Мне приходилось пить без просыпу месяцами, пережить белую горячку, жить где попало без документов, не иметь обуви...
Меня кидало по всей стране, я дружил с работягами и бывшими зэками на стройках Казахстана, на ремонте путей, на разгрузке вагонов, прибрежном лове, в леспромхозе, в психбольнице (где работал санитаром).
Я могу отличить на вкус практически все советские одеколоны и другие мало-мальски спиртосодержащие жидкости, включая французские духи и такое, что страшно говорить.
Но я никогда...
Никогда не любил книжку "Москва—Петушки". И никогда не смеялся над шутками по поводу "слезы комсомолки" и др. Чувствовал себя неловко, когда смеялись мои друзья и знакомые, не знал, куда провалиться.
Венедикту Ерофееву сочувствую. Но не верю в такого "большого писателя". Что-то здесь не то.