Громкие заголовки типа «Путин выходит из Женевских конвенций» достойны войти в учебник «Как сделать из мухи слона (а потом кричать, что слон российский и болен бешенством)». Появились они 17 октября 2019 года и к реальности не имеют никакого отношения. Давайте разбираться.
Сохраняйте спокойствие и читайте WARHEAD.SU (без СМС и регистрации)
Семнадцатого октября 2019 Президент РФ внёс в Госдуму законопроект с длинным названием «Об отзыве заявления, сделанного при ратификации Дополнительного протокола к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающегося защиты жертв международных вооруженных конфликтов (Протокол I)».
Наши новостные агентства новостью не заинтересовались, основные сведения граждане почерпнули из зарубежных СМИ. Длинное название закона вызвало лёгкое недоумение, а у лиц с тонкой душевной организацией — даже чувство неловкости.
Мы опять что-то сделали не так?
Женевские конвенции мы уже упоминали не раз. В 1949 году их приняли целых четыре штуки. Все они регулируют вопросы международного военного, или, как его сейчас называют, гуманитарного права. Военнопленные, раненые, потерпевшие кораблекрушение, а также гражданское население во время войны — вот сфера действия данных конвенций. С конвенциями всё в полном порядке, сегодняшняя история их не касается.
Ко всем четырем конвенциям в 1977 был принят Протокол I, который предоставляет дополнительные гарантии раненым, медицинскому персоналу, военнопленным и накладывает определённые ограничения в выборе средств ведения войны. В 1989 году его ратифицировал Верховный Совет СССР.
С Протоколом тоже всё в порядке. Никто его не денонсирует. Если надо повторить, повторяю — ни Путин, ни Россия не выходят из Протокола I. Все остаются на своих местах.
Сохраняйте спокойствие и продолжайте следственно-розыскные мероприятия
Подписали, обязались соблюдать — хорошо. Но что же делать, если кто-то нарушит нормы, прописанные в Конвенциях и Протоколе I? Вроде бы надо призвать нарушителей к ответственности. То есть надо провести расследование. А для этого — собрать факты. Органом, призванным проводить международные расследования в случае нарушений в ходе вооружённых конфликтов, является Международная гуманитарная комиссия по установлению фактов. Ей посвящена статья 90 Протокола I.
В состав Комиссии входят 15 человек с высокими моральными качествами. Они меняются каждые пять лет.
Про Комиссию мало кто слышал, потому что есть такие хорошие идеи, которые, несмотря на свою прогрессивность, рождаются мёртвыми. Придумка с ней была именно такой.
Чтобы Комиссия заработала, как минимум 20 государств должны были признать её компетенцию. Это можно было сделать при подписании Протокола, позже — при ратификации или просто отдельным актом. Ещё раз обращу внимание, что простой ратификации Протокола I недостаточно. Китай, например, Протокол ратифицировал, но Комиссию не признал. Значит, Комиссия не обладает полномочиями проводить какие-либо расследования военных преступлений Китая, если бы таковые имелись.
По вполне очевидным причинам признавать юрисдикцию Комиссии государства отнюдь не спешили.
Ну кому захочется, чтоб его преступления расследовали беспристрастные люди с высокими моральными качествами?
Особенно если преступления — военные, в которые обычно бывают вовлечены сотни человек, включая высокопоставленных должностных лиц и само государство как таковое. Среди тех, кто первыми признали Комиссию в 80-е годы, были Швеция, Норвегия, Дания, Швейцария, Австрия и Бельгия — то есть страны, позиционирующие себя как «мирные». Или «цивилизованные». Действительно, шансы, что датчане снова возьмут Стокгольм и повторят «кровавую баню», невелики. Никакие Комиссии им не страшны, так как расследовать нечего.
И вот в 1989-м в эту миролюбивую и, заметьте, неядерную песочницу со всего размаху (как обычно, не подумав) «вторгся» СССР. Мы ратифицировали Протокол I и признали в отношения себя все полномочия Комиссии. Результатом стал эффект «медведя-в-теремке». За нами последовали Уругвай и Канада — вот и необходимые 20 стран. Комиссия была сформирована и приступила к работе. После чего в неё ломанулись все кому не лень. Но не Китай. И не США. Из ядерного клуба признали Комиссию только СССР и Великобритания.
По-хорошему, на это стоило обратить внимание ещё лет …дцать назад.
Сохраняйте спокойствие и продолжайте в том же духе
За всё время своего существования Комиссия сделала чуть больше, чем ничего. В основном она занималась освоением бюджета. Конечно, военных преступлений с 1990 года было с горкой, но ни одно расследование проведено не было. По довольно простой причине. Чтобы члены Комиссии выехали «в поле», одна воюющая сторона должна обратиться с запросом, вторая — не возражать, и при этом обеим нужно признать компетенцию Комиссии.
Совпадение всех трёх условий теоретически возможно, но на практике не наблюдается.
Примечательно ещё то, что стороны конфликта, чьи преступления расследует Комиссия, должны оплатить её расходы. Понятное дело, что государства скорее заплатят, чтобы никаких расследований не было.
Кроме того, неизвестно, как именно предполагается проводить расследования и какова процедура установления фактов. Статья 90 Протокола I слишком общая. А в Регламенте Комиссии (статья 27) говорится, что Палата, проводящая расследование, приглашает стороны представить свои доказательства, вправе запрашивать доказательства и проводить изыскания на месте.
В общем, всё очень туманно.
Сохраняйте спокойствие и ищите плюсы в любых ситуациях
С 1990 по 2019 мы старательно платили взносы в этот туман. С 2017 года российского представителя в составе Комиссии нет.
Смысла особого ни в самой Комиссии, ни в нашем в ней участии тоже нет.
Вот именно поэтому президент предложил нашей стране выйти из Комиссии. Это и есть то самое заявление, которое мы отозвали. Чтобы окончательно провентилировать вопрос, категорически поясняю последний раз: заявление, которое отозвала Россия, касается работы Комиссии, а не Протокола I или Женевских конвенций.
На сегодняшний день это уже свершившееся событие. Шестого ноября закон одобрил Совет Федерации, а 12-го подписал Президент. Не думаю, что кто-то особо расстроился из-за нашего ухода. Хотя интересно посмотреть, кто будет следующим…
В любом случае — если мы захотим вернуться, то сделать это можно в любой момент.