Часть 5 Окончание Все публикации этого автора
Сашенька всегда с интересом смотрела на мою маму.
- Какая у тебя молодая мама!.. И красивая! – Сашенька задумчиво улыбнулась: – И, знаешь, Сань, так хорошо, что твой отец старше её.
Я поднял на Сашеньку глаза.
- Ну… Они очень подходят друг другу. Она – совсем юная… а отец – такой красивый… мужественный, сильный. И всё это заметнее, когда она рядом с ним!
Это Сашенькино объяснение мне очень понравилось. И правда: мамина безудержная юность и красота рядом с отцом выглядела такой защищённой… И Сашенька точно заметила – отец от этого выглядит ещё сильнее. Такая серьёзная, уверенная… а ещё очень нежная сила была в отцовских тёмных глазах, в его больших, красивых руках, что мне становилось радостно и спокойно за маму. Хорошо, что отец на целых пятнадцать лет старше мамы. Так надёжнее. И ещё мне нравилось, что моими родителями любуются все, кто их видит.
А у Сашеньки были самые обычные родители. Её отца, майора Славина, перевели на наш полигон недавно – Сашенька пришла учиться в нашу школу, когда мы были в девятом. Так получилось, что в нашем 9-Б учились пятнадцать мальчишек и всего одна девчонка, Ксюха Самохина. Казалось, Ксения должна бы обрадоваться, что в классе появилась ещё одна девочка: с ней можно подружиться. Тем более – подруг у нашей Ксении не было. Девчонки из других классов сторонились её: Ксюха держала себя принцессой, и дружить с ней могло означать лишь одно – безропотное выполнение всех её прихотей и капризов. Ну, и быть фоном, на котором все Ксенькины достоинства становились бы виднее.
Разумеется, в начальных классах Варвара Валерьевна воспитывала нас, мальчишек, так, чтобы мы берегли единственную девочку, защищали её и во всём помогали. И мы, влюблённые в первую учительницу, неукоснительно соблюдали её строгие требования. Ксюха бессовестно и нагло пользовалась тем, что мы, мальчишки, хорошо воспитаны нашей учительницей. Капризы её были глупыми: например, ей надо было незамедлительно уступить место у окна, если Ксенька вдруг этого захотела. Или отдать ей свою тетрадку, если Ксюхе понравились щенки на обложке. И к четвёртому классу Ксюхины капризы нам порядком надоели. К тому же за три года мы повзрослели и вдруг поняли, что Варвара Валерьевна – тоже девочка, просто старше нас. И всё наше внимание теперь было только ей, нашей учительнице. Варваре Валерьевне ещё и двадцати не было, она училась заочно в педагогическом, имела первый разряд по парашютному спорту. Мягкие волны коротких тёмных волос, внимательные карие глаза, изящные платьица – она научила нас не только читать и писать. Мы учились быть мужчинами: смелыми и выносливыми – я не помню, чтобы кто-то из нас ныл или жаловался. Честными и добрыми – как положено мужчинам. Мы учились видеть и ценить девичью нежность и красоту. А Ксюха почувствовала, что настоящая принцесса в нашем классе – вовсе не она… Всё чаще ответом на её неразумные капризы было наше вежливое удивление, и Ксенька однажды закатила настоящую истерику. В школу прибежала Ксюхина мама. Она громко кричала о том, что наша учительница не может найти подход к её ребёнку. Мне кажется, с этих пор Ксюха Самохина возненавидела всех девчонок, особенно тех, кто хоть в чём-то был лучше её.
Когда мы перешли в пятый класс, наша учительница вышла замуж за лейтенанта-лётчика, и они уехали на Дальний Восток.
Ясно, что появление новенькой в нашем классе совсем не понравилось Ксении. А Сашенька Славина была приветливой и весёлой, быстро подружилась с нами, мальчишками. И с Ксюшей она добросовестно старалась подружиться.
Вся беда в том, что Сашенька, с большими серыми глазами, с тяжёлой тёмно-русой косой почти до пояса, заплетенной просто и даже небрежно – от тяжести косы Сашенькина фигурка казалась вообще невесомой, – с её умением печь необыкновенно вкусные пирожки и угощать нас на переменке была очень не выгодным фоном для завистливой и злобной Ксюхи. В Сашенькиных глазах мелькала удивлённая обида – когда Ксюха с пренебрежительной насмешкой отказывалась от золотистых пирожков. Зато мы, пацаны, уже были готовы, как те пушкинские семь богатырей, предложить Сашеньке сделать выбор… Ну, чтобы выбрала одного из нас… а все остальные друзьями будут. Самохина злилась – до слёз. И тут мой лучший друг, Тимка Бережной, влюбился в Сашеньку по-настоящему. У него это – влюбиться в Сашеньку – получилось гораздо раньше, чем у меня: пока я замирал от непонятного счастья, встречаясь с Сашенькой взглядом, пока ждал по утрам, когда она войдёт в класс, Тимка взял и влюбился… А дружим мы с Тимкой с самого первого класса, поэтому я незаметно вздохнул: третий должен уйти… И только уже в конце девятого класса Тимка тоже вздохнул и сказал мне:
- Ну, ты, Сань, бревно!.. Не видишь?.. Любит она тебя… Тебя, а не меня.
Через несколько дней перед первым уроком Сашенька Славина отчаянно и смело села рядом со мной. Самохина захлопала глазами, потом взвилась от злости, стала возмущаться отсутствием у некоторых тут девичьей гордости… Я боялся смотреть на Сашеньку, и она избегала встречаться со мной взглядом… и только на третьем уроке – была физика – наши глаза встретились… Мы оба вспыхнули… и взлетели от счастья.
А ещё мы чувствовали, что с каждым днём, с каждой минутой приближаемся к ещё большему счастью – такому, о котором пока ничего не знаем, кроме того, что оно есть… и ждёт нас. И мы с Сашенькой берегли каждую минуту этого ожидания, не торопили время. Нам хватало счастья встречаться глазами… Вместе сидеть на уроках, возвращаться после школы домой, ждать друг друга по утрам на деревенской улице… Мы не обращали внимания на Ксюхины колкости – мы так берегли наше ожидание!.. Ксюха искренне удивилась бы, узнав, что лишь к концу десятого класса мы робко добавили к минутам нашего ожидания счастья умение держать друг друга за руки…
И вот теперь, когда так неожиданно для наших мест закружились снежинки, и мы стояли у окна, смотрели, как школьный двор покрывается снегом, Сашенька почти неслышно сказала:
- Я люблю…
Я заметил, что в последнее время отец очень поздно возвращается со службы. Может, я не обратил бы на это внимание, если бы… мама не стала задумчиво-молчаливой. Удивительно, но Варюшка раньше меня заметила – что-то изменилось… нет, не изменилось ещё, но готово измениться в нашей семье. Варюша очень скучала, если долго не было отца. А когда он приходил домой, Варюшка обязательно выбегала ему навстречу, даже если уже была в постели. Отец подхватывал её на руки, смеялся:
- Почему не спишь, морячка? Что за нарушения дисциплины?
А Варюшка почему-то вызывающе смотрела на маму, как бы давала понять, что слушается только отца…
А вчера Варенька вдруг серьёзно спросила меня:
- Сань… а ты кого больше любишь – маму или папу?
Пока я изумлённо хлопал глазами, Варенька так же серьёзно и очень твёрдо известила:
- А я – папу.
О разговоре с Варюшкой я рассказал Сашеньке. Она задумчиво, как-то немного грустно улыбнулась, сказала:
- Знаешь, Сань… Девочки всегда больше папу любят. Наверное, защиту в нём чувствуют.
Я тоже задумался:
- А раньше такого не было. Варюшка всегда с мамой – у них какие-то свои дела: что-то готовят… вяжут, убирают… А теперь вдруг дерзить стала маме… Не слушается…
- Растёт, – вздохнула Сашенька. – Когда за куклой ей поедем?
- Да хоть сейчас, – загорелся я.
Моему мопеду не привыкать: всю нашу степь мы с Сашенькой объездили, в любую погоду. Знаем, где растут степные тюльпаны, где тёрн самый сладкий… где в июньское утро можно найти россыпи полевой земляники. И мне так нравится чувствовать себя сильным и надёжным, когда Сашенька крепко держится за мои плечи.
В районном универмаге Сашенька уверенно нашла ту куклу, которая обязательно понравится Варюшке. Даже мне, пацану-одиннадцатикласснику, кукла показалась замечательной… Нежно-голубое платьице, такие же глаза, пушистые ресницы. Даже – веснушки! А косы!.. Льняные, мягкие, красиво заплетенные. Сашенька объяснила:
- Смотри. Видишь?.. Настоящая кукла. Девчонки любят в дочки-матери играть. Ну, не играть же в дочки-матери с куклой… что напоминает американскую тётку, – Сашенька кивнула в сторону вызывающе длинноногих и неестественно грудастых кукол-тёток. – А эту можно заплетать – видишь, какие косы! Купать можно, спать укладывать. Платья шить. – Улыбнулась: – Я научу Варюшку! Я, знаешь, какие красивые платья шью для кукол! – Сашенька вдруг покраснела… но всё же смело объяснила: – Да, до сих пор!
Коробку с куклой нам красиво перевязали розовым бантом, и мы отправились в Родники.
А к вечеру снова закружились снежинки. Я провожал Сашеньку домой – она с родителями жила на новой улице, в домах для семей военнослужащих. Сашенька заторопилась, сказала, что хочет довязать для Варюшки платьице:
- Осмелилась вот. Раньше только для кукол вязала… Ничего страшного: точно так же, только на большую куклу! – Сашенька счастливо улыбалась. – А ещё я пирожных напеку, заварных. Варюшка любит такие. Семь лет – дело серьёзное!
Я возвращался домой, и вдруг вспомнил Варюшкин вопрос:
- А ты кого больше любишь – маму или папу?..
Я даже остановился посреди тёмной улицы. Тогда я не ответил на вопрос сестры – соображал, с чего бы такой вопрос… Маму или папу?..
Отца я любил – это ясно. Любил и гордился: у меня самый лучший отец на свете! Я был рад, что очень похож на отца: у меня такие же тёмно-карие глаза, тёмные густые волосы, даже голос – все стали замечать, у нас с отцом одинаковый. Мы с отцом одинаково думаем, ко многому в жизни относимся одинаково… Мы с ним одинаково любим нашу Варвару Валерьевну и… маму. Да, я люблю маму – с той минуты, когда она, девчонка с золотистыми волосами, вошла в нашу с отцом квартиру и твёрдо ответила на мой вопрос:
- Да. Я мама.
Я люблю её, тоненькую, хрупкую, нежную – за то, что она там, в северном холодном городе с грозными и красивыми кораблями, влюбилась в моего отца, капитана второго ранга Шеремета. И наша с отцом семья стала настоящей – с мамой. За то, что она родила нам Варюшку. И мама любит меня – я знаю. Она до сих пор волнуется, если я поздно возвращаюсь… или получаю двойку. Я уже выше её на целую голову, а она обнимает меня и говорит:
- Как хорошо, что у меня такой взрослый сын!
Продолжение следует…
Часть 5 Окончание Все публикации этого автора