Я никогда не стремилась к сценической деятельности, она всегда находила меня сама)
В школьные и студенческие годы, у меня то "типаж тот самый", то дикция отличная, то "танцевать там надо".
- Да что все к моему типажу привязались? Я не хочу играть в спектакле, а Светка, например, очень хочет! Возьмите её, а? - убеждала я педагога-организатора. - Она тоже блондинка, тоже хрупкая, и дикция у неё хорошая.
- Софьюшка, - вкрадчиво вещала педагог, - вы же совершенно разные! Ты вся такая… не от мира сего, в общем. Мне такая и нужна на роль Юльки в "Вам и не снилось".
Потом был похожий диалог по поводу роли Нины в "Севастопольском вальсе". И еще пяток других ролей, которые никуда мне не упирались, но от которых не получилось отбрыкаться.
Но последняя роль, которая выпала на мою долю, была принципиально иной, ее сыграть мне всё-таки хотелось. Был у меня один, вполне очевидный, "шкурный" интерес.
Протестантская церковь, которую я посещала, каждый год готовила Рождественские постановки. Естественно, евангелизационные. И вот, я мечтала пригласить на премьеру своего отца. Сильно меня грызло, что он непокаявшийся, а значит - грешник, идущий в ад.
Весь ноябрь и декабрь я сразу после работы бежала на репетиции. Все выходные и дни зимних каникул, до 7-го числа, мы без передышки репетировали. Представляете, какой точности и слаженности надо добиться, если на сцене 25 человек одной подтанцовки?
Это была единственная роль, в которую я вложилась на 100%. Ибо на кону, как мне мнилось, была ставка - бессмертная душа человека. Моего отца. Ну, и остальных, для кого тоже актуально, конечно.
– Приглашаю тебя на премьеру! - тараторила я в трубку - мы выступаем на сцене Театра Оперы и Балета! Спектакль обалденный! Билет тебе взяла, такси туда и обратно оплачиваю. Начало в 18, приезжай!
– Нет, - ответил мне отец, - холодно.
– Так на такси же! - не поняла я.
– Всё равно, не хочу.
– Ну, как подарок на мой день рождения, - дрогнувшим голосом двинула я в ход свой последний аргумент.
Днюшка у меня как раз накануне Рождества.
– Сказал же: не приеду! - ответил отец и бросил трубку.
Я стекла на пол. Отказ меня убил. Уничтожил.
Припомнилось всё: как они с матерью не приходили на другие значимые для меня мероприятия, и я всегда чувствовала одиночество. Обида плотным студнем растеклась где-то в районе легких и не давала дышать. Вот почему он так? Ведь я ж о его душе забочусь…Ну хоть бы из любопытства, ведь не каждый день родную дочь на большой сцене можно увидеть?!
Много позднее, через несколько лет, когда отец перенёс серьёзный инфаркт, я увидела результаты исследований по сердцу: фракция выброса 30%, при норме 50-60…
Я снова съехала по стенке. Но уже с другими чувствами - мне сразу же вспомнился тот эпизод со спектаклем. Естественно, при морозе сосуды сжимаются, и сосуды, снабжающие кровью сердце - тоже. Поступает меньше крови, выбрасывается - и того меньше, с учетом уже имевшейся на тот момент патологии. Мороз для него был смертельно опасен!
Да, мне не было об этом известно. А то, что прозвучало - было настолько же дипломатично, как ботинок в супе. Что тут скажешь? Мужик. Как сумел - так и ответил.
С точки зрения династической иерархии - он выше, и не мне его судить.
Старался уберечь?
Сам о проблеме с сердцем не знал, просто хуже себя чувствовал на холоде?
Возможно и то, и это.
А для меня с особой очевидностью зазвучала тема чуткости, которую я в своей гордыне и стремлении "причинить добро" просто проигнорировала. Да еще и обидеться ухитрилась. Праведница, блин((
Нельзя держать в поле зрения только свою правду, всегда стоит помнить, что у "обидчика", скорее всего, тоже вагончик с прицепом не менее веских доводов и резонов. Давайте смотреть шире, чем рамки нашей сегодняшней "роли", друзья!)
