Двоюродная бабушка поэта Екатерина Алексеевна была замужем за Акимом Васильевичем Хастатовым, участником Русско-турецкой войны 1787–1791 годов. Бывая вместе со своей бабушкой Елизаветой Алексеевной в их имении Шелкозаводск на левом берегу Терека и в пятигорской усадьбе Горячеводск, Лермонтов мог слышать от родных рассказы о совместном участии Акима Васильевича и Измаил-бея в эпизодах Русско-турецкой войны. Кабардинский князь Измаил-бей Атажукин, друг Хастатова, возможно, послужил прототипом главного героя поэмы Лермонтова «Измаил-Бей».
Известно о дружбе Михаила Лермонтова с Семёном Давыдовичем Абамелеком, происходившим из древнего армянского княжеского рода Абамелек (Абамелик). Они вместе служили в лейб-гвардии Гусарском полку. Семён Абамелек был среди товарищей по полку, провожавших поэта на Кавказ после его дуэли с де Барантом. Провожал его и полковник Ираклий Баратынский с женой Анной, сестрой Семёна.
Не раз бывал в Армянском переулке юный Михаил Лермонтов. Вместе с бабушкой Е.А. Арсеньевой, у которой он воспитывался, он приезжал в гости в дом известного генерала армянина П.М. Меликова, героя Бородина. Павел Моисеевич, в 1820-х годах выйдя в отставку, постоянно жил в доме в Армянском переулке, рядом с институтом. В гостях у П.М. Меликова нередко бывал и его близкий боевой товарищ, знаменитый генерал А.П. Ермолов, также живший неподалеку — у Чистых прудов, всего в нескольких кварталах от Армянского переулка. Собирались в доме Меликова и другие военные. Сам Меликов в сражениях потерял руку, участвовал во многих боях на Кавказе. Одно время он был военным комендантом Бакинской крепости.
Где как не здесь юный Лермонтов мог услышать захватывающие дух рассказы о героических сражениях Отечественной войны 1812 года, о других славных боях! Будущий поэт жадно впитывал услышанное, молча слушая гостей меликовского дома. Наблюдательный хозяин первым обратил внимание на незаурядность темноглазого мальчика. Однажды он сказал бабушке Лермонтова: «В Петербурге гремит модный художник Брюллов, он рисует не портреты, а взгляды. Вот к нему и надо повести Мишеля».
Действительно, уже в те годы юного Лермонтова отличало от сверстников нечто необычное во внешности и поведении. Он явно выделялся среди окружавших его подростков: был и более подвижен, и одновременно более погружен в мир своих переживаний, нежели другие. Меликов подружил Мишеля со своим племянником, лазаревским воспитанником Моисеем Меликовым. Они были погодки, и потому быстро нашлись общие игры, определились общие интересы. Со временем Меликов-младший стал хорошим художником, учеником того самого знаменитого Карла Брюллова, к которому его дядя советовал направить юного Лермонтова… Он оставил для истории очень верный словесный портрет 12-летнего Лермонтова. По его воспоминаниям, Мишель рано проявил себя в искусстве, много лепил из красного воска, рисовал акварелью, сочинял инсценировки: «В детстве наружность его невольно обращала на себя внимание: приземистый, маленький ростом, с большой головой и бледным лицом, он обладал большими карими глазами… Глаза эти, с умными, черными ресницами, делавшими их еще глубже, производили чарующее впечатление на того, кто бывал симпатичен Лермонтову. Во время вспышек гнева они бывали ужасны. Я никогда не в состоянии был бы написать портрет Лермонтова при виде неправильностей в очертании его лица, и, по моему мнению, один только К.П. Брюллов совладал бы с такой задачей, так как он писал не портреты, а взгляды» (М.Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников. М., 1964, с. 74).
Через десять лет они вновь встретились в Петербурге. Узнали друг друга, обрадовались встрече, вспомнили отроческие годы, Армянский переулок… Наблюдательный художник Меликов после встречи записал: «Я видел перед собой не ребенка и юношу, а мужчину во цвете лет с пламенными, но грустными по выражению глазами…» (М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников. М. 1964, с. 75).