Нарекая кого-то гением, мы привыкаем закрывать глаза на все остальное. Это, пожалуй, справедливо, ведь нельзя быть идеальным во всем. И, как оказалось, даже самые известные художники не знали элементарных вещей и общедоступных знаний. Или просто игнорировали их.
Часто в порыве творческого созидания мастера попирают законы логики (хотя в искусстве такое вполне допустимо), но понятие достоверности отражения в реализме, все же стоит соблюдать.
А многие не соблюдали.
Вот, например, Эдуард Мане со своей картиной «Бар в “Фоли-Бержер”». Бутылки на барной стойке и их отражение в зеркале не совпадают, и это очень бросается в глаза! Мане просто не обратил на это внимание, либо же ему было лень вдаваться в такие подробности работы. Но если взять еще и ошибку в отражении девушки (в зеркале она под неправильным углом), напрашивается вывод, что Мане сделал это нарочно, чтобы показать иллюзорность мира и всех его порочных бытовых «ценностей».
И еще.
Такое же попущение, но менее заметное, можно найти в картине А. Иванова «Явление Христа народу». Если приглядеться, самый крайний слева персонаж в картине – старик в белой набедренной повязке, отличается от своего отражения. В реке его повязка написана красным. Специалисты полагают, что изначально таким цветом ее нарисовал Иванов, затем исправил на белую, а про отражение забыл.
Волны Айвазовского.
Менее вопиющую недостоверность допустил известный эпический маринист И. Айвазовский. Он очень много рисовал море, но в своей работе «Девятый вал», как говорят слишком внимательные искусствоведы, неправильно изобразил форму волн. Нашли к чему придраться, но якобы такие закругленные волны возможны лишь на побережье, а в открытом море они другие. Сомнительная ошибка, особенно если она важна для более мощного впечатления от масштабного полотна.
Левитация и гравитация.
«Ужин в Эммаусе» Караваджо обвиняют сразу в нескольких странных не состыковках. Во-первых, пасхальный сюжет подразумевает весенний сезон, а свежие фрукты на столе – нет. Корзинка на краю и вовсе игнорирует гравитацию, она явно должна рухнуть вниз под тяжестью содержимого. Однако считается, что все это Караваджо допустил нарочно, да еще и придал сюжету символическое, духовное значение.
Интерьер.
Илья Репин слегка промахнулся, описывая сцену с Иваном Грозным и его сыном. Прорисовывая интерьер царской палаты, художник добавил картину на стене, где в полный рост изображен князь, в шапке Мономаха и с атрибутами княжеской власти. Но в 1581 г. (именно тогда произошло событие по сюжету), таких портретов еще не было, они появились спустя век. Художник этого, видимо, не знал. Да и сейчас, кроме профессиональных историков, вряд ли кто-то обратил бы внимание.