Дело было в конце 90-х – довелось заниматься тогда в одной из секций под руководством тренера-китайца. Тренер был человеком авторитетным, выписанным спонсорами за очень серьёзные деньги. Кроме того, что он вёл занятия по динамическому цигуну и прочим оздоровительным вещам с ограниченным кругом персон из числа городских бизнесменов – тех самых спонсоров, – он занимался (совершенно бесплатно) с группой молодых людей от 18 лет и старше вошедшими тогда в моду практиками «внутренних» направлений ушу. Тренер был открытым миру, душевным человеком, искренне старавшимся передать другим то, что умел сам; единственным барьером общения с учениками являлось практическое незнание им русского языка – несколько десятков выученных коротких фраз всегда дополнялись жестами; благодаря которым, в целом, создавалась картинка, актуальная на конкретную минуту разговора.
Одна из тренировок нашей группы была прервана появлением дамы – оставляя за собой шлейф дорогих духов, она пересекла площадку спортзала, на которой занимались десятка два человек, и, подойдя к тренеру, стала что-то ему наговаривать, сокращая трудности перевода энергичной жестикуляцией. Выражение её лица было довольно чопорным и раздражённым. Мы переглянулись между собой – опять «жена» кого-нибудь из спонсоров пришла к китайскому целителю; конечно, стоит ли ей обращать внимание на то, что сейчас он занят делом? Наставник кивнул ей головой и повёл в тренерскую комнату. Минут через пять он открыл дверь в зал и хлопнул в ладоши, жестами приглашая всех зайти в эту самую комнату. Мы столпились вокруг двух сдвинутых – один к другому – матов, на которых, подстелив под себя чистую простыню, животом вниз лежала та самая дама, неожиданно оголённая по пояс; голова её находилась на уровне тела, глаза были прикрыты.
«Смотрите, – сказал тренер, и провёл пальцем вдоль позвоночника посетительницы от копчика до затылка. – Ду-май – канал сзади, жэн-май – показал он уже на себе от темени вниз – спереди. Помним?». Дальше он провёл несколько линий над спиной женщины, короткими терминами обозначая названия энергетических меридианов, после каждого пасса спрашивая: «Помним?»
Достав из полиэтиленового мешочка иглу, он ещё раз провёл пальцем вдоль воображаемого канала; ткнув пальцем в конкретную точку, помазал её чем-то, и стал аккуратно вкручивать иглу. «Ясно? Вот ещё, и ещё» – через пару минут несколько игл были уже в коже посетительницы. Я стоял прямо над лицом дамы, и заметил, что сквозь явно болезненный, чуть ли не зеленоватый, цвет её кожи пробился румянец. Действительно, её кожа порозовела и стала почти пунцовой! «Работать, работать» – хлопнул в ладоши тренер, и мы потянулись в зал.
Через какие-то минуты дама выпорхнула из комнатки розовощёкая, в состоянии заметного душевного подъёма. Улыбнувшись нам, она процокала каблуками туфелек через весь зал, и в задоре хлопнула за собой дверью. Она была хороша! Мы были потрясены чудом преображения. «Это – ненадолго» – махнув рукой в сторону двери, сказал китаец и хлопнул в ладоши, – «Работать надо, работать».
Наш тренер знал немного слов на русском языке; иначе он, наверняка, в особых метафоричных образах пояснил бы формулу обретения здоровья – вроде того, что оно подобно дереву; что если будешь поливать корни ежедневными упражнениями, крона станет пышной и вечно зелёной; забросишь работу над собой – корни засохнут, после чего увянет и крона. Работать нужно над собой, работать.