Погода за окном кабинета следователя вконец испортилась. Тучи заволокли все небо, ветер с шумом гнул к земле макушки деревьев, и уже первые капли дождя начали отыгрывать свой незатейливый мотив по подоконнику.
Максимов взглянул на часы.
— Ну, вот, уже пять скоро, — вслух произнес он. — Скоро «на ковер» к начальству, а у меня… сплошные неизвестные.
Он встал из-за стола, взял в руки лист бумаги, на котором последние несколько минут что-то писал, задумчиво посмотрел на него и вновь положил на стол. В этот момент раздался стук в дверь, и в проеме показалось брюхо Пузановского.
— Ну, Семен Евгеньевич, ты и работку мне подсуропил! Мы с Гришкой все очистные на карачках облазили! А сейчас уже дождь начался, больше там ничего не найти, — выдал тираду Коля, войдя в кабинет. Его лицо лоснилось, рубашка была во многих местах мокрая от пота, а на ботинках лежал толстый слой пыли. Он прошел по кабинету, плюхнулся на стул и вытянул ноги. Сиденье предательски заскрипело под его весом, но выдержало.
— Ну, удалось что-то обнаружить?
— Сейчас Гришка придет и все доложит, — махнул рукой Коля. — А я вот что хотел, Семен Евгеньевич… Обрадовать тебя собирался.
— Сомневаюсь, Коль, что тебе удастся меня обрадовать.
— Я по поводу татуировки нашего утопленника хотел высказать свои соображения.
— Да не тяни кота за хвост, Коль, ты мне уже третий раз обещаешь и все не рассказываешь, давай уже, — занервничал следователь.
— Семен Евгеньевич, помнишь, зимой меня командировали фотографировать межведомственные соревнования по борьбе?
— А, это там, где у тебя пленку забрали гэбэшники?
— Точно! Я им еще предложил тогда напечатать фотокарточки, ведь кто лучше меня изготовит мои снимки? Они — нет. Сами, сказали, сделают.
— Наверно, в этих соревнованиях их сотрудники участвовали, вот они и забрали негативы. Коль, а что здесь такого-то?
— Так вот, Семен Евгеньевич, там у одного участника на плече была такая же татуировка!
— Ты шутишь? — Максимов от такой новости даже привстал.
— Может, конечно, не совсем такая, но очень похожая! Семен Евгеньевич, ты же знаешь мою память, я раз увидел — запомнил на всю жизнь.
— Да знаю, знаю. — Максимов снял очки, подышал на стекла и принялся протирать их о рукав рубашки. — Обрадовал ты меня, Коль, ничего не скажешь.
— Так я тебя предупреждал.
— Коль, а кто был тот участник с татуировкой? — нарочито спокойно спросил следователь.
— Не знаю, — с улыбкой произнес Пузановский. — На его фамилию и звание я не обратил внимания. Кто ж знал, что его татуировка нас заинтересует? А вот наколочку запомнил. Фотокарточки этого парня, как ты понимаешь, у меня тоже нет, но он остался у меня здесь. — Коля показал пальцем на голову.
— А кто вообще принимал участие в этих соревнованиях?
— Соревнования были между представителями различных силовых структур. А конкретные подразделения там не объявлялись, только фамилия, звание и номер участника. Но из того, что пленку забрали, можно догадаться, что там были и серьезные ребята.
— Да, версия, что убитый имел отношение к силовому ведомству, становится все более реальной. — Максимов почесал затылок.
— Официальный запрос здесь вряд ли что даст, — высказал предположение Пузановский.
— Да. — Потер внезапно вспотевший лоб следователь. — Официальный запрос здесь не пошлешь. Да и на кого запрашивать? Ни фамилии, ни звания, только непонятно какая татуировка на плече. Да меня Кривицкий на смех поднимет, предложи я ему сделать такой запрос. Да и не ответит никто, — заключил Максимов.
— Ну почему никто? — тихо произнес Коля.
— Не понял, — удивленно произнес Максимов.
— Судья соревнований — Бадиков, — произнес Пузановский. — Мы с ним уже лет десять знакомы, даже порой собираемся пивко пососать.
— Так ты хочешь сказать, — догадался Максимов, — что можешь у этого Бадикова узнать о том участнике?
— Узнать — это громко сказано, не факт, что он его вообще помнит, но поинтересоваться, думаю, смысл есть.
— Коля, так какого…
— Семен Евгеньевич, — перебил Максимова Пузановский, — здесь нам как бы не наломать дров… Как ты понимаешь, узнавать мы будем неофициально, а там наверняка были серьезные люди… Как бы чего не вышло.
— Не дрейфь, Николай, не выйдет, это я беру на себя! Скажи лучше, когда ты у Бадикова поспрашивать сможешь?
— Ну, если, Семен Евгеньевич, ты гарантируешь, что проблем с этим не будет… С Толей я, конечно, встретиться могу, тем более мы давно уже с ним в «Жигули» собирались.
— Коль, ты понимаешь, что это нужно вчера?
— Семен Евгеньевич, ну, срочно не получится, да и денег у меня до получки уже не осталось.
— А зачем тебе деньги, Коль? — не понял следователь. — Ты что, у него информацию покупать собрался?
— Ну как же? — Пузановский почесал с обеих сторон свой необъятный живот. — Сарделечки жареные, пельмешки в «Жигулях»… Это тебе не наша столовка, где за рупь можно до отвала наесться.
— А, — догадался Максимов, — так вот тебе. — Он полез в карман и достал оттуда горсть мелочи и смятую бумажку, на, — протянул он, — забирай все, здесь рублей семь, думаю, тебе хватит. И постарайся сегодня с ним встретиться.
Пузановский с довольным видом взял деньги.
— Так, если такое дело, я думаю, за Толяном не заржавеет. Семен Евгеньевич, — Коля потряс деньгами, зажатыми в кулак, — с получки отдам.
В этот момент в дверь постучали, и появился Гришка, а за ним и Лена. В руке у Гришки была синяя папка.
— Какие люди! Заходите, — пригласил следователь.
— Семен Евгеньевич, ну, так я пойду, мне еще с Бадиковым договориться надо, — произнес Пузановский и, не дожидаясь ответа следователя, выскочил за дверь. Гришка с Леной посторонились, давая возможность могучему Коле-Карлсону протиснуться в коридор.
— Рассказывай, Гришка, что вам с Пузановским там отыскать удалось?
— А что, Коля-Карлсон не рассказал? — Гришка прошел и сел на стул, Лена устроилась рядом.
— Нет, — коротко ответил следователь. — Рассказывай ты.
В этот момент в дверь постучали, и на пороге появился Мишка. Его волосы и рубашка были влажными.
— Заходи, присаживайся, — пригласил его следователь.
— А куда это Коля-Карлсон так полетел? Как ракета! Воздушный поток от него чуть с ног меня не сшиб. Столовая вроде уже закрылась. — Мишка посмотрел на часы. — Обычно он так летает только в буфет.
Мишка зашел в кабинет и изобразил, как Коля-Карлсон бегает в столовую. Выставив живот вперед, отклонившись чрезмерно назад, он стал неуклюже семенить ногами на месте, при этом его руки, как плети, болтались взад и вперед. Выглядело это очень комично. Все присутствующие разразились дружным хохотом.
— Ну, ладно, клоун, прекращай свое шапито, — вытирая слезы, произнес Максимов, — а то сейчас Кривицкий нагрянет, посмеемся мы тогда.
Мишка присел рядом с Леной.
— Ну а действительно, куда он так полетел? — задался вопросом Гришка. — Столовка-то уже не работает.
— Да в «Жигули», наверно, очередь побежал занимать, — ответил Максимов.
— Так до получки еще неделя, на какие шиши он в «Жигули» собрался? — удивленно произнес Мишка.
— На задание он туда, — ответил Максимов.
— Вот, Гришка, ты видишь, — Мишка повернулся к Гришке, — каково это — у начальства в любимчиках ходить? — театрально произнес он. — Ему в «Жигулях» пивко попивать, а нам с тобой вокзалы и автостанции перебирать.
— Ты поумничай мне тут… — оборвал его Максимов. — Давай по делу докладывай!
— Ну и погодка сегодня. Вот, — Мишка взялся за воротник своей мокрой рубашки, — пока с вокзала добрался, весь промок.
— Ты на всех вокзалах побывал? А в аэропорту? — спросил у Мишки следователь.
— Конечно, Семен Евгеньевич, и на вокзалах, и в аэропорту — везде был. Показывал его фотографию и дежурным, и милиционерам — никто не видел. И на всякий случай я везде его снимки оставил, может, кто вспомнит.
— Молодец, — похвалил Мишку следователь. — Отсутствие положительного результата — в нашем деле тоже результат. Значит, большая вероятность, что он не приезжий, а местный.
— Кстати, о том, что местный, — подала голос Лена. — Семен Евгеньевич, я отослала по телефаксу фотографию его ботинок на волховскую обувную фабрику, туда, где они были изготовлены. И вот пришел ответ. — Лена развернула лист бумаги, который держала в руках, и зачитала: — «Данная модель обуви является устаревшей и снята с производства нашей фабрики уже около двух лет назад».
— Так, интересно получается. — Следователь потер пальцами висок. — Ты в отчете написала, что ботинки новые и надеты всего пару раз, но при этом модель не производится уже около двух лет, — констатировал Максимов.
— Да, все верно, ботинки надеты всего пару раз, но эта модель не производится уже около двух лет. Семен Евгеньевич, я излагаю сухие факты, а уж выводы делать — ваша прерогатива, — ответила Лена.
— Ладно, хорошо, подумаем на досуге об этом, — ответил следователь.
— Семен Евгеньевич, — подал голос Мишка, — а вот я, например, форму свою надеваю только по праздникам, а ботинки от нее ношу постоянно. А что, хорошие черные ботинки, да по ним и не видно, что они милицейские.
— Это ты к чему, Миш? — не поняла Лена. — Точно установлено, что ботинки на убитом были не казенные, а обычные, гражданские, изготовленные на волховской обувной фабрике.
— Лен, это я к тому, — повернувшись к Лене, ответил Мишка, — что мне мать год назад купила ботинки в магазине, а я их еще ни разу не надевал, все от формы обувь таскаю.
— Молодец, Мишка, — похвалил опера следователь. — Вполне возможно, и наш убитый так же обувью распоряжался. Кстати, это еще одно косвенное подтверждение, что убитый был человек служивый.
Максимов снял очки и принялся протирать их носовым платком.
— Но если допустить, что за два года, с тех пор как приобрел ботинки, он надел их всего два раза, можно сделать вывод, что берег он их для каких-то особенных дней, например, для поездкок.
— Но не факт, может, у него другие просто сносились, — решил добавить себе еще очков Мишка.
— Миш, как часто ты получаешь форменную обувь? — спросил Максимов.
— Раз в год, — ответил тот.
— Правильно, то есть за два года у тебя уже появляется две пары форменной обуви. А ты успеваешь за год износить пару ботинок, даже с учетом, что надеваешь их постоянно? — спросил Максимов.
— Да нет, конечно!
— Вот видишь! — произнес следователь. — Но, в принципе, исключить это тоже нельзя. Да и вообще, это всего лишь версия.
Максимов взял со стола авторучку и что-то записал на листе.
— Кстати, Семен Евгеньевич, так никто и не заявлял о пропавшем без вести мужчине с похожими приметами. Ни у нас в области, ни в соседних, — сказал Мишка.
— Странно, — задумавшись, произнес Максимов. — Но почему-то это меня не удивляет. А у тебя, Гришка, что? — посмотрев на второго опера, произнес следователь.
— Да что, прошли мы с Колей Карлсоном весь берег в том районе. Особо и к воде-то негде подойти. Только в районе очистных. Думаю, там его и сбросили.
— Все осмотрели?
— Да, вот там как раз и обнаружили кое-что. — Гришка достал из синей папки, лежавшей у него на коленях, несколько снимков и передал их следователю. — Небольшой тормозной след автомашины, и совсем свежий.
— Похоже, «Волга». — Максимов внимательно изучал фотографии.
— Да, «Волга», ГАЗ-24, — произнесла Лена. — Я специалистам показывала.
— Кстати, о твоих специалистах… — Максимов посмотрел на Лену. — Очень уж они какие-то… — Максимов силился подобрать верное слово, — необычные.
— Семен Евгеньевич, если вы это о Леве, то не смотрите на его вид, по татуировкам он один из лучших специалистов в городе.
— Один из лучших? — с недоверием произнес Максимов. — Мне даже страшно представить, как тогда выглядит лучший специалист, — иронично заметил он.
Максимов вновь взял в руки снимок, который ему дал Гришка.
— Вот интересно, что на очистных могла делать «Волга»? — задумался Максимов.
— Да что угодно, — предположил Гришка.
— Не скажи, место там безлюдное и совсем не для отдыха. К тому же вонь от очистных. Ехать в такую дыру, да еще на «Волге» — здесь, определенно, какой-то повод нужен. Очень странно, — задумчиво произнес следователь. — Хотя, конечно, — со вздохом сказал он и бросил снимок на стол, — может, этот след к нашему делу и не имеет никакого отношения. Это всего лишь предположение. Хотя на всякий случай проверь, не появились ли за последние дни в угоне «Волги».
— Хорошо. Семен Евгеньевич, можно мне идти? — Гришка встал со своего места. — Еще уйма дел на сегодня.
— Да, Гриш, иди, завтра займись одеждой убитого. Какая фабрика выпускала, где реализовывалось, все подробно, может, какой следок покажется.
— Хорошо, — коротко ответил опер.
— А ты, Миш, все же поезжай в Волхов на обувную фабрику, пусть по номеру партии выяснят, где реализовывалась, когда. Прокатись по этим магазинам, покажи фотографию продавцам, может, вспомнит кто его.
— Семен Евгеньевич, да времени сколько уже прошло!
— Тем не менее выясни, может, обувь завалялась в магазине и реализована была только недавно.
— Хорошо, — кивнул Мишка.
— Всё, все свободны.
Когда опера ушли, следователь собрал все немногочисленные бумаги по этому делу, сложил их в папку, выдохнул и собрался идти к начальству. Но в этот момент зазвонил телефон. Сегодня пообщаться с начальством Максимову было не суждено. Звонил помощник Кривицкого и уведомил Максимова, что тот уехал в главк на совещание и следователя будет ждать ровно через сутки.
— Ну, хоть в чем-то сегодня повезло, — вслух произнес Максимов.
В запасе появился еще один день.
Продолжение следует...
Роман публикуется в сокращенном варианте.
Книга Александра Бергмана "Вояж цвета спелой вишни".