Дверь, истошно визжа, закрылась. От ужаса и нереальности происходящего я потерял сознание…
Немного придя в себя, я открыл глаза и осмотрелся вокруг. Судя по полоскам света, пробивающимся через щели между досками сарая, уже наступило утро. В плечах ломило, и перед глазами, как наваждение, снова возникли старуха со стариком.
Полоски света моргали, это означала только одно — кто-то ходит на улице за стеной. Я попытался подняться на ноги, но не смог – руки и ноги оказались стянуты веревками.
– Помогите! - крикнул я, – на помощь!
Тень за стеной остановилась, послышалось нечленораздельное недовольное мычание, постепенно переходящее в бормотание и едва слышный шепот. Затем я услышал шарканье шагов и скрип двери. Старуха! Холодея от ужаса понял я.
Страшное лицо заглянуло внутрь сарая. На вытянутой руке старуха держала кусок фосфора, который бледно-зеленым свечением освещал сарай и отражался в её зрачках, отчего лицо выглядело ещё ужасней, она была словно привидением в кошмарном сне.
– Что вам надо? - холодея, я вжался в пол.
– Диду исть надоть… Колобка просит, - с этими словами старуха подошла ко мне и встала на колени. От неё и фосфора шел смрад и я потерял сознание.
Костлявыми, но мускулистыми руками старуха разорвала одежду и погрузила руки в спину. Раздался треск, как будто рвали холщовый мешок.
Закончив скрести, она чиркнула фосфором об замызганный передник. Фосфор, разбрасывая искры, принялся гореть, она прижгла им раны, затем поднялась, скатывая в руках то, что было недавно частью спины, скрипнула дверью и ушла кормить деда.
Каждый утро, как только полоски света пробивались через щели в досках, старуха приходила за колобком. Сил на неё реагировать у меня не было, при виде её я лишь тихо стонал. Старуха как могла успокаивала меня, гладила волосы, вырывая пряди, что-то шептала, роняя на меня слюни, и с каждым разом шар в её руках становился всё меньше.
И вот однажды, когда я потерял счет времени и полная Луна пробивалась через щели в досках, вместе со старухой в сарай пришел дед.
– Кончился колобок, - развела руками старуха.
Дед недовольно оскалился, достал нож из голенища сапога и перерезал веревки, тем самым подарив мне долгожданную свободу.
Он наклонился ко мне и положил сухую ладонь на голову. Меня бросило в жар. Старуха принялась быстро шептать. Потолок сарая закружился, искры, всполохи света пробежали по доскам, черная воронка возникла в воздухе. Чем быстрей и громче бормотала старуха, тем больше расширялась воронка, и когда старуха перешла на крик, воронка тьмы растворила меня.
***
– Вызовите скорую! Человеку плохо! - услышал я через вату крики, лежа на тротуаре.
Я открыл глаза. Зрение постепенно возвращалось, бешено вращающая воронка растворилась в воздухе, уступая место небу. Кроны деревьев, фонарные столбы и люди участливо склонились надо мной, решая что делать.
Вокруг собралась приличная толпа зевак. Кто-то пытался подложить сумку под голову, ещё один говорил мне что-то, но я только видел, как губы шевелятся в такт его словам. Расталкивая толпу прибыли медики.
– Зовут, зовут, как, имя? - светит мне фонариком в глаза врач.
– Сусек… – еле выдавил я из себя...