Рейхана.
Я сидела в комнате, положив локти на подоконник и невидящим взглядом смотрела на улицу. Сугробы сменились грязью, воздух приносил с собой незримые нотки приближающейся семимильными шагами весны. Я тяжело вздохнула, опуская лицо на скрещенные руки. Эта зима тяжело далась всем нам. Все три месяца поместье было погружено в гнетущее молчание, изредка нарушаемое лишь звуками сварки от куда-то снизу, из подвальных помещений. Мы с Морти были предоставлены сами себе, и коротали долгие вечера за неспешными разговорами и чтением книг в огромной библиотеке, собранной Бэлом со всех концов земли. Изредка, ночами, мы нарушали прямой запрет и выходили с осьминогом на обледеневший балкон, вдыхая морозной воздух. После происшествия с камнями, Бэл больше не показывался, наотрез отказываясь выходить из подвалов и разговаривать не только со мной, но и с Морти. В первую неделю, я порывалась уйти, покинуть поместье во избежание неприятных ситуаций. Но Морти был не преклонен. Он путано объяснял, что у Бэла нет золотой середины. Он подвержен эмоциональным вспышкам, его привязанности – вечны, а обиды – могут длиться бесконечно. Являясь личностью очень увлеченной, он ревностно хранит зону собственного комфорта и болезненно воспринимает любое вмешательство, даже если это делается во благо. Но, прогресс не стоит на месте, и по тому, Бэлу просто необходима определенная встряска. Раз в пятьдесят лет, Морти выпихивает его из этой "зоны", иногда силой, сдувает с него пыль и раздвигает границы этого комфорта. Так было с его детищем в подвале, так было с устройством по образованию монет, и так будет продолжаться дальше. И мне не стоит засорять свою голову, эмоциональными вспышками эгоистичной сущности, которая позабыла о простых нормах поведения. Рано или поздно Бэлу станет скучно и он придет на перемирие, усиленно делая вид, что ничего в собственности не произошло. Больше о Бэле мы не говорили, хотя я и пыталась узнать его чуть-чуть лучше. Зато, я многое узнала о ставшем мне другом, осьминоге. Как объяснял Морти, в нашей реальности есть идентичные и в то же время не похожие между собой измерения. Он сам из измерения Дерит, что находиться близ измерения Калео и называется оно по-простому – Восемь. В своем Измерении считался «белой вороной» из-за недостатка определенных умений. Был не справедливо осужден и отправлен в ссылку. Сначала в измерение под названием Изнанка, а затем сюда. Я много расспрашивала его о измерениях и его доме в частности, и Морти охотно рассказывал, деликатно обходя только одну тему. Его знакомство с Бэлом. Сегодня я осталась одна, так как Морти был занят где-то внизу рассортировывая монеты по мешкам и полкам. Меня в сокровищницу он не допускал, говоря о том, что занятие и вид этот малопривлекательный и не желательно мне видеть такое, во избежание кошмаров. Я искренне недоумевала, но решила не спорить. В любом случае, Морти старался делать все что в его силах, ради моего комфорта и защиты. Я устремила взгляд на пыльное стекло окна, подумав о том, что сегодня слишком хороший день для того, чтобы раскисать и бездельничать. Поднявшись на ноги, я переоделась, решив вымыть окна, чтобы солнечные лучи наполняли поместье теплом и светом. Едва ли не вприпрыжку, я спустилась на кухню за ведром и тряпками, слыша, как стук каблуков эхом разносится по коридорам. Собрав весь необходимый скарб, я направилась в гостиную. Начинать, по моему мнению, нужно было с «сердца» дома. Взобравшись на подоконник, я приступила к своему нехитрому занятию. Хандра отступала с каждым отмытым сантиметром и на середине второго окна, мое настроение стало настолько приподнятым, что я стала тихо напевать незатейливую мелодию, легко орудуя тряпками. Неожиданно, боковым зрением, я заметила промелькнувшее черное пятно. Нахмурившись, крепко держась за раму, я выглянула, встретившись взглядом с глазами – бусинками. Странное существо, которое я видела лишь в книгах, сидело на парапете и выглядело очень испуганным. Острая мордочка с короткими ушами была прижата к холодному камню, длинное, стройное тело – напряжено. В книге, это существо называлось легко и без затей. Просто куница.
- Как ты оказалась здесь? – поинтересовалась я в пространство.
Странно было видеть живое существо, ареал обитания которого лес Деранш, что близ Астарты… Но судя по виду, ему явно требовалась помощь. Одни Боги знают, сколько этой несчастной кунице пришлось здесь сидеть, обдуваемой холодным, соленым ветром Ратинары. Переступив через откос окна, я попыталась до нее дотянуться, но не смогла. Я глянула вниз со второго этажа и мне показалось, что земля слишком далеко. Собрав всю силу воли в кулак, я подобрала полы платья, чтобы не мешали, и вылезла на узкий парапет, стараясь не смотреть вниз. Куница ощерилась, взобравшись на небольшой выступ в стороне.
- Стой, глупая. – выдохнула я. – Я хочу помочь тебе.
Кажется куница поняла меня, вытянувшись в струнку. Держась на выступы стены и лепнину, я аккуратно направилась в ее сторону, всем телом вжавшись в холодный камень. Ветер заставлял неметь пальцы, холодил кожу лица. Я вытянула руку, пытаясь дотянутся до животного, но мне не хватило нескольких сантиметров. На мгновение зажмурившись, я осторожно переставила ногу, делая еще один шаг, вновь протягивая руку. Я уже видела, как мои пальцы касаются мягкой шерсти, чувствовала идущее от звериного тела тепло. Каблук попал в остатки лежащего льда на парапете и взвизгнув, я рухнула вниз.
Бэл.
Гостиная полыхала и душный дым возносился вверх. Панели и мебель плавились, лоскутами опадали на землю. По полу шли широкие борозды и привычная жизнь летела вниз, в раскрывшуюся темную бездну. Жар опаливал кожу, сжигал волосы, заставлял дымиться одежду. Воздуха не хватало и казалось сама кровь плавиться в венах, а сущность распадалась на части, уносимые образовавшейся воронкой. По среди этого безумия, ровно в центре стояла Нелл, протягивая ко мне руки и в ее глазах стояла мольба о помощи.
Я резко вскочил с кресла, обливаясь холодным потом, стараясь восстановить дыхание. Мне казалось я чувствовал запах огня, дыма и стойкий запах аммиака пронизывающий каждую молекулу воздуха. Я утер лицо, невидящим взглядом оглядывая бункер с субмариной. Мне нужно было на воздух. Срочно выйти из замкнутого пространства. Мне казалось стены сдвигаются, желают сжать меня со всех сторон. Одни движением руки, я снял все защиты с поместья, перемещаясь, почему-то в подворотню Сиберике, что была рядом с «Кукольным Домом». Я оперся о стену дома, жадно глотая воздух. Треклятые сны. Когда-нибудь я найти инъекцию, которая позволит мне не спать вообще. Я прикрыл глаза, откидывая голову на холодный камень монолита. Я – вымотан. И морально и физически. Три месяца зимы без общения, будучи запертым в глухом помещении, видимо свели меня с ума. Мне нужно вернутся в привычную жизнь. Пойти на перемирие. Заполнить голову чем-то еще... Чем-то кроме Калипсо и собственной обиды на домочадцев. Перемирие. Я оглядел собственные карманы, неожиданно сообразив, что я так резво переместился, что не удосужился взять с собой маску. Радовало хотя бы то, что в бункере было холодно, и плащ остался при мне. Я накинул на голову капюшон. В карманах обнаружились три золотых и пара серебряников. Я цокнул языком. Не густо. Перво-наперво нужно было помирится с Морти, а подкупить осьминога можно было только одним. Сладким. У Морти неразделенная любовь к шоколаду, который он мог употреблять в неограниченном количестве. В конце концов, я тоже был виноват в собственной вспышке агрессии, хотя никогда и не при каких обстоятельствах, ему я этого не скажу. Ладно, кондитерская в трех кварталах от сюда. Я вышел из подворотни, нос к носу столкнувшись с курящим самокрутку юнцом, в сумке которого была охапка газет. Увидев меня, он набрал в грудь побольше воздуха, но я молчаливо бросил ему серебряник, забрав газету. Хоть узнаю, что в мире произошло за эту зиму. Вроде как, не совсем зря вышел из дома. Погруженный в свои мысли о снах, потерянной принцессе Адена, которую скорее все уже нашли и за которую я, соответственно, уже не смогу ничего получить, я дошел до кондитерской. В помещении царило тепло, и воздух насквозь пропитался ароматами шоколада, лакрицы и сахарной пудры. В стеклянной витрине стояло несколько тортов, всевозможные пирожные и горками конфеты разных вкусов. Я нахмурился, пытаясь сообразить, что может понравится Морти. На глаза попался по истине огромный двух ярусный торт, залитый шоколадом. Может быть этого хватит, чтобы устроить перемирие еще и с Рей? Услышав покашливание, я поднял глаза, встречаясь взглядом со старым, беззубым кондитером.
- Сколько? – буркнул я, показывая на торт и снова опуская глаза.
Было чертовски не ловко находиться в магазине, да и на улице, без маски. Как будто я раздет. Но ничего не поделаешь, как говорится «сам дурак». Но, в мгновение паники, очень трудно себя контролировать. Особенно – если ты трус. Сторговавшись на трех золотых, мой торт был упакован в бумагу, повязан синей лентой, и я наконец-то отправился домой. Хотелось прогуляться. Еще немного подышать свежим воздухом но так, чтобы рядом никого не было и по сему, я переместился не сразу в поместье, как обычно, а рядом с покосившимися, подъездными воротами, тронувшись в путь. Сапоги увязали в весеннем месиве, полы плаща безнадежно испортила грязь. Где-то в закромах у меня была целая батарея мыльного корня, смешанного с щелочью. Отстираю. В крайнем случае пошью заново. До центрального входа оставалось не большим, не меньшим чем десять шагов, как я заметил тонкий силуэт на карнизе около окна. Я остановился, не веря своим глазам. Только одна фигура могла быть в моем поместье… Раздался тонкий вскрик и силуэт полетел вниз. Сломя голову я бросился вперед, туда куда по моим расчетам, должна была рухнуть Рейхана. Кровь бешено стучала в висках и мне казалось еще чуть – чуть и я выплюну легкие. Я боялся, что не успею, что тщедушное тело не сможет развить скорость, при которой я смогу ее спасти. Успел… От удара, сжимая ее руками, я перекувырнулся через собственную голову. Руки тряслись, сердце вместе с легкими перестали пытаться вырваться наружу. Грязь и комья снега стекали по лицу, но тяжело дышащая лежащая под мной Рейхана, с широко открытыми глазами, бесспорно была жива.
- В следующий раз… - стараясь отдышаться проговорил я, продолжая нависать над ней. - …если захочешь выйти... Выходи через дверь.
Отстукивая дробь зубами, она заикаясь ответила:
- Я не хотела…. Там был… Зверек… Я хотела помочь…
« - Я хотела помочь…
По белоснежной щеке скользнула слеза, затерявшись в малахитовых волосах.
- Это было самонадеянно и абсолютно безответственно, Нелл.
Она лежала на кровати, укрывшись тонким, голубым покрывалом. Я примостился на полу, раз за разом меняя влажную тряпку на ее горячем лбу.
- Ей требовалась помощь… Ее выбросило на берег. Она мучилась, Бэл.
Я тяжело вздохнул. Любовь Нелл ко всем видам существ, рано или поздно сведет в могилу либо меня, либо ее. Однозначно. Она знала каждое существо, каждую живность в своей касте озер. Но то, что обитало в море было для нее не просто в новинку. Для нее это было едва ли не чудесами. Дернуло ее спасать именно сегодня. Именно на кануне раута, когда к нам должны были приехать ее «родственники». И именно выброшенную на берег медузу. Я, видимо действительно не гожусь на роль супруга, если не могу объяснить простых правил того, что можно делать, а что нет...
- Элинор, некоторые вещи… - я замялся, вновь пытаясь втолковать ей простые истины. – Происходят, просто потому что должны происходить. Ты не сможешь спасти всех. Цикл должен идти. Жизнь-смерть, прямые законы Вселенной. Везде. Не только в Изнанке.
- Это не справедливо, Бэл. – она отвернулась от меня, как обиженная девочка. – Почему кто – то должен решать, кто будет жить, а кто нет. Я хочу, чтобы они все жили.
- Нелли… - я тяжело вздохнул, уронив голову на руки. – Ты ведешь себя, как ребенок.
- Нет. Я живу согласно своим принципам и своего понимания мира. Я никогда не пройду мимо того, кому нужна помощь. Я не хочу стать такой, как …
Она замялась, а я усмехнулся:
- Такой, как я?
Она мотнула головой:
- Не хочу быть черствой. Не хочу, чтобы Джакарда или Гаап диктовали и навязывали мне свою картину мира. Я не хочу выживать и не хочу биться за каждый день. Я хочу жить. Радоваться. Любить.
Я поджал губы, заметив тоску в ее глазах.
- Ты испугался за меня? – неожиданно спросила она.
- Да.
- Правда? – на лице Нелл отразилась искренняя улыбка.
Я наклонился к ней, уткнувшись лбом в ее лоб:
- Я рад, что с тобой все в порядке.»
- Я рад, что с тобой все в порядке.
Я чувствовал живое тепло и запах мелисы и фенхеля заполнил легкие до краев. Мираж распадался и малахитовые волосы, сменялись на цвет горького шоколада. Бирюза в глазах потухла, вернув южную темноту. Я резко отстранился от нее, неожиданно сообразив, что пока меня одолевали воспоминания и я упирался в ее лоб своим, она не шелохнулась, казалось даже не дышала. Я почувствовал, как скулы залила краска. Вся ситуация была столь нелепа и я был настолько смущен, что агрессия, связанная с «внедрением в личное пространство» так и не пришла. Испытывая высшую степень неловкости и даже не заметив стекающей грязи, я подал ей руку, желая помочь подняться. И Рейхана с алеющими щеками, вложила свою руку в мою, поднимаясь на ноги и начала отряхивать платье. Неожиданно я вспомнил, что что – то нес из Сиберики. Что – то важное. Я огляделся, пытаясь найти пакет с тортом, который обнаружился на том месте, откуда я сломя голову ринулся и который, видимо, был безнадежно испорчен.
Рейхана.
Хрупкая, непрочная гармония наконец была восстановлена. После падения, у меня еще битых пол часа дрожали колени. Я уже успела попрощаться со всей своей жизнью, но видимо у Богов на мой счет были иные планы, если раз за разом они либо спасают мою жизнь, либо посылают людей, которые спасают меня. Я была в неоплатном долгу перед Бэлом уже второй раз. Пока мы грязные и мокрые шли до входа в поместье, Бэл поинтересовался что меня с подвигло лезть на окно и что за зверек так поразил мои «героические чувства». Пришлось детально рассказать. По возвращению, Бэл проверил и окно, и парапет, но куницы там не было, хотя я была уверенна, что спустится без посторонней помощи она не могла, и я видела в его глазах сомнение насчет трезвости моего рассудка. Раздосадованная, я ушла в свою комнату, чтобы принять душ и переодеться в сменное платье. Весь пережитый страх взыграл и я долго сидела на кровати, проливая слезы, пока в комнату не постучался Морти, позвав меня в гостиную на «примирительный обед». Я утерла слезы, спустившись вниз, обнаружив всех в сборе. На столе, укрытой скатертью, стоял кофейник; белый чайник с треснутым носиком; набор на три персоны и покосившийся двухъярусный торт, больше похожий на тщательно собранный муравейник. Это было… как-то мило. Морти лучился от восторга и как я смела судить, едва сдерживался, чтобы не запустить щупальцу в липкую массу. Бэл сидевшей во главе стола, в рубашке цвета темной морской волны и с распущенными стальными волосами, был крайне сосредоточен, и полностью погружен в измятую, покрытую запекшейся грязью газету. Я села на свободный стул, сложив руки на коленях, внимательно наблюдая за тем, как он хмурился, невольно вспоминая его тепло… От этих воспоминаний было неловко, и как-то… необычно. Тепло и уютно. Я опустила глаза, рассматривая неброский орнамент на скатерти.
- Что – то интересное? – неожиданно поинтересовался Морти.
- И да и нет… - лаконично ответил Бэл, не отвлекаясь от чтения.
Краем глаза я заметила, что Морти заглянул в газету и насыщенный фиолетовый цвет его кожи будто бы поблек.
- О Тиамат… Это же «Кукольный дом»!
Я вскинула голову:
- Что с ним?
Бэл бросил на Морти осуждающий взгляд и скомкав газету, выбросил ее в огонь.
- Скажите мне, что с «Кукольным Домом».
- Сгорел. Вместе с хозяевами. – сухо ответил он. – Дотла.
Я с шумом выдохнула воздух, приложив ладони ко рту. Я не любила это место, да и кто полюбит работу в борделе? Но там были люди, которые относились ко мне чуть лучше, чем остальные. Я не была опечалена смертью Мирта или госпожи Ривье, но… Олива... Мирт – мертв. Почему-то от этой мысли не стало спокойно или радостно на душе. Пусто. Абсолютная глухая пустота. Мирт – мертв, и мне больше ничего не угрожает. Мирт – мертв, и я могу быть свободна, могу идти куда хочу без страха или опасений… Только мне некуда было идти, более того, я не хотела уходить от сюда. Кажется, Бэл прочел мои мысли, спокойно проговорив:
- Мирт – мертв, и больше тебе угрожать не будет. Ты вольна поступать как хочешь, можешь остаться, а можешь…
- Здравствуй, милый, милый Бэл…
Женский голос, прозвучавший у самого моего уха, заставил меня подскочить и резко развернуться. Перед глазами мелькнула игривая улыбка на пухлых губах. Девушка, стоящая перед мной, просто не могла быть человеком. Казалось, она была соткана из чистого эфира, легкая и воздушная. Изумрудные, кошачьи глаза лукаво блестели, вздернутый, тонкий нос сморщен. «Амазонка» плотно облегала ее фигуру и во всей ее позе сквозила какая-то кошачья грация.
- Какая замечательная, милая, куколка. Она мне очень нравиться, Бэл. – промурлыкала она.
Ее рука обвила мое запястья, заставляя меня подняться на ноги и я почувствовала ее прохладную, будто мраморную кожу. Голову будто наполнял приятный, волокнистый туман, и все тело стало легким. Хотелось, чтобы она не отпускала меня, продолжала держать за руку, потому что так было… правильным. И мне было очень спокойно.
- Оставь ее. – прозвучавший голос Бэла развеял туман, оставив только странную легкость и спокойствие, хотя девушка так и не отпустила мое запястье.
- Ну, Бэл. Посмотри, какая она хорошенькая! – она повернула меня к себе, касаясь пальцами моего лица и я была не в силах сопротивляться. – Только посмотри. Очаровательна! Милое личико, бездонные глаза, шикарные, густые волосы! Я поражена, Бэл!
Она вновь повернула меня, обняв за талию и я чувствовала идущий от нее легкий аромат ванили и яблок. Я заметила каменное выражение лица Бэла, отмечая его злость только по едва заметно бьющейся жилки на щеке.
- Бэл, ну пожалуйста. Можно я ее заберу? Я почти влюблена!
- Я сказал, оставь ее в покое, Оазис. – раздельно проговорил он, поднимаясь на ноги.
Девушка надула губки, отпустив меня и морок прошел. Я отскочила от нее с глухо бьющимся сердцем. Сейчас, когда она не касалась меня, я явственно чувствовала идущий от нее флер угрозы. Она была похожа на розу, в шипах которой скрывается смертельный яд.
- Ну зачем она тебе, Бэл? И как здесь оказалась? – Оазис игриво, по-кошачьи приближалась, и мне приходилось отступать назад, под защиту Бэла и Морти. Я бросила взгляд на своего друга. Осьминог был крайне напряжен и его щупальца нервно обвивались вокруг ножек стула на котором он сидел. Девушка хихикнула, продолжив:
- Я с момента твоего заселения не видела здесь ни одной живой души, а сейчас тут девушка. Это очаровательно! Так кто она?
Я почувствовала, как Бэл встал за моей спиной и обернулась. Его лицо было непроницаемым, и прежде чем он ответил, я услышала, как Морти издал стон. Толи ликования, толи печали. Я не смогла разобрать, но неожиданно поняла, что с этой минуты моя жизнь круто изменится.
- Она – мой адепт.
Благодарю за прочтение =)