В школе я ходила на курсы польского языка. Наша преподавательница, пожилая женщина с классическим образованием (она окончила Казанский университет, когда там ещё был самый сильный в стране факультет сравнительной филологии), в перерывах между грамматикой и синтаксисом обсуждала с нами литературу. Она спокойно говорила о Генри Миллере и Венечке Ерофееве. Она же порекомендовала нам недавно опубликованный роман Владимира Сорокина "Голубое сало".
- Сорокин - великолепный стилист. Не обращайте внимание на мат и физиологию, чувствуйте текст.
Признаюсь, "Голубое сало" я прочитала лишь пару лет спустя. Потом рассказы, "День опричника". Мнение о Сорокине-писателе у меня не сложилось до сих пор. Но не пойти на новый документальный фильм о нем - "Сорокин Трип" - я не могла.
И теперь я понимаю, почему Сорокин - великолепный стилист. Я бы даже сказала, Сорокин - человек-стиль. Знаете, из тех, кто к определенному возрасту понимает, что ему нужно и нравится, и напрочь отметающий все остальное. Такая гармоничность подкупает.
Выходец из московского андерграунда 1980-х годов, друг и соратник концептуалистов, он довольно быстро понял, чего не хватало тогдашней литературе, погрязшей в формализме, "формалине" и канцеляризмах партийных съездов. Эпоха на своем излете рождала мертвых детей и нежизнеспособные лозунги. Какой писатель мог вырасти из такого сора? Такой как Сорокин. Он прочно занял свою нишу, и (визионерство таланта) его стратегия пригодилась и в новое время. Короткий промежуток "свободы" не смутил, не обманул и не переубедил Сорокина, и он продолжал писать, как пишет, как видит, как чувствует, а его проза, увы, лишь прибавляет в актуальности и садисткой правдоподобности.
Сорокин - художник не меньше, чем писатель. Найти его работы в интернете оказалось невозможно, что выдает исключительно творческо-терапевтические свойства его графики. Лишний PR ему не нужен, но если будете смотреть документальный фильм - обратите внимание, насколько Сорокин изобразителен во всем - в литературе, в живописи, в жизни наконец.
Высшая мечта автора: превратить читателя в зрителя
В.В. Набоков
И наконец. Сорокин выглядит крайне уставшим. По кадрам хроники даже можно восстановить - в какой момент эта усталость появилась. Вот молодой Сорокин скачет на шкафах с друзьями-концептуалистами, вот, улыбаясь, фотографируется с дочками, а вот читает рассказы на фоне какой-то школьной доски. Запись 1997 года. Хорошо читает, старается, почти разыгрывает по ролям. И рассказ хороший - остроумный и без мата. Наступает черед вопросов из зала:
Я, конечно, не литератор, - говорит голос вне кадра. - Я информатик. Но вот у вас в книжке на странице 7-й я увидел бранное матерное слово на букву "м", а на 9-й странице бранное матерное слово на букву "б". Я, конечно, не литератор, да?
Зал оживляется. Сорокин мрачнеет - и вот это выражение лица станет его маской на все последующие годы. Представляете, сколько раз он слушал невнятные вопросы про слово на "м" и "б". А разъяснять каждому информатику суть художественного метода - себе дороже. Да и не нужны никому эти разъяснения. Проще было бы: перестать употреблять слова на "м" и "б". А он не перестал. Блюдет стиль. И за это - мое уважение автору.
