Потому что ко мне, как к скотине управляемой, безмолвной и неразумной, относятся власть имущие.
Политиканы, осыпая меня обещаниями, уверены, что у меня не хватит мозгов, чтобы оценить чушь, которую они мне несут. Чиновники всеми средствами пытаются убедить меня, что от меня лично ничего не зависит, но от государства зависит все. Моя жизнь, моя семья, мои маленькие личные радости и мое ближайшее будущее. Все это в руках государства. Государство требует уважения. Мне, оказывается, это уважение не нужно. Уважать себя лично – это лишнее. Это всего лишь моя жизнь. Мелочь и тьфу-растереть.
Я привык к ругани по ТВ. На экране люди постоянно ругаются и спорят. Спорят о том, в какой из зарубежных стран жить хуже. Это называется пропагандой. Те, кто не спорит насчет худшей жизни в забугорье, пикетируются и переругиваются насчет того, кто губу пошире раскатал, и чья ДНК толще. Это называется шоу-бизнесом.
Пропаганду и шоу-бизнес я оплачиваю из своего кармана. Из своего кармана я оплачиваю в сетевых лавках предметы, с виду похожие на еду. Я знаю, что эти предметы сделаны из предметов, к еде никакого отношения не имеющих. К здоровью тоже. Но вынужден их потреблять. Потому что министерство здравоохранения их не запрещает. Так надо.
Меня убеждают, что на улице чисто, потому что об этом позаботились власти. И я обязан содрогаться от умиления, наблюдая, как дворники будто бы по настоянию заботливых властей, подметают окурки, брошенные прохожими, не сумевшими обнаружить в окрестностях урну. Но я неожиданно вспоминаю, что исправно оплачиваю счета, в которые как раз и включена зарплата дворников. Причем здесь власти? Но я покорно соглашаюсь: да, дворник - он с метлой…
Мне пытаются сообщить радостную весть – на улице завтра будет обязательно создана автомобильная пробка, потому что соседнюю улицу наконец-то начали ремонтировать. Я должен радоваться пробке, очередному ремонту улицы и тому, что мне сообщили. Но я вспоминаю, что год назад ремонтировали и ту улицу, где сейчас ремонт, и ту, на которой будет пробка. Я рад, что дорогоустроители не остались без работы, но я даже не хочу понимать, отчего власти не проконтролировали качество прежнего ремонта. Зимой это качество унаваживают реагентом. Потому что так выгодно. Летом реагент превращается в пыль и смог. Это называется забота о населении.
Завидев на улице полицейский патруль, я стараюсь обойти его стороной. Потому что давно уже не уверен – кто опаснее: жулики или некоторые представители правоохранительных органов. У меня масса оснований опасаться отдельных слуг правопорядка, отчего-то всегда готовых обнаружить во мне алкоголика, дебошира, пикетчика или хулигана – зависит лишь от настроения. И я знаю, оправдаться будет затруднительно, потому что не исключаю, что начальники уличной стражи сделают все, чтобы защитить честь мундира. В худшем случае я для них - потенциальная жертва, в лучшем – вероятный «терпила». Потому что на них погоны.
Мне смешно наблюдать, как власти борются с коррупцией, потому что знаю - это борьба нанайских мальчиков. Властные коридоры устроены в виде лабиринта, выйти из которого можно лишь с помощью взятки. Большой или малой – зависит лишь от уровня власти. Большая взятка называется откатом, малая – средством продвижения. Иначе в этом лабиринте будешь блуждать всю жизнь. А жизнь у меня одна. Хочется хоть немного продвинуться. Для многих моих знакомых дать взятку проще и удобнее, чем пытаться прорваться сквозь сети параграфов и силки капризов столоначальников. Потому что иному чиновнику надо и кормиться. Он, возможно, пусть маленький, но кормчий, а лишь потом – служащий. Потому что у него такая должность.
Мне обидно за моих бабушек и дедушек, которые, прогорбатив всю жизнь, заработали от властей столь жалкое пособие, что после уплаты коммуналки+мусорки+капремонта даже кота прокормить не могут. Зато о них исправно вспоминают на момент очередных выборов – сулят им горы золотые и реки, полные вина. Точнее, пальмового масла. Но даже пальмовое масло обещают дать не даром и всем, а за деньги и каждому. Потом все эти обещания исправно забывают. И это правильно, потому что помнить о пожилых людях должны родные и близкие, знакомцы и соседи. А отнюдь не политиканы или чиновники. Мне обидно за то, что проходимцы дурят моих близких. Это стало традицией. И я молчу, потому что молчание стало традицией. Его гордо именуют лояльностью.
Мне стыдно перед детьми за то, что они вынуждены жить в мире, где старшие систематически врут. Ложью сопровождаются рассуждения взрослых о законности, справедливости и даже о грядущем. При этом обманщики забывают о том, что в будущем будут жить наши дети. Наверное, им будет очень трудно жить в мире, построенном на вранье. Но сейчас они в лучшем случае несовершеннолетние.
Поэтому зовите меня быдлом. Даже если я на это обижусь – ну что ж, именно на безмолвной и безответной скотине воду возят. Потому, что ко мне относятся именно как к быдлу. Я очень патриотичен и лоялен. И я согласен с тем, что происходит…