ервый день ноября ознаменовался началом, в соответствии с сочинскими договорённостями 22 октября, совместного российско-турецкого патрулирования по периметру границ оккупационной зоны между Тель-Абъядом и Рас-эль-Айном.
«Первое российско-турецкое совместное патрулирование с наземными и воздушными подразделениями в настоящее время ведется к востоку от Дарбасии в северо-восточной Сирии в соответствии с договоренностями турецкого и российского президентов в Сочи 22 октября»,
– сообщается в Twitter-аккаунте Министерства обороны Турции. Колонна из пяти российских и четырех турецких машин в 12.00 выдвинулась из пункта Дарбасия; Протяженность маршрута составит 110 километров, скорость движения — 40-60 километров в час. Как отметили в российском военном ведомстве, в составе патруля – российские бронированные автомобили «Тигр», «Тайфун» и бронемашины Kirpiтурецкой пограничной службы. Безопасность колонны обеспечивает бронетранспортер БТР-82.
Ранее в район патрулирования перебрасывалась дополнительная военная техника, отрабатывались маршруты передвижения и совместного контроля. Предполагается, что каждый день патрули российской военной полиции будут проходить не менее десяти населенных пунктов. В специально оговоренных местах турецкую колонну будет встречать российская бронемашина «Тигр», после чего начинается уже движение по маршруту. За пять часов необходимо преодолевать около 150 километров, с представлением доклада на каждой контрольной точке.
Столь чёткая регламентация совместных действий более крайне необходима, так как оперативная ситуация в регионе после начала турецкой операции «Источник мира» остаётся крайне взрывоопасной. 29 октября к юго-востоку от Рас эль-Айна оккупантами задержано 18 сирийских военнослужащих, переданных впоследствии Российской Федерации. Кроме того, 30 октября предварительно стало известно, что пресловутая «сирийская национальная армия» (1) по настоянию хозяев решила уйти из 11 поселений округа Айн-Иса в районе Телль-Абъяда вдоль дороги M4, (проходящей параллельно сирийско-турецкой границе и ставшей условной линией разграничения сторон), передав их под контроль российской военной полиции. Однако провокации протурецких вооружённых группировок по западному, южному и восточному периметру линии разграничения отнюдь не исключены. Помимо этого, Анкара может требовать роспуска местных курдских администраций на севере Сирии, вынуждая их поднимать сирийские флаги, откликаясь на настойчивые призывы Дамаска интегрироваться в общегосударственные структуры. Как заявляет М. Чавушоглу, «турецкие силы останутся в Сирии до тех пор, пока Дамаск не сможет защитить свою территорию от террористов».
Москва и Анкара достигли соглашения по северо-востоку Сирии на основе сегодняшних реалий, и они носят временный характер, уверен президент Сирии Башар Асад:
«Россия отталкивается от суверенитета Сирии и целостности ее территорий, и эта политика не изменилась, но при этом политика России связана с современными реалиями. Российско-турецкий договор временный, а не постоянный. И мы должны отличать окончательные и стратегические цели от тактики».
Также он отметил отсутствие в российской политике скрытых факторов, что «очень положительно» для официального Дамаска. Но, пожалуй, даже более примечательны оценки Президентом Сирии политики администрации Дональда Трампа, без особых экивоков разъясняющего цели и задачи присутствия своей страны в той или иной точке мира:
«Он лучший не из-за хорошей политики, а потому, что он наиболее прозрачен, он прямо говорит: «нам нужна нефть», «мы хотим избавиться от такого-то», «хотим предоставлять услуги в обмен на деньги». Такова политика США. Что может быть лучше, чем откровенный враг?»
* * *
На этом непростом фоне в 30-31 октября, через 19 месяцев после выдвижения соответствующей идеи, в Женеве состоялось первое заседание Конституционного комитета Сирии, прошедшее, по словам некоторых его участников, в сложной обстановке. Малый состав – 45 человек, уполномоченный решать организационные вопросы, готовить документы и т.д. Всего же Комитет включает 150 человек – по 50 от официального Дамаска, оппозиции и гражданского общества. «Идут сложные дискуссии. Всех со всеми: оппозиция с делегацией правительства, гражданское общество с оппозицией, все», – сообщил РИА Новости генеральный секретарь оппозиционного Сирийского комитета по переговорам Сафуан Аккаш. Другой участник встречи, глава «каирской группы» Джамаль Сулейман рассказал, что перед началом заседания комитета участники «решили не говорить о прошлом, а сконцентрироваться на будущем». Вместе с тем, по его словам,
«…делегация правительства, вместо того, чтобы говорить о конституции, начала говорить о сирийской правительственной армии, о борьбе с терроризмом, пытаясь обвинить другую сторону в причастности к террористам. Но ведь мы собрались обсуждать конституцию, вместо этого они тянут время».
За исключением некоторых формальных моментов, в вопросе формирования Комитета сирийские власти на уступки не пошли, заверил Башар Асад. По его словам, оппоненты
«…искренне считали, что мы откажемся от формирования конституционного комитета, и, возможно, для них стало ударом, когда мы смогли это сделать… Мы не пошли ни на какие уступки в том, что касается основ комитета. Возможно, конституционный комитет и результаты его работы будут впоследствии использованы в качестве платформы для ударов и атак по структуре сирийского государства».
В процессе формирования Комитета «партнёры» по переговорам пытались протащить ряд персонажей, непосредственно связанных с запрещённой в России террористической группировкой «Джебхат ан-Нусра». Вряд ли согласятся в Дамаске и на интеграцию в состав государственных структур лиц, связанных с запрещённой в Россией организацией «Братья-Мусульмане», на чём может настаивать Турция. Основная цель Комитета – подготовка конституционной реформы в Сирии, чтобы на ее основе провести выборы в стране, положив начало процессу политического урегулирования в арабской республике. Напомним, после состоявшегося в январе 2018 года в Сочи Конгресса национального диалога ситуации в стране серьёзно изменилась: три из четырех «зон деэскалации» прекратили свое существование, в результате чего контролируемая официальным Дамаском территория значительно расширилась. У боевиков же Идлиба, если они не уйдут в Турцию, остаётся, по словам сирийского лидера, два пути: сложить оружие с присоединением к программе примирения, либо же война. Астанинский переговорный процесс и особенно российско-турецкие отношения продемонстрировали устойчивость к внешним вызовам не только на словах, но и на деле. При этом Москва установила более тесные контакты с Эр-Риядом, и с Дохой, что в конечном итоге оказало достаточно глубокое влияние на спонсируемые ими фракции «вооружённой оппозиции», сделало её предводителей более вменяемыми, что позитивно сказалось и в процессе подготовки заседания Комитета. Так, старший научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований ИВ РАН Константин Труевцев не исключает частичного восстановления отношений между Саудовской Аравией и Сирией. Соответствующие сигналы стали поступать в 2018 году от представителей ряда оппозиционных групп: министр иностранных дел Саудовской Аравии больше поддержал предложения «московской» и «каирской» платформ, нежели «высшего переговорного комитета» во главе с Аллюшем. Вполне естественно, что этот ставленник Эр-Рияда был востребован, пока он обстреливал центр Дамаска; сегодня же он обретается где-то в районе Джераблуса…
Тем не менее, вполне понятно, что у делегаций сохраняется множество противоречий. Как отмечает заместитель председателя Совета Ассоциации российских дипломатов Андрей Бакланов, относительно будущей модели государственного устройства Сирии ясности пока нет – предстоят сложные переговоры, включая «конституционный» вопрос. Выработка нового Основного Закона – лишь один из возможных вариантов; иной путь – внесение поправок в действующую Конституцию, принятую в 2012 году на референдуме. Очередные выборы должны состояться в 2021 году, и, по идее, подойти к ним надо с новой (либо же с обновлённой) Конституцией. Однако мало кто верит в то, что имеющиеся политико-правовые проблемы можно решить в течение шести месяцев либо даже года (особенно при сохранении де-факто оккупации значительных территорий страны).
В выступлении в Женеве глава делегации Дамаска А. Кузбари подчеркнул «неприятие правительством любого прямого или косвенного вмешательства в сирийские дела», однако сохраняющаяся зависимость ряда политических группировок от своих внешних покровителей вряд ли позволит полностью исключить деструктивное влияние и вмешательство внешних игроков. Это в полной мере осознаётся гарантами «астанинского» переговорного процесса, высказывающимися в пользу «конструктивного взаимодействия без иностранного вмешательства и навязанных извне сроков для достижения общего согласия его членов». Об этом же заявил министр иностранных дел России Сергей Лавров по итогам переговоров с коллегами из Турции и Ирана:
«Мы выражаем надежду, что участники конституционного комитета будут руководствоваться стремлением к компромиссу, будут конструктивно взаимодействовать, и не будут подвергаться внешнему вмешательству. Работа этого комитета должна строиться без навязывания извне каких-либо искусственных сроков, должна быть нацелена на достижение общего самого широкого согласия».
Начавшаяся работа Конституционного Комитета, наряду с усилиями международных посредников, вполне возможно, придаст дополнительный импульс переговорам между сирийскими властями и не представленными в Женеве по требованию Анкары курдами. В том числе – с опорой на действующий Закон САР № 107 «О местном самоуправлении», способный дать ответы на многие спорные вопросы и привести к разумным компромиссам. Впрочем, в решающей степени результативность женевских, либо иных переговоров, будет определяться развитием ситуации «не земле». Помимо продолжающегося расхищения энергоресурсов, подконтрольные Вашингтону курдские власти ещё в июне прекратили поставки пшеницы на территорию, контролируемую легитимными сирийскими властями. Таким образом, восстановление контроля в восточных районах страны имеет ключевое значение, как для безопасности, так и с точки зрения хотя бы частичного восстановления сирийской экономики.
Примечание
(1) Как отмечают эксперты, в её составе – боевики почти исключительно пантюркистских группировок, включая «Бригады султана Мурада» и даже «Полк султана Абдул-Хамида», что позволяет сделать вполне определённые выводы относительно долгосрочных экспансионистских целей Анкары на территории соседнего государства.
По материалам: Военно-политическая аналитика
