На написание этой статьи меня вдохновили ваши комментарии. В статье "Страшный мир Блока глазами Чуковского" звучал вопрос:
"Но отчего же в своих стихах Блок не писал о благополучии и уюте? Почему в его творчестве всё чаще появляется одинокий, пронизанный ветром человек, стоящий на краю бездны?"
В комментариях был дан вполне логичный ответ:
Эти предчувствия, конечно, никак не связаны с революцией, уничтожившей сословие, к которому он принадлежал. Все окружающие его люди пострадали от неё. Вот так совпадение.
Я предлагаю обратить внимание на современников Блока, принадлежавших тому же сословию, чтобы посмотреть - что чувствовали они?
Мой выбор пал на Ивана Алексеевича Бунина. Иван Алексеевич тоже был выходцем из обедневшей дворянской семьи. Его рассказ "Легкое дыхание" был написан в марте в 1916 году.
Замысел рассказа родился почти мгновенно: писатель вспомнил, как он попал на небольшое кладбище, гуляя по Капри .
Внимание его привлёк могильный крест с медальоном, на котором была запечатлена жизнерадостная девушка со смеющимися глазами.
«Девушку эту я тотчас же сделал мысленно русской, Олей Мещерской, и, обмакнув перо в чернильницу, стал выдумывать рассказ с той восхитительной быстротой, которая бывала в некоторые счастливейшие минуты моего писательства».
Итак, есть ли в рассказе ощущение грядущих катастрофических социальных потрясений? Вспомним сюжет.
Легкое дыхание
Первые предложения рассказа:
На кладбище над свежей глиняной насыпью стоит новый крест из дуба, крепкий, тяжелый, гладкий. Апрель, дни серые; памятники кладбища, просторного, уездного, еще далеко видны сквозь голые деревья, и холодный ветер звенит и звенит фарфоровым венком у подножия креста.
Почему писатель использует такие прилагательные? Крест у него - новый, насыпь - свежая, дуб - крепкий, тяжелый, гладкий. С первых строк появляется странное, двойственное ощущение. С одной стороны нас погружают в мир просторного кладбища, холодного апрельского ветра, голых деревьев и чужих памятников. А с другой - нам показывают фотографию в медальоне, вделанном в крест. А на ней портрет гимназистки с радостными, поразительно живыми глазами...
Дальше писатель продолжает противопоставлять друг другу жизнь и смерть, демонстрируя их в разных ипостасях:
1. Описание характера героини, Оли Мещерской
Что можно было сказать о ней, кроме того, что она из числа хорошеньких, богатых и счастливых девочек, что она способна, но шаловлива и очень беспечна к тем наставлениям, которые ей делает классная дама?
Бунин противопоставляет Олю всем ее одноклассницам:
Как тщательно причесывались некоторые ее подруги, как чистоплотны были, как следили за своими сдержанными движениями! А она ничего не боялась — ни чернильных пятен на пальцах, ни раскрасневшегося лица, ни растрепанных волос, ни заголившегося при падении колена.
Но при этом, без всяких ее усилий она приобрела то, что отличало ее в последние два года из всей гимназии, — изящество, нарядность, ловкость, ясный блеск глаз...
Кажется, Бунин хвалит Олин характер, восхищается её изяществом и ловкостью, но тут же он добавляет:
«Последнюю зиму Мещерская совсем сошла с ума от веселья».
2. Разговор с начальницей гимназии
Начальница хочет отчитать Олю за ее поведение:
— Вы уже не девочка, — многозначительно сказала начальница, втайне начиная раздражаться.
— Да, madame, — просто, почти весело ответила Мещерская.
— Но и не женщина, — еще многозначительнее сказала начальница, и ее матовое лицо слегка заалело.
— Прежде всего, — что это за прическа? Это женская прическа!
После этого вопроса, спокойно и легко Оля делится с начальницей тем, что она уже стала женщиной. Оля не стесняется этого факта. Наоборот, она рада, что это свершилось. Особенно интересно, что признание это прозвучало в стенах с очень жестким сводом правил для гимназисток.
Едва мы прониклись Олиной жаждой жизни, нам уже сообщают о ее смерти. Через месяц после этого разговора Олю застрелили. Сделал это некий казачий офицер.
3. Офицер и Оля
Лев Выготский обратил внимание на само известие об убийстве. Посмотрите внимательно на структуру предложения:
А через месяц после этого разговора казачий офицер, некрасивый и плебейского вида, не имевший ровно ничего общего с тем кругом, к которому принадлежала Оля Мещерская, застрелил ее на платформе вокзала, среди большой толпы народа, только что прибывшей с поездом.
Сначала подробности внешности офицера логично продолжают Олино откровение. А потом мы читаем слово: "застрелил", и все это перестает иметь значение.
Интересно, как другие трактуют действия этого офицера. Например, Н. Кучеровский выделяет "плебейство" убийцы знаменующее приговор, выносимый историей дворянской культуре.
На суде офицер этот объявил, будто это она его соблазнила (цитата: завлекла его, была с ним близка, поклялась быть его женой, а на вокзале, в день убийства, провожая его в Новочеркасск, вдруг сказала ему, что она и не думала никогда любить его).
Офицер, оправдывая свое поведение, показывает Олин дневник. Оля пишет о том, что ее первому мужчине, Малютину, другу и соседу папы 56 лет, у него молодые глаза, а вот борода уже "серебрянная". Он целовал ей руку, а потом и губы. А далее цитата:
«Я не понимаю, как это могло случиться, я сошла с ума, я никогда не думала, что я такая! Теперь мне один выход…Я чувствую к нему такое отвращение, что не могу пережить этого!»
Эта часть обрывается. Бунин сказал об офицере и его мотивах все, что считал нужным.
4. Далее мы попадаем обратно, на кладбище.
Здесь живой и непосредственной Оле потивопоставлен образ классной дамы. Учительница Оли ходит к ней на могилу.
Маленькая женщина в трауре, в черных лайковых перчатках, с зонтиком из черного дерева.
Уже из описания мы понимаем, что женщина эта скована рамками. Она тот образчик женщины, что тщательно следит за собой. Волосы никогда не выбиваются из ее прически, коленки не оголяются, а чернильные пятна обходят ее руки и щеки стороной. Мы не встречали эту женщину в Олиной жизни, почему она имеет такое значение, когда мы читаем о смерти?
У классной дамы нет своей жизни. Она живет выдумкой, заменяющей ей реальность. Сначала она находила себя в смерти своего брата. Теперь у нее появилась Оля.
Смерть Оли Мещерской пленила ее новой мечтой. Теперь Оля Мещерская — предмет ее неотступных дум и чувств. Она ходит на ее могилу каждый праздник, по часам не спускает глаз с дубового креста, вспоминает бледное личико Оли Мещерской в гробу.
Помимо этого образа, вспоминает дама один подслушанный Олин разговор:
— Я в одной папиной книге, — у него много старинных, смешных книг, — прочла, какая красота должна быть у женщины... Там, понимаешь, столько насказано, что всего не упомнишь: ну, конечно, черные, кипящие смолой глаза, — ей-богу, так и написано: кипящие смолой! — черные, как ночь, ресницы, нежно играющий румянец, тонкий стан, длиннее обыкновенного руки, — понимаешь, длиннее обыкновенного! — маленькая ножка, в меру большая грудь, правильно округленная икра, колена цвета раковины, покатые плечи, — я многое почти наизусть выучила, так все это верно! — но главное, знаешь ли что? — Легкое дыхание! А ведь оно у меня есть, — ты послушай, как я вздыхаю, — ведь правда, есть?
Итак, вот, что есть у дамы: воспоминание о "бледном личике в гробу" и о живом, "легком дыхании" Оли.
Интересно, что рассказ начинается с холодного ветра на кладбище, что "звенит и звенит фарфоровым венком у подножия креста", а заканачивает так:
Теперь это легкое дыхание снова рассеялось в мире, в этом облачном небе, в этом холодном весеннем ветре.
Возвращаемся в 1916 год. Март. В то время, когда Бунин говорит о "Легком дыхании", Блок пишет о Диком ветре:
Дикий ветер
Стекла гнет,
Ставни с петель
Буйно рвет.
Час заутрени пасхальной,
Звон далекий, звон печальный,
Глухота и чернота.
Только ветер, гость нахальный,
Потрясает ворота.
За окном черно и пусто,
Ночь полна шагов и хруста,
Там река ломает лед,
Там меня невеста ждет…
Как мне скинуть злую дрёму,
Как мне гостя отогнать?
Как мне милую — чужому,
Проклятому не отдать?
Как не бросить всё на свете,
Не отчаяться во всем,
Если в гости ходит ветер,
Только дикий черный ветер,
Сотрясающий мой дом?
Итак, предлагаю обсудить следующее: Чем предреволюционное "дыхание" Бунина отличается от "Дикого ветра" Блока?
Статью про Страшный мир Блока глазами Чуковского можно прочитать здесь.
