Для ЕАЭС имеется немало возможностей взять на вооружение опыт восточноазиатских экономик в области промышленной политики и формулирования долгосрочных целей развития. Модели интеграции в Восточной Азии также отличаются от западных моделей большей степенью гибкости и свободы в осуществлении двусторонних торговых соглашений, пишет программный директор Валдайского клуба Ярослав Лисоволик.
С точки зрения промышленной политики одной из ценных особенностей азиатского подхода оказался условный характер госпомощи, предоставляемой компаниям. Использование оговорок об ограничении срока действия применительно к субсидиям и условиям, касающимся увеличения доли экспорта компаний на внешних рынках, улучшило согласование интересов со стороны компаний, пользующихся господдержкой. Этот подход оказался успешным в таких странах, например, как Южная Корея, – в отличие от негативного опыта латиноамериканских экономик в 1960-х годах, где активная политика господдержки в промышленности не содержала подобных оговорок и оказалась в результате неэффективной.
Восточная Азия и, в частности, АСЕАН также являются образцом гибкой модели экономической интеграции стран-членов – в отличие от более жёсткой и ограниченной правилами структуры ЕС. В случае Евразийского экономического союза модель интеграции, вероятно, будет представлять собой некий синтез европейских и восточноазиатских подходов, когда страны-участники будут пользоваться достаточной гибкостью в согласовании правил и практик в сфере таможенного и технического регулирования. Другим важным аспектом такого гибкого подхода станет возможность для отдельных стран заключать экономические соглашения с третьими сторонами, как это делают страны АСЕАН, а в последние годы продемонстрировали и члены ЕАЭС – так, Армения подписала Соглашение о всеобъемлющем и расширенном партнёрстве с ЕС (CEPA).
Формулирование долгосрочных целей и расширение инвестиционных горизонтов также является важным аспектом интеграционных процессов в Восточной Азии. Один из наиболее известных примеров – пятилетние планы экономического развития Южной Кореи, которые разрабатывались в ходе модернизации экономики страны. В сравнении с другими региональными интеграционными блоками АСЕАН также демонстрирует важный ориентир в отношении распространённости долгосрочных дорожных карт, в том числе развития связанности между его членами. Среди недавних примеров – программа "Цифровой АСЕАН", осуществляемая в сотрудничестве со Всемирным экономическим форумом (ВЭФ) и нацеленная «на работу над вопросами, которые будут положены в основу региональной цифровой экономики в странах АСЕАН, позволят полностью раскрыть потенциал четвертой промышленной революции и послужат движущей силой региональной экономической интеграции».
Важной частью долгосрочного планирования в Восточной Азии была разработка стратегии торговых альянсов для отдельных стран (например, Сингапур и Южная Корея), а также блоков региональной интеграции (как, например, АСЕАН).
Для Евразийского экономического союза также будет целесообразно сформулировать всеобъемлющую рабочую стратегию торговых альянсов – до сего момента волна торговых переговоров и соглашений была в значительной степени вызвана интересом со стороны контрагентов ЕАЭС. Что ещё более важно, общая стратегия торговых альянсов должна основываться на предварительном согласовании национальных приоритетов и стратегий между самими членами ЕАЭС, дабы по возможности избегать корректировки и взаимного согласования позиций уже в ходе торговых переговоров.