Путь к профессии у всех такой разный и такой интересный!Лично мне всегда было любопытно... Вот о том,как стал музыкантом всеми любимый Маэстро ,и был ли в его случае какой-то другой вариант развития событий, это статья.
Как же интересно читать воспоминания Раймонда Паулса! Так всё живо,образно, по-домашнему тепло и уютно написано!!!!Про родной город,который называли в шутку «затылком» Риги…полностью из деревянных домиков Илгюциемс, со стекольной, текстильной, кожевенной фабриками, фабрикой стеариновых свечей, анилиновых красок да еще пивзаводом)
О деде -стеклодуве с грубыми, натруженными руками ,играющем на - изящной скрипке . Это не было странным для городка. Музыку здесь очень любили, но «художества» эти считали делом несерьезным. Ведь ими на хлеб не заработаешь.
Про бабушку, которая долго одна справлялась с большим хозяйством, а потом присмотрела у знакомой портнихи в дом помощницу- 27-летнюю Алму-Матилду Броделе,на которую и обратил внимание старший из 5 детей ,сын Волдемарс, отец Раймонда Паулса .(Он с 15 лет помогал семье, работая на фабрике: был и стеклодувом, и котельщиком, а дольше всего — на текстильной фабрике слесарем-ремонтником.)
Спустя год родители Раймонда поженились, а 12 января 1936 года появился на свет будущий маэстро. Вот как он сам говорит о выборе его пути: "Казалось бы, выходцу из рабочей семьи, — прямая дорога в рабочие. Однако отец распорядился моею судьбой иначе. В тридцать девятом году родители решили начать жить своим домом. В новом доме вечерами стали чаще бывать гости, собираться на репетиции друзья отца, такие же, как и он, самодеятельные музыканты. Дома готовили свой репертуар, а на танцах играли удовольствия ради и даже немного подрабатывали. Танцевальные вечера были платными, и какие-то деньги из той выручки перепадали музыкантам «МИХАВО»-такое странное название они придумали своему ансамблю, сложив забавную аббревиатуру из пары первых букв своих имен: МИша — играл на гитаре, ХАрий — на скрипке, а отец — ВОлдис — на барабанах."
Родители всегда желают своим детям лучшей доли, чем познали сами. Вот и Паулс-старший решил «обеспечить» сыну дорогу в волшебный мир музыки с его смокингами, фраками, аплодисментами, цветами. Такое у родителей было представление о мире искусства. Он видел лишь парадную сторону искусства, поскольку находил в своей музыке, в своей игре на барабанах лишь радость да отдых. И наверняка думал, что живется и работается музыканту куда легче, чем рабочему на фабрике. И еще мечта сделать из своего сына второго Паганини никак не давала ему покоя. Роман Артура Куберта «Паганини», что отец прочел произвел на него очень сильное впечатление. В этой книге он нашел «готовые рецепты» для осуществления своей цели: как должен действовать, как воспитывать сына-скрипача — будущую знаменитость.»
Когда Раймонду не было еще и четырех лет, отец купил маленькую скрипку, и, окрыленный своей заветной мечтой, повел в детский сад при Рижском музыкальном институте. Но учительница музыки, Паулса-старшего несколько разочаровала. Мягко, но достаточно убедительно она объяснила отцу «будущей знаменитости», что пока у мальчика для скрипки не подросли пальчики, и лучше начать обучение музыке с рояля.
Паулс-старший скопил денег и купил за немалую по тому времени сумму - 600 лат - старенький рояль. Как только это «сокровище» появилось в доме, Раймонд стал прятаться куда только мог . Но отец всякий раз находил его и, терпеливо уговаривая, подводил к клавиатуре. Теперь еще и дома приходилось играть "любимые" гаммы, вкладывая в исполнение единственное искреннее чувство — тоску но улице, высматривать сквозь забор, как соседская ребятня гоняла футбольный мяч. Иногда руки выдавали что-нибудь свое... Когда получалось что-то стройное, настроение чуточку улучшалось, даже начинало нравиться. Но тут же в дверях появлялось суровое лицо отца, и снова приходилось возвращаться к гаммам……
В 43-году Ригу бомбили, оставаться в городе становилось опасно. И семья перебралась в село, где мама родилась и выросла, где по-прежнему жили ее родители и брат — крестьяне-бедняки, честные труженики, всю жизнь проработавшие у местных господ в прислугах.
Конечно, никого, кроме отца, не волновало в те дни что прерваны музыкальные опыты, что в доме, не было инструмента и для того, чтобы немного поиграть, надо было идти на поклон к соседям побогаче....
Когда вернулись Ригу, Раймонд снова пошел в школу. К счастью, о школьных годах он хранит много приятных воспоминаний! Есть учителя, которых мы никогда не забываем, которые искренне вкладывают в свою работу и сердце, и душу. Его учительница многое умела, и во многих смогла пробудить интерес к искусству, к театру, к музыке, ко всему, что бы она в школе ни затевала — будь то самодеятельные спектакли, песенные вечера или трудовые субботники.
И школьная жизнь, и уроки нравились, все давалось легко. И только отца беспокоило, что после окончания музыкального детского сада довольно долгое время не продолжались занятия музыкой, что учителя, с которыми он договаривался о частных уроках, без особого энтузиазма отзывались о музыкальных способностях сына. А это были известные музыканты и педагоги, но учителя говорили о том, что видели и слышали. Вернее, о том, что им демонстрировал на уроках Раймонд. А он старался показать как можно меньше, и как можно хуже, как можно глубже запрятать свои способности, чтобы о них никто не догадался. Но отец не отступал! И Раймонду, теперь уже 10-летнему подростку, пришлось покорно пойти с ним рядом в музыкальную школу при Латвийской государственной консерваторий — громко звучит!
Приемная комиссия была настолько дружелюбно настроена, что сразу куда-то исчезли предубежденность и замкнутость. Мальчик охотно повторил предложенные тесты, и его приняли. Отец сиял от счастья и гордости !!!!Для сына отцовская радость вылилась в жесткий режим дня и еще более жесткий контроль над тем, как выполняются домашние упражнения за фортепиано.
По-прежнему хотелось выскользнуть из дома, не отыграв за роялем положенного времени, или схитрить, хотя бы сократить его. Иногда удавалось улизнуть. Но, в самый ответственный момент, когда , получив пас, Раймонд мчался к воротам, вырастала отцовская фигура и без лишних слов водворяла на место, за фортепиано. Он ведь уже более чем отчетливо представлял ближайшее будущее — после музыкальной школы сын обязательно должен учиться в консерватории.
Не известно, сколько бы всё это продолжалось, НО… совершенно неожиданно что-то сильно стало меняться в маэстро. Всё дело в Милде Озоле-Бобровой. Она боготворила театр, ставила в школе один спектакль за другим, приглашала в помощь своих знакомых театралов. А какой же театр без музыки? «Кто там у нас в школе играет на фортепиано? — спрашивала она. — Раймонд Паулс? А почему у тебя такое кислое лицо? Посмотри, какая у тебя должна получиться красивая мелодия.» И она садилась за инструмент и играла что-то необыкновенно сказочное. Её ласковый голос похожий на мелодию….. И в душе что-то зашевелилось. А в музыкальной школе он наблюдал за тем, как играли ровесники, впервые отличая игру одного ученика от другого, замечая ошибки и сравнивая с собою. Дома уже самому хотелось сесть за инструмент и что-то придумывать, пробовать сыграть упражнения, которых еще не задавали. А происходили эти метаморфозы со потому, что занималась с ними в классе прекрасная пианистка и замечательная учительница Ольга Боровская.В свое время она училась в Петроградской консерватории в классе фортепиано, который вел известный пианист, большой друг Сергея Рахманинова, профессор Вельшау. Иными словами, пройдя великолепную игровую школу и получив отличное образование, Боровская стала необыкновенно чутким, внимательным педагогом.
Она сразу же разгадала, в чем причина постоянного недовольного и насупленного вида. И как-то очень быстро сумела заинтересовать, нашла убедительные слова, непохожие на те, что говорили все предшествовавшие ей учителя музыки. А может быть, в отличие от других, отнеслась с пониманием к тому, насколько трудно в юном возрасте ради серьезной музыки жертвовать ребячьими забавами. И чтобы хоть чуточку «подсластить» ученику жизнь, Боровская стала приносить на уроки конфеты. Раймонд «клюнул» на эту «педагогическую удочку». Видимо, с тех нор столь неравнодушен к сладкому. Как, впрочем, и к музыке.
К тому времени соседи уже привыкли видеть на его лице постоянную «кислую мину», привыкли обвинять отца в том, что он тиранит сына. И вдруг — неожиданное превращение —младший Паулс невозмутимо,с конфетой за щекой сел за рояль…. и заиграл.
В рядах собравшихся мальчик послышался недоуменный шепоток. Теперь уже мелодия захватила его, и , не в состоянии слышать звуков зала, лишь краем глаза он увидел на лицах еще большее удивление. «Ну, что ж, — мысленно обращался он в зал, — а теперь послушайте народные мелодии.» Люди обрадовались, оживились, зашевелились. «Ну а теперь мелодии бальные — пожалуйста, танцуйте!» Вот так и началось: все в компаниях, парами, а Раймонд один — у рояля….
Что может сделать человек, если увлечен своей идеей? Очень многое!!!!
Материал взят в ИНТЕРНЕТЕ в свободном доступе.