Автор: Олег Букач
«Метелице» и Артуру посвящаю
И армян. Потому что Она и они красивые. Нет, не точно: очень красивые!..
Когда вы пойдёте по улицам древнего Еревана, то почти все встречные будут людьми с живописными бровями, под которыми влажно мерцают удивительной красоты глаза всех оттенков агата, обрамлённые глянцево–чёрными ресницами, даже если голова человека, так щедро украшенная природой, уже совсем белоснежная, подобно вершине вечного и великого Арарата.
А Ереван как распахнёт перед вами свои тёплые розовые объятия, как прижмёт вас к самому сердцу своему, как влюбит в себя с первых же часов, которые вы проведёте на его радушной земле. А розовый он потому, что почти весь город построен из такого камня, который называется розовый туф и который в Армении и добывается. И выбор камня не случаен. В своё время архитектор Александр Таманян посвятил этот город своей жене, а потому и искал для стен его цвет самый женственный и величавый.
Скажите, кто-нибудь из тех, кто читает эти строки: а вы посвятили своей любимой город? Или хотя бы дом? Или просто квартиру?..
Вы всё идёте, идёте по Еревану, по его то вздымающимся вверх, то стремительно спускающимся вниз улицам и улочкам. И город продолжает вас очаровывать. Например, вот этим домом, все стены которого от фундамента до крыши унизаны цветочными горшками. И даже если цветы в них увяли, потому что на дворе конец декабря, а в Ереване «лютая стужа» (+8 – +10 градусов), всё равно необычайно трогательно это – представлять здание летом, когда зелень буйствует и дом, как, впрочем, и весь Ереван, вся Армения, изнемогает от обилия жизни.
Если забредёте на Площадь Искусств, походите среди картин, охраняемых их авторами. И вы увидите воочию, как с этих таких разных и по колориту, и по мастерству полотен на вас смотрит душа Армении, смотрит своими прекрасными агатовыми глазами.
Рядом же с площадью шагают четыре бронзовых армянина. Идут прямо по киноленте, которую вместе и придумали, и сняли. Это – памятник фильму, одному из лучших произведений «Арменфильма», киноленте «Мужчины».
Когда же под вечер устанете от обилия красоты и проголодаетесь, найдите совсем простенькую «стекляшку» – кафе «Метелица», где замечательный юный повар Арман приготовит для вас такие фантастические овощные голубцы или жаркое по–русски, что вкус их вы ещё долго будете помнить. А другой Арман, официант, пригласит вас сюда для встречи Нового года. И вот среди этих так недавно совершенно не знакомых людей будет вам так уютно, что память о них станет для вас памятью сердца. Да чем же другим она может быть, если мальчики–официанты Тигран и Карэн один – будущий классический певец, а второй – драматический актёр.
Но если Счастье решит уж полностью утопить вас в себе, то на площади Республики выйдет вам навстречу из своего белого «Opel» Артур, аскетически худой человек с чеканным армянским профилем и огромными руками, которыми, как мне показалось в первый момент, не баранку иномарки крутить, а душить младенцев и козлят, потому что шейки у них то-о-оненькие.
Так вот, если Артур вас выберет, то поезжайте с ним туда, куда он скажет, и Армения тогда заиграет для вас всеми цветами радуги.
Он покажет вам храм Гарни, который по величавости постройки нисколько не уступает храмам древней Эллады. А потом он увезёт вас к монастырю Гегард, вырубленному частично в скале. И в недрах его, в тёмной–претёмной пещере, течёт источник, вода в котором обжигающе холодна и великолепна на вкус.
Если же у вас есть в запасе несколько дней, чтобы провести их в обществе Артура, то по дороге на Севан, самое большое озеро Кавказа, он угостит вас удивительно остроумным разговором:
– Дааа… На Земле всего три национальности: русские, «нерусские» и армяне, – говорит мой гид, не сводя глаз с убегающей вперёд дороги.
– Почему же только три, Артур? А евреи, например?..
Лёгкая полуулыбка в мою сторону и его грациозный ответ:
– Ха! Евреи – это всего лишь бОльшая часть «нерусских»…
А когда мы стояли на берегу бывшего серым в то туманное утро Севана, к нам подошла юная моя соотечественница и, обращаясь к Артуру, потому что распознала в нём местного жителя, спросила:
– Скажите, мужчина! Неужели в Армении даже моря нет?..
Я перестаю дышать, чтобы не пропустить его ответ. Он же с улыбкой царя зверей, не отрывая глаз от невидимого другого берега озера, любезно отвечает:
– Море-то есть! Воды – нэт!!.
И при этом красноречиво разводит свои гигантские руки в стороны, словно пытаясь обнять всё великолепие грандиозного Севана.
Когда же мы подъехали к монастырю Айраванг и уже собирались подняться к его 1100–летним стенам, на площадку для парковки стремительно вкатилась дорогая машина тёмного цвета. Из недр этого чуда современной техники вышла миниатюрная армянка лет шестидесяти. Всё на ней, начиная от каракулевой шубки и шляпки и заканчивая ухоженным маникюром, говорило о высоком статусе. Тут же с водительского сидения к ней выскочил её грушеподобный, очень нижесреднего роста попутчик и стал злобно вопить что-то ей в лицо, размахивая руками. Ситуация была столь неожиданной, что я, признаться, растерялся. А потому, стараясь быть предельно любезным, обратился к женщине:
– Быть может, я смогу чем-либо вам помочь, сударыня?..
Она удивительно спокойно и неторопливо поправила очки в дорогой оправе и, словно королева вассалу, ответствовала:
– Вы очень любезны. Благодарю вас, но я и сама могу послать его в ж…
И тут она произнесла то самое почти непристойное слово, существование которого отрицает большинство матерей в России. А дети искренне недоумевают: почему называемая им часть тела есть, а слова нет…
После чего великолепная армянская женщина взяла своего всё ещё продолжавшего пылать спутника под руку, и они неспешно стали подниматься к стенам древней святыни.
Если (вдруг!) Артур почему-либо забудет, то попросите его отвезти вас к горячему минеральному источнику в район Анкаван. Здесь на высоте почти две тысячи метров над уровнем моря искрится и полыхает девственной чистотой снег. За две тысячи армянских драм (1 рубль равен примерно 8–ми драмам) вас отведут в небольшую купальню, у которой нет крыши. И под бесконечно синим небом при пятиградусном морозе вы быстро–быстро станете раздеваться, чтобы нырнуть в небольшой бассейн с 48–градусной водой почти горчичного цвета. Вода в резервуар всё время подаётся через трубу, и тут же в другом углу избытки её вытекают через специально для этого проложенный желобок. Дно купальни усыпано мелкими камешками оранжево – красного цвета, наступая на которые вы словно бы усиливаете эффект от получасового купания. После этой очень приятной ванны чувствуете такую истому и усталость, которая случалась с вами только в детстве, когда, набегавшись по жаре, вы вдруг вступали в прохладно – душные сени бабушкиного дома в какой-нибудь далёкой русской деревне.
Улетал я из Армении в три часа пополудни. И самое «экзотическое блюдо» Артур припас напоследок. Рано утром мы отправились с ним в Конд. Это – своеобразный Гарлем в самом центре Еревана.
– Здесь живут только жЮлики, – предупредил меня Артур, когда мы подъехали и въехали в узкую улочку, криво ползущую вверх.
Здесь нет интернета. Электричества даже нет. Нет и домов в привычном для нас понимании…
Кривые строения и строеньица с полуобвалившимися стенами и уродливо–маленькими окнами, многие из которых, однако, сияют белизной пластиковых рам. Правда «сияние» это больше похоже на «зияние».
Через несколько десятков метров машина уже не могла двигаться вперёд из–за всё продолжавших сужаться улиц. И мы остановились. Тут же из перекошенных зевов нескольких дверей высунулись головы людей всё с теми же прекрасными глазами, которые я видел на улицах ДРУГОГО Еревана, и стали нас рассматривать. Потом к машине начали подходить люди и здороваться с Артуром. Кивали они и мне. В тот момент, когда наши с ними глаза встречались, у них, в самой глубине, я видел отражение очень сложного и странного чувства. Это были любопытство, настороженность, некоторое удивление, сильно приправленные лукавством. Впервые в своей жизни я видел так близко от себя героев Диккенса, Куприна и Горького.
Но не они стали моим последним впечатлением об Армении.
Последним были опять прекрасные глаза.
Уже в аэропорту, прощаясь со мной, Артур близко–близко приблизил ко мне своё лицо, и глаза его замерцали человеческим теплом и, мне даже показалось, грустью. Он обнял меня и прошептал в самое ухо… Опять – нет! В самое сердце:
– Знай, джан, теперь у тебя в Армении есть я. А со мною и вся Армения!..
Дорогие друзья! Для автора очень важно ваше мнение о прочитанном – нажмите соответствующую кнопку.
Подписывайтесь на наш канал. Пишите отзывы и предложения о сотрудничестве. Ждём новых авторов!