывать к нему ничего, кроме дружеских чувств. Андрей же, напротив, был молод, и одним своим внешним видом рождал в ней целую бурю эмоций... она ужасно соскучилась по нему за эти два дня, что они не виделись... Звонил он редко - видимо, боялся создавать конфликт в их и без того натянутых отношениях с отцом, а уж о свиданиях и речи не было...
- Однажды ты, возможно, поймешь, зачем он тебя мучил, и начнешь испытывать к нему благодарность за это, - предположил Эдуард.
- А что если нет? - грустно спросила Снежана. - А вдруг он все-таки ошибается?
- Вероятность этого намного ниже, чем того, что ошибаешься ты, - ответил Эдуард. Снежана печально вздохнула.
Они заехали на заправку, Эдуард купил там себе кофе и чай для Снежаны.
- Хочешь поесть? - спросил он участливо, но она покачала головой. - Может, что-то сладкое к чаю?
- Я стараюсь не есть магазинную выпечку, - поморщилась Снежана.
- Наверно, это здорово - иметь возможность выбирать между магазинной и домашней выпечкой, - мечтательно произнес Эдуард, выходя вместе с ней на улицу.
- Ну ты-то знаешь, - напомнила Снежана. - Ты же был женат.
- Почему ты думаешь, что все замужние женщины пекут дома?
Снежана пожала плечами:
- Потому что это приятно делать и вкусно есть. А еще дом наполняется таким ароматом уюта...
- Ты мне сейчас сердце надорвешь! - пожаловался Эдуард, и Снежана весело рассмеялась:
- Тебе совсем не обязательно жениться на мне, чтобы есть мою выпечку. Можешь просто заезжать иногда на пару минут, я часто пеку...
- Ты говоришь глупости, - отмахнулся Эдуард. - Во-первых, я хочу, чтобы уютом пахло в моем доме. Во-вторых, нет никакой возможности для меня быть тебе просто другом, особенно если ты будешь регулярно меня кормить, а остаться навсегда твоим безответным воздыхателем у меня нет ни малейшего желания.
И снова Снежана смущенно опустила глаза. Эдуард отдал чаевые служащему заправки, и они снова тронулись в путь. До Москвы оставалось всего ничего - каких-то полтора часа, они подвезли еще одного попутчика, а потом ворвались в бешеный столичный автопоток с его шустрыми и не очень водителями, пробками, бесконечными светофорами и фатальными развязками. Эдуард сначала привез Снежану в кафе пообедать, чтобы у нее не случился острый приступ голода во время мастер-класса, а уж потом на само место, и уехал по делам.
Продолжение