Вслед за В.Скворцовой, объявившей, к стыду российских медиков, наше здравоохранение эталонным, эстафету приняла Москва, подав нешуточную заявку на выдающиеся успехи в борьбе с эпидемией ВИЧ-инфекции. Так ли это?
Аргументы и факты от «МК»
Аргумент первый: количество больных в Москве ежегодно снижается.
Количество больных может снижаться только в случае, когда число умерших больных больше, чем количество вновь выявленных случаев ВИЧ-инфекции. Возможно, подразумевалось снижение показателя заболеваемости на 9%?
То же самое происходит в большинстве российских регионов. Чем объясняется снижение заболеваемости? Тем, что количество обследований расчет за счет тестирования в больницах бабушек и дедушек, людей «в возрасте», а не ключевых групп («групп риска»).
Этим объясняется и «старение» эпидемии. Такое достижение, как «число ВИЧ-инфицированных в возрастной группе 15–17 лет снизилось в 30 раз. Среди подростков процесс практически остановлен» - характерно для большинства регионов, где заканчиваются вспышки среди потребителей наркотиков. Генерализация эпидемии приводит к росту заболеваемости половым путем – в старшую возрастную группу с уже сформированными дефектами в сексуальном поведении. Они чаще болеют и поэтому чаще обследуются.
Аргумент второй:
пораженность ВИЧ жителей Москвы ниже, чем пораженность в других мировых столицах (Лондон, Амстердам, Вашингтон). В.Скворцова объясняла такое увеличение числа больных ВИЧ-инфекцией в России успехами в лечении: больные лечатся и поэтому живут долго. Что же происходит в Москве?
Эффективность лечения оценивается показателями смертности, а они среди ВИЧ-инфицированных растут. Данные о показателях смертности в России и в Москве в статье «МК» не приводятся. О показателях, характеризующих эффективность лечения и не только, читайте здесь.
Для сравнения оцените количество умерших от основных причин в США за год. Там, где лечение доступно и эффективно, количество смертей от ВИЧ-инфекции намного меньше, чем от передозировок или автокатастроф.
Этот график показывает, что там, где работают программы профилактики и реабилитации для наркозависимых, от ВИЧ-инфекции не умирают даже наркоманы. Население США больше, чем население России, а умерших – меньше. И тут пора оценить систему профилактики.
Аргумент третий:
в Москве проводится эффективная воспитательная работа с подростками.
Из статьи следует, что основные профилактические надежды в Москве, все же, возлагаются на семью. Эпидемия вышла из ключевых групп, ВИЧ распространяется половым путем. Существенной разницы в том, заразится человек в 15-17 лет или в 20-25 для него нет. А вот вероятность инфицирования – больше.
Почему? Человек вступает во «взрослую» жизнь, «вооруженным» лишь знаниями о вреде наркотиков. Это – характерная для Москвы многолетняя особенность. Сама профилактическая работа сводится к тестированию учащихся на употребление наркотиков, о которой даже вполне верноподданнически настроенные специалисты говорят: пустая трата денег. Я бы добавил: это еще и коррупция.
Половому воспитанию в Москве места не нашлось. «Реабилитация» наркозависимых все чаще оказывается в фокусе внимания правоохранительных органов. Сдерживает Антинаркотические комиссии и в Москве, и в регионах, только одно: хоть чем-то нужно отчитываться за потраченные деньги.
Аргумент четвертый: дети – наше все
Показатель передачи ВИЧ от матери ребенку приближается к 1% не только в Москве, но и во многих российских регионах. Нужно лишь отметить, что достичь искоренения передачи ВИЧ от матери ребенку, как это было заложено в Национальной стратегии в интересах детей, не удалось.
И не удастся, пока женщины не встают на учет в женской консультации, а доля ВИЧ-инфицированных среди «отказниц» от учета может достигать тоже 10%. Снизить эти проценты и есть профилактика.
Аргумент пятый: индульгенция за неэффективность
В статье утверждается, что избавить мир от ВИЧ-инфекции без вакцинации невозможно. Но причина в другом: в существовании в мире регионов и стран, которые имитируют профилактику ВИЧ-инфекции. К ним, к сожалению, относится Россия, о каких бы «прорывах» нам не говорили.
«Что же касается возможности эффективного лечения (у 90% инфицированных), как провозглашает UNAIDS, то и тут сегодня без технологического прорыва получить такой результат даже теоретически невозможно. Особенно это относится к странам Восточной Европы, в том числе нашей стране, где большая часть больных инфицировалась при потреблении наркотиков».
Технологический прорыв и пути его реализации очевидны: нужно было всего лишь выполнять технические рекомендации UNAIDS и ВОЗ относительно мер профилактики. И всё. Примеры последствий отказа от технологий «технологического прорыва» уже есть в самой России.
Выводы:
- За отсутствие эффективности и бесполезную трату денег пора отвечать. За 35 лет эпидемии пора бы уже предъявить результаты работы, а не требовать индульгенции за их отсутствие.
- Показатель заболеваемости ВИЧ-инфекцией в Москве составляет 256 на 100 тыс. населения. Его нужно сравнивать не со средним по России показателем (435) и не с отдельными регионами-лидерами, с развитыми европейскими странами, в которых она составляет 3-7 случаев ВИЧ-инфекции на 100 тыс. населения в год.
- Пора прекратить манипулировать со статистикой и начать адекватно оценивать ситуацию, не стараясь ублажить вышестоящих начальников. Без этого мы по-прежнему будем догонять африканские страны. И обязательно их догоним и перегоним.
