Считается, что война в Афганистане началась 27 декабря 1979 года. Именно в этот день сорок лет назад силами спецназа КГБ СССР был взят штурмом дворец Амина в Кабуле. К власти в Афганистане пришел просоветски настроенный Бабрак Кармаль, и Советский Союз начал оказывать молодой афганской демократии всестороннюю, в том числе военную, помощь.
Текст: Сергей Холодов
На самом деле советское военное присутствие на афганской земле началось задолго до этих событий. Еще весной 1978 года по просьбе премьер-министра Нур Мухаммеда Тараки в Афганистан стали приезжать советские специалисты, в том числе военные. В мае 1979-го, когда в стране уже полыхала гражданская война и возникла реальная угроза для наших специалистов и советников, в Кабуле открылось представительство КГБ СССР. А буквально через месяц для охраны советских специалистов и дипломатов, работавших в Афганистане, был сформирован отряд специального назначения «Зенит», состоявший из офицеров КГБ. Жили зенитовцы в специальном здании на окраине Кабула; на чекистском жаргоне тех лет объект назывался «Вилла-1». Все делалось в обстановке строжайшей секретности: спецназовцы прибывали в Афганистан с чужими паспортами и перемещались по улицам Кабула в гражданской одежде.
В сентябре на помощь зенитовцам в Кабул прилетел отряд пограничников. Затем еще несколько десятков офицеров КГБ, объединенных в спецгруппу «Гром». Кроме того, в СССР летом 1979 года был сформирован так называемый «мусульманский» батальон спецназа ГРУ численностью 500 человек, состоявший в основном из таджиков и узбеков. 20 ноября батальон скрытно перебросили на авиабазу Баграм близ Кабула, которую к тому времени уже контролировали советские десантники.
К началу декабря 1979 года в Афганистане были сосредоточены довольно крупные силы советского спецназа. Все отлично понимали: в ближайшее время предстоит серьезная работа. Новый афганский лидер, Хафизулла Амин, по приказу которого осенью 1979-го был убит Тараки, отличался диктаторскими замашками и становился все более непредсказуемым и неудобным для советского руководства.
И вот 11 декабря офицерам спецназа была поставлена боевая задача: захватить резиденцию Амина, или объект «Дуб», как его называли в советских секретных документах. Ориентировочно штурм дворца назначили на 13 декабря.
По воспоминаниям участников тех событий, весь день 13 декабря они провели в полной боевой готовности, ожидая приказ о штурме. Однако приказа так и не последовало. А на следующий день поступила команда «отбой». Видимо, в Москве, проанализировав ситуацию, пришли к выводу, что на тот момент шансов выполнить боевую задачу только силами спецназа не было. Для успешного проведения операции необходимо было усилить группы спецназа армейскими частями, а заодно нейтрализовать афганскую армию, которая в случае неудачного штурма дворца легко уничтожила бы все советские учреждения в Афганистане.
«ДУБ» И ДРУГИЕ ОБЪЕКТЫ «БАЙКАЛА»
Новой датой штурма выбрали 27 декабря 1979 года. Операция получила название «Шторм-333». По замыслу руководителей Первого главного управления КГБ СССР, отвечавших за операцию, одновременно с дворцом Амина нужно было захватить еще полтора десятка объектов, в том числе здания афганского МИДа, Генерального штаба, ЦК Народно-демократической партии Афганистана, телерадиоцентр, телеграф, тюрьму и ряд других. Так что штурм дворца Амина стал лишь частью многоходовой операции, получившей название «Байкал-79».
Помимо спецназа КГБ и ГРУ в операции предполагалось задействовать десантные и мотострелковые части Советской армии. С этой целью 25 декабря транспортная авиация доставила в Афганистан подразделения 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии (Витебской). Одновременно 108-я мотострелковая дивизия, форсировав Амударью близ Термеза, отправилась в Афганистан своим ходом. К полудню 27 декабря передовые части дивизии уже находились в районе Кабула.
Кроме того, в Афганистан были дополнительно переброшены еще два полка – 345-й отдельный гвардейский парашютно-десантный и отдельный мотострелковый Среднеазиатского военного округа. Эти воинские части и составили костяк ограниченного контингента советских войск в Афганистане, бойцы которого блестяще воевали здесь в последующие девять лет.
О том, как проходила операция «Байкал», вспоминают ее непосредственные участники. Рассказывает Василий Колесник, в ту пору полковник ГРУ, курировавший «мусульманский» батальон:
– Заместителю командира «мусульманского» батальона Махмуду Сахатову я поставил задачу отобрать людей для захвата танков, закопанных у дворца Амина. Для этого нужны были бойцы, умеющие водить танки и вести из них огонь. Помимо танковых экипажей в эту группу вошли четыре чекиста, два снайпера и два пулеметчика – всего 12 человек. На автомобиле ГАЗ-66 они должны были выдвинуться мимо расположения третьего батальона охраны и захватить три танка в капонирах. Около 19 часов 27 декабря группа капитана Сахатова выдвинулась к танкам для выполнения задачи. Проезжая через расположение третьего батальона охраны дворца, спецназовцы увидели, что в подразделениях внешней охраны объявлена тревога и личный состав получает оружие и боеприпасы. По приказу Сахатова автомашина притормозила возле офицеров, командующих афганским батальоном. Через несколько секунд афганские офицеры лежали в кузове грузовика, который, оставляя позади себя шлейф пыли, быстро удалялся от афганских солдат, оставшихся без командиров. Когда солдаты открыли огонь, было уже поздно. Афганцы, оставшись без управления, наступали толпой и становились легкой мишенью для наших спецназовцев. В то же самое время снайперы из «Зенита» и «Грома» уничтожили охрану возле закопанных танков. Услышав стрельбу в расположении третьего батальона, я дал команду начать операцию. Две «Шилки» открыли огонь по дворцу, еще две – по расположению танкового батальона. Десантники выдвинулись для блокирования внешней охраны дворца, а первая рота «мусульманского» батальона совместно с группами спецназа КГБ устремилась к объекту «Дуб».
Дворец Амина Тадж-Бек охраняли три пехотных батальона, танковый батальон и две роты – минометная и пулеметная. А с воздуха «Дуб» прикрывал зенитный полк. Всего же резиденцию афганского диктатора стерегли 2 с половиной тысячи человек. Не исключалась также возможность прорыва к дворцу двух танковых бригад, дислоцированных под Кабулом. Участники тех событий единодушно вспоминают, что, если бы афганские танки прорвались к объекту «Дуб», остановить их было бы нечем, так как с нашей стороны в операции практически не было задействовано противотанковых средств.
45-МИНУТНЫЙ «ШТОРМ»
Итак, вечером 27 декабря начался штурм. Задача «мусульманского» батальона заключалась в том, чтобы довести спецназовцев до стен дворца и не допустить удара в тыл атакующим. Непосредственно овладеть дворцом Тадж-Бек предстояло спецназу КГБ. Группа «Гром» (из подразделения «А» КГБ СССР, сегодня больше известного как «Альфа») выдвигалась к резиденции Амина на пяти боевых машинах пехоты. Вместе с альфовцами на БТР к дворцу устремились и зенитовцы.
Из воспоминаний командира штурмовой группы майора Якова Симонова:
– Моим бойцам повезло. Попав в мертвую для обстрела зону, мы поднялись по лестнице к торцу дворца и уже там встретились с бойцами группы «Гром». Остальные наши товарищи еще находились в простреливаемой зоне и прорывались к нам, отвлекая на себя часть огня дворцовой охраны. Объединившись в одну группу, мы двинулись к фасадной части. В это же время к нам присоединился полковник Григорий Бояринов. Вообще-то он, как один из разработчиков операции по захвату дворца, мог и не ходить непосредственно на штурм. Но, как боевой офицер, настоял на том, чтобы и его включили в группу захвата. Когда мы проникли на первый этаж, к нам через наружный огонь прорвались еще двое бойцов «Зенита». Здесь мы разделились. Бояринов отправился в центр связи дворца, дабы уничтожить его, еще один офицер, Михаил Романов, контуженный взрывом гранаты, остался прикрывать нас с тыла. А остальные бойцы бросились на второй этаж. Нашей главной целью был Амин. Мы знали, что он находится на втором этаже дворца.
Тело Амина обнаружили через несколько минут. Диктатора убило осколком гранаты. Собственно, на этом основной этап операции по захвату дворца был завершен. Майор Симонов доложил по рации руководству:
– Задача выполнена! Главному конец!
Однако охрана дворца по-прежнему сопротивлялась. Так что для бойцов «Зенита» и «Грома» бой продолжался еще минут пятнадцать. В живых из внутренней охраны Тадж-Бека осталось всего 10 человек. Операция по захвату объекта «Дуб» заняла 45 минут.
Наши потери таковы. Из отряда «Зенит» погибли трое: полковник Бояринов, капитан Суворов и лейтенант Якушев. Группа «Гром» потеряла двоих: капитана Зудина и капитана Волкова. «Мусульманский» батальон потерял убитыми пять бойцов.
КРУТОЙ ЯКУБ
Одновременно с операцией «Шторм-333» советский спецназ при поддержке десантников и мотострелков штурмом взял все жизненно важные объекты в афганской столице и ее окрестностях. Особенно тяжелой обещала быть операция по захвату здания Генерального штаба афганской армии. Но здесь советским спецназовцам помог случай: незадолго до операции афганский Генштаб перебрался из мощной, почти неприступной крепости в более современное здание.
А кроме того, за несколько дней до штурма в здании Генштаба в составе советской официальной делегации побывал начальник группы спецназа майор Юрий Рязанцев. Инженер-строитель по образованию, Юрий Александрович запомнил расположение помещений и затем составил детальный поэтажный план здания.
Нашим спецназовцам, по предварительным данным, противостояло свыше ста офицеров афганского Генштаба, находившихся в здании, а также рота охраны, располагавшаяся во дворе. Противник был достаточно опытен, поскольку многие офицеры афганского Генштаба получили прекрасную военную подготовку в СССР.
Особую опасность представлял начальник Генерального штаба, исполнявший в то время обязанности министра обороны, Мухаммед Якуб. Этот человек обладал огромной властью в армии. Его боялись как огня. Известен случай, когда Якуб, проводя смотр войск, так осерчал на какого-то офицера, что выхватил автомат у стоявшего рядом солдата и застрелил провинившегося.
Особенно прославился Якуб при подавлении мятежа Джелалабадской дивизии. Взбунтовавшиеся солдаты убили командира дивизии и отказались подчиняться Амину и его правительству. Тогда Якуб, фанатично преданный Амину, лично вылетел в Джелалабад, уговорил танковый батальон мятежной дивизии не участвовать в бунте и буквально за считаные часы подавил мятеж. После чего последовала жестокая расправа.
Несмотря на крутой нрав, Якуб имел много врагов внутри страны и всерьез опасался за свою жизнь. Поэтому из Генерального штаба почти не выезжал, а если все-таки по делам службы приходилось куда-то ехать, всегда брал с собой три десятка преданных личных телохранителей.
ОПЕРАЦИЯ ПО НЕЙТРАЛИЗАЦИИ
Поскольку хозяин Генштаба обладал реальной властью в афганской армии, для успеха всей операции нужно было во что бы то ни стало изолировать Якуба от верных ему войск. В противном случае тщательно продуманная спецоперация могла перерасти в открытое вооруженное столкновение с непредсказуемыми последствиями. О том, как удалось выполнить эту непростую задачу, рассказывает Юрий Рязанцев:
– Основной нашей задачей было не допустить Якуба к управлению войсками. А чтобы Якуб не заподозрил неладное, мы решили провести операцию по его нейтрализации под видом визита в афганский Генштаб командира 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии генерал-майора Ивана Рябченко. По нашему плану Рябченко должен был связаться с Якубом и договориться о встрече, дабы познакомиться лично. Тот так и сделал. Однако Якуб отказался выезжать из здания Генштаба и пригласил советского генерала к себе. Это несколько усложняло нашу задачу, поскольку в помещении Генштаба нейтрализовать Якуба было гораздо сложнее. Тем не менее операцию решили проводить. Для этого вместе с Рябченко знакомиться с Якубом отправились 13 офицеров «Зенита», двое пограничников и переводчик. Сам Иван Рябченко в детали операции посвящен не был. От него требовалось только добраться до кабинета Якуба и завести разговор, остальное должны были сделать наши бойцы. А чтобы рота охраны не смогла помешать «знакомству», вплотную к зданию Генштаба придвинулась рота десантников под командованием старшего лейтенанта Александра Козюкова.
Итак, 27 декабря 1979 года в 18.50 «группа знакомства» выехала из советского посольства и отправилась в сторону афганского Генштаба. Через десять минут мы подъехали к зданию. Сразу бросилось в глаза, что людей в Генштабе гораздо больше, чем мы рассчитывали. Очевидно, Якуб почувствовал что-то и в последний момент приказал усилить охрану здания. Однако от встречи с советским генералом все-таки не отказался.
Рябченко в сопровождении Рязанцева, переводчика и двух офицеров «Зенита», представившихся специалистами по техническим вопросам, прошел в кабинет Якуба. Предварительно всех тщательно обыскали и велели сдать личное оружие. В то же время остальные зенитовцы, вошедшие в здание под видом телохранителей советского генерала, рассредоточились по этажам, заняв свои заранее оговоренные места.
Якуб неплохо говорил по-русски. Недаром в свое время оканчивал Рязанское воздушно-десантное училище. Он приветливо встретил гостей, пригласил их сесть. Начался разговор о возможном военно-техническом сотрудничестве. А в это время в другом крыле здания специальная группа взрывников готовилась уничтожить узел связи, чтобы лишить Якуба возможности управлять войсками.
– И вот наконец прогремел взрыв, – вспоминает Рязанцев. – Телефонный узел взлетел на воздух. Это был сигнал к началу операции. Услышав взрыв, Якуб сначала бросился к телефонам, но, убедившись, что они не работают, попытался добраться до автомата, лежавшего на столике в углу кабинета. Я кинулся наперехват. Якуб весил под центнер, я – на 25 кило меньше. Завязалась рукопашная. Мне помог переводчик. Генерал Рябченко, не понимая, что происходит, оставался сидеть на месте. В этот момент в кабинет одновременно вбежали наши зенитовцы и афганские охранники. Кто первый открыл пальбу – сейчас и не вспомню. Помню только, что первыми выстрелами наши бойцы разбили радиостанцию, чтобы не дать Якубу связаться с внешним миром. Затем завязалась перестрелка с охраной Генштаба. Якуб получил ранение в первые же секунды перестрелки. Когда через несколько минут все стихло, в кабинет вошел Абдул Вакиль, будущий министр иностранных дел Афганистана. Его специально прикомандировали к моей группе, а мне велели присматривать за ним во время пребывания в здании Генштаба. Подойдя к раненому Якубу, Вакиль о чем-то минут пять говорил с ним на дари. Наш переводчик владел пушту, поэтому суть разговора мы так и не узнали. А потом Вакиль неожиданно достал пистолет и добил раненого Якуба.
В это же самое время к зданию Генштаба вплотную приблизились десантники старлея Козюкова и начали поливать его огнем из крупнокалиберных пулеметов. Пришлось нам самим прятаться за толстыми стенами Генштаба, поскольку у генерала Рябченко не оказалось средств связи, чтобы дать приказ своим десантникам прекратить огонь. Впрочем, это не помешало дальнейшему ходу операции. Поняв, что Якуба больше нет, а в здании Генштаба находятся советские бойцы, афганцы начали сдаваться в плен.
К вечеру пленных набралось аж 250 человек. Мы связали им руки за спиной и уложили рядочками на пол. Наши потери: двое раненых – один в плечо, другой в живот. И ни одного убитого! Афганцы потеряли убитыми около 20 человек.
Утром 28 декабря подошли дополнительные силы десантников. Они зачистили все этажи здания, взяли под свою опеку пленных и организовали охрану Генштаба. Вот так 15 русских спецназовцев за полчаса разгромили целый батальон.
РОЖДЕНИЕ «ВЫМПЕЛА»
В январе 1980 года, анализируя итоги операции «Байкал-79», начальник Управления «С» Первого главного управления КГБ СССР генерал-майор Юрий Дроздов написал записку на имя главы КГБ Юрия Андропова. В записке обосновывалась необходимость создания специальных подразделений, предназначенных для проведения подобного рода акций за рубежом. Справедливости ради следует отметить, что аналогичные подразделения к тому времени в КГБ существовали. Это группа «Гром» и отряд «Зенит», участвовавшие в операции «Байкал-79». Кроме того, из пограничников был сформирован спецотряд «Гвоздика» в количестве 50 человек. Но все эти подразделения были созданы лишь на определенное время для проведения конкретной спецоперации. По окончании «Байкала» бойцы погрузились в самолеты и улетели на родину, а сами спецподразделения прекратили существование. Так вот, генерал Дроздов предложил создать специальное подразделение, которое действовало бы на постоянной основе и входило в состав Первого главного управления КГБ СССР.
После некоторых колебаний Юрий Андропов согласился с доводами Дроздова. И вскоре такое подразделение в структуре КГБ было создано. Сейчас его все знают как «Вымпел», а в начале 1980-х оно называлось более прозаично: «Отдельный учебный центр». Днем рождения этого легендарного подразделения считается 19 августа 1981 года, когда на закрытом заседании Политбюро ЦК КПСС и Совета Министров СССР был подписан указ о создании группы специального назначения. Однако предыстория «Вымпела» началась на полтора года ранее – в декабре 1979-го на земле Афганистана.