Самый молодой в этой группе разведчиков — доброволец Жора Дмитриев, пятнадцатилетний парень, ученик одного из ремесленных училищ Ленинграда. Старшего из них—политрука Николая Цыбенко в шутку называют за окладистую черную бороду «капитаном Грантом».
Разведчики встретились в первый месяц войны. В тихий июльский вечер они вышли из землянки, встали во весь рост и дали клятву бить врага беспощадно. В тот же час они ушли в первую разведку.
Начиналась ночь, когда они вернулись домой. Они принесли трофеи—саблю офицера, каску солдата и много винтовок. Потом они почти ежедневно стали уходить в далекие рейды.
Недавно в маскировочных халатах с автоматами в руках поздней ночью они сошли на лед Финского залива. Впереди на много километров простирался необозримый ледяной покров. Бушевала пурга. Моряки шли в кильватер.
В 18 километрах от своих позиций, в тылу врага, в прорубь провалился замыкающий Василин Васильев. Его успели подхватить. Он с трудом выкарабкался на лед, и в ту же минуту мороз сковал его одежду. Автомат оброс коркой льда. Васильеву пришлось идти обратно. Он взял в руки финский нож и весь путь держал его наготове, пока дошел до нашего боевого охранения.
Семеро тронулись дальше. Двое составляли головной дозор, двое — фланговый, остальные — ядро разведки.
Когда прошли город Т. свернули к берегу. На льду заметили небольшие колышки, к ним были привязаны картонные коробки, наполненные осветительной смесью и разрывными зарядами. Колья были предверьем в минное поле. Разведчик Иоаниди перерезал соединяющую их проволоку и образовал узкий проход, в который вошли все спутники.
Круглые черные мины были отчетливо видны на гладком льду. Разведчики искусно лавировали среди них.
У берега вновь появились торосы. Оставив группу бойцов, командир приказал Николаю Верцеву, Василию Иванову и Александру Власенко выйти на землю. Они увидели много построек, окруженных кольцом огневых точек. Слева высился бугор, справа стояли дома.
Власенко вернулся и доложил командиру обстановку. Обогнув бугор, Иоаниди обнаружил укрепления врага—окопы, траншеи, земляные укрытия. Впереди, в 50 метрах, начиналась шоссейная дорога. Разведчики вышли на нее, рассыпались и залегли.
Минут через пятнадцать показалось два человека. Они шли на разведчиков. Один был в белой дубленой шубе, через которую был перекинут автомат, другой, вооруженный ружьем, — в простой солдатской шинели. Сомнений не было — шел офицер с солдатом. Они вели разговор на немецком языке.
Разговор неожиданно прервался: офицер увидел в снегу людей, лежавших ничком в белых халатах. Он резко крикнул: «Хальт!» и снял с плеча автомат.
Боец группы захвата Ованес Каспарьянс что-то ответил ему по-армянски и выбежал на дорогу. В это время Верцев произвел одиночный выстрел, а командир дал из автомата короткую очередь.
Едва в утренней тишине прогремели выстрелы, разведчики услышали шум со стороны залива. Возникла опасность быть отрезанными. Иоаниди видел труп офицера и бегущего к противотанковому рву солдата, но не стал охотиться за ним: слишком дороги были минуты.
Моряки вышли на пригорок, чтобы по нему спустится к заливу, но заметили слева и справа от себя две крадущиеся группы немецких солдат, преградивших им путь.
Стали стрелять сразу все семь наших автоматов. Сраженные немцы падали на лед, зарывались лицом в снег.
Разведчики сошли на лед. Тут в обе ноги был ранен Каспарьянс. Он просил оставить его. Клялся что не сдастся, пока не выпустит последнего патрона. Напрягаясь, он встал, сделал несколько шагов, но в ту же секунду упал.
Немцы тем временем вели сильный огонь, потом пошли в атаку. Разведчики подпустили их близко и дали несколько очередей. Каспарьянс тоже стрелял. Многие немцы упали, остальные остановились.
Короткими перебежками разведчики стали медленно отходить. С большими трудностями они пронесли Каспарьянса через минные поля. В пути на них еще дважды нападали немецкие и финские патрули. Моряки дрались, как львы. Они расстреляли все до единого патроны, израсходовали гранаты. На пути их отхода валялись десятки трупов фашистских солдат.
В госпитале Каспарьянсу вытащили пулю, которая пробила ногу и застряла в другой. Его уложили в кровать.
Ночью, покидая форт, Иоаниди и его боевые друзья увидели странное зрелище. Вдали, на подступах к вражескому берегу, в воздух взлетали одна за другой десятки ракет. Опасаясь нового визита советских моряков, враги освещали залив. Иоаниди смеялся, глядя на это зрелище. Отшучиваясь, смеялись и его товарищи.