Как теперь шутят, москвичи делятся на понаехавших, понаостававшихся и на поотъехавших. Вот о последних - москвичах, на время или навсегда покинувших родной город, но не переставших чувствовать с ним связь, - канал "Московские истории" теперь тоже будет рассказывать. Открывает рубрику постоянная читательница канала, жительница Замоскворечья уже 9 лет работающая в Эстонии, Мария Орлова.
В эстонском городке С., находящемся в 27 км от границы с Россией, население на 98% русскоговорящее. Ощущение заграницы возникает только в магазинах, где цены в €, в полицейском участке, мэрии или, например, в городской ратуше. Моя эстонская подруга Эрика утверждает, что нас, москвичей, легко отличить от прочих местных русских. На вопрос, как, говорит: «Вы не такие, как нормальные люди. Вы - как заведенные! В вас какой-то...мотор!» Вот про нас, с мотором, я и хочу вам рассказать.
Моя соседка Егоровна скоро отметит 90-летие. Родилась она в подмосковном Внукове, всю войну прожила в своей деревне, никуда не выезжая. А после войны, закончив 7-летку, поступила в техникум в Сокольниках, пошла работать на фабрику. И там, на фабрике, познакомилась с мужем. Поселились с его родителями в коммуналке - в Стрелецких палатах (палаты Титова), напротив Третьяковской галереи, за писательским домом, во дворе (Лаврушинский переулок, 17, стр. 1).
Двухэтажная постройка относится аж к XVII веку. В начале века XX века палаты выкупил разбогатевший крестьянин. Отремонтировал здание, провел водопровод и канализацию, сделал перепланировку и стал сдавать квартиры внаём, превратив дом в доходный. При советской власти жильцов уплотнили, отобрав, само собой, дом у владельца, и превратили квартиры в коммуналки.
Родители Вани, мужа Егоровны, занимали в густо населённой коммуналке две небольшие комнаты. В них помимо свёкра и свекрови жили ещё три брата мужа, все школьники. Состав прочих жильцов был пёстрый: от деятелей культуры, научных работников, художников до простых работяг. Очереди в ванную не сильно пришлись Егоровне по душе, зато с одной пожилой соседкой она впервые попала в Третьяковку. Больше всего понравилась картина «Московский дворик» Поленова - напомнила ей двор во Внукове. А вот с родственниками отношения не сложились. И тут мужу предложили работу на заводе в Эстонии - в качестве молодого специалиста.
Это было в 1949 году. В Москве тогда, по словам Егоровной, голода как такового не было, но ощущалась нехватка продуктов, стояли очереди за хлебом и почти полностью отсутствовали товары народного потребления. Например, вместо свадебной фаты у Егоровны была перешитая бабушкой накидка на подушку, а платье сшили из занавески свекрови. Самая большая проблема в семье была с обувью: ботинки братья Вани занашивали до дыр, а купить было невозможно. На толкучке цены были ломовые. Тем не менее, муж Ваня, москвич до мозга костей, уезжать не хотел, ну разве что поработать, не более.
Они приехали в маленький город под Нарву и были просто поражены. В магазинах были в свободной продаже мясо, масло, творог, всевозможная рыба, колбасы! Хлеб продавался без карточек и без очереди. Но больше всего ошарашили магазины одежды и обуви. Изобилие, какого ни Егоровна, ни Ваня, не видели никогда в жизни. Первым делом они купили обувь братьям и сапоги на каблуке Егоровне. И все же непреклонный Ваня сказал, что жить в этой деревне, не собирается. Поэтому он поработает здесь, а жена пусть едет в Москву. Но не тут то было! Егоровна все взяла в свои руки.
Через месяц они уже оба работали на консервном заводе: Ваня налаживал оборудование, Егоровна фасовала консервы. Им дали двухкомнатную квартиру в том же доме, где сейчас живу я — в соседях с Егоровной. (Дом на 12 квартир, 6 из них принадлежит москвичам).
Через 9 месяцев родилась старшая дочь Егоровны. Она поехала в Москву, навестить своих и его родителей. Везла кучу вещей. В Москве прохаживалась возле Третьяковки, вдоль Водоотводного канала, по Ордынкам. Ей очень нравилось ловить изумленные взгляды жителей Замоскворечья — немецкая коляска по тем временам была чудом из чудес.
В начале 1960-х, когда семья Егоровны уже прочно обосновалась под Нарвой, родители Вани получили квартиру в Беляеве. А Стрелецкие палаты расселили, говорят, только в начале 90-х. Егоровна, даже сейчас, в свои 90 лет, дважды в год посещающая Москву, до последнего навещала там свою соседку. Дом стоит и сейчас. В 2014 году в нем сделали музей «Стрелецкие палаты».
Егоровна получает неплохую пенсию. Как всякая порядочная москвичка, имеет дачу, на которую ходит пешком, с тележкой. Растит там помидоры, огурцы и прочее. Щедро одаривает соседей. "Инвентарь" хранит в сарае. Оправдывая звание «мотор», бегает по городу, знает про все распродажи и скидки, следит за порядком. Завидев нашего мэра, через всю улицу кричит ему: «Товарищ председатель! У нас в палисаднике цветы давно не поливали!» И он подходит к ней, записывает в электронный блокнот про катастрофу с цветами, благодарит, называя по имени-отчеству. Активность Егоровны распространяется и на покинутую родину: у нее по-прежнему российское гражданство, и она всегда участвует в выборах.
Продолжение - о других москвичах в городе С. - следует.
Делитесь своими историями! Почта emka3@yandex.ru
