Автор: Полина Люро
Я терпеть его не мог. Тоже мне, старший брат. Выскочка и задавака, а ещё такой насмешник, каких поискать. Вечно мне от него попадало. Я бы в жизни и без него прекрасно обошёлся. Родители над ним тряслись, вечно в пример ставили: какой он у нас умный и красивый, и учится хорошо, не то, что я. Просто надежда всей семьи. Подумаешь, красавчик. Никогда не понимал, что в нём такого особенного нашли. А я в нашей семье вроде так, не пойми кто на заднем плане.
А, между прочим, у нас всего четыре года разницы в возрасте. Он меня просто бесил этим своим: «Эй, мелкий, как там у вас в детсадике дела? Куда сегодня на прогулку ходили?» У меня просто кулаки на него чесались. Всегда мечтал ― вот подрасту и дам ему по физиономии, все обиды припомню. Может, имя моё вспомнит…
Это случилось так внезапно, что я долго не мог осознать, что же с нами произошло…
В тот день Сашка встретил меня у школы на папиной машине. Ну вот, даже это ему разрешалось, а меня и на пушечный выстрел не подпускали. Я взглянул на него исподлобья, кивнул ребятам и неохотно подошёл.
― Тебе чего?
― Запрыгивай, велено тебя срочно домой привезти.
― Это с какого перепуга? И почему ты, а не отец?
― По кочану, его на работу ещё утром вызвали. Да залезай, у меня времени мало, экзамены же. Дома мама расскажет.
Я нехотя уселся на заднее сиденье, бросив рядом рюкзак, и уткнулся в смартфон. Сашка как всегда включил музыку на всю катушку, и я демонстративно поправил наушники. Наши вкусы и в этом не совпадали. Мы поехали. Что сказать, водил он умело, хоть права совсем недавно получил. В этом я ему завидовал. Ну, совсем чуть-чуть.
А дальше не помню, что случилось. Кто-то отчаянно сигналил, Сашка ругался, не стесняясь в выражениях, потом пронзительно взвизгнули тормоза, что-то сильно тряхнуло машину, и я полетел вперёд. Всё кружилось перед глазами, резко подвернулась рука, стало горячо в ушах и солоно во рту. Я открыл глаза, которые, видимо, зажмурил от страха, и первое, что увидел, было бледное, залитое кровью Сашкино лицо.
Он протиснулся через разбитое боковое стекло, не замечая, как осколки оставляли на его руках страшные красные полосы, и тянулся ко мне.
― Лёшик, маленький, не бойся. Вылезай из-под кресла, пожалуйста, дверь заклинило. Ну, давай руку, вот, отлично, теперь другую. Я тебя вытащу, уже почти получилось. Какой-же ты у меня молодец, я так тобой горжусь, Лёшик, ― приговаривал он, вытаскивая меня из покорёженного салона и передавая каким-то людям.
Я не хотел его отпускать, упирался, но мои руки насильно от него отцепили и, не слушая мой шёпот: «Там остался мой брат, там же Саша! Помогите ему!» ― куда-то повели. Мне казалось, что я кричал…
А потом раздался громкий хлопок, и кто-то совсем рядом сказал:
«Она горит, тушите скорее, мальчишка у машины!»
Потом я отключился, а проснулся в больнице. Рядом сидела мама, счастливая и заплаканная. Она целовала меня и причитала: «Слава богу, ты жив, Лёша!» Я вырвался из её железной хватки. У меня была перевязана рука, немного нывшая, и сразу спросил:
«Где Саша, его вытащили?»
Мама погладила меня по голове, как маленького, и, всхлипнув, сказала:
«Да, Лёша, не волнуйся. Он в ожоговом отделении. Ему придётся здесь полежать какое-то время».
― Пошли к нему, я хочу его увидеть.
― Позже, сынок. Сейчас к нему нельзя. Как только врач разрешит. Обещаю».
Но ни на следующий день, ни через неделю меня к нему не пустили. Я постоянно спрашивал о брате, но мама повторяла: «Надо подождать». И я ждал.
Как же дома стало пусто и тихо без него. И одиноко. Даже не представлял, как это плохо, когда его нет рядом. Я заходил в Сашину комнату, садился на кровать и просто сидел. И думал о нём, а ночью во сне снова и снова видел его залитое кровью лицо и слышал, как он говорит мне: «Молодец, я так тобой горжусь, Лёшик».
И вот наступил день, когда я смог его навестить. Я шёл радостный, что, наконец, его увижу, но всё оказалось совсем не так, как в моих фантазиях… Незнакомый человек с повязкой на лице лежал на больничной койке. Узнаваемыми были только грустные Сашины глаза, точно такие же, как в тот страшный день в машине.
Я растеряно стоял рядом с ним, не зная, что сказать. У меня дрожали колени. Букет, всунутый мне мамой в руки, выпал и остался валяться на полу у двери. Он сам первым заговорил со мной.
― Привет, Лёшик. Я скучал по тебе.
― Привет, Саш. Я тоже скучал, ― странный комок в горле мешал, не давая словам срываться с языка.
― Тебе, наверное, страшно на меня смотреть, да? Мне и самому жутко. А ты представь, что на мне маска вроде той, которую я под Новый год надел, перепугав всех. Только ты, Лёшик, один смеялся. Я знал, что тебе понравится, потому её и выбрал. Разве они смогли бы оценить такую вещь?
― Точно, помню. Так весело тогда было, ― противный комок исчез и дышать стало гораздо легче, ― а, помнишь, как тётя Нина от страха чуть на стол не залезла? Умора!
― Ещё бы, я тогда подумал ― пропали наши салаты!
И мы рассмеялись: я ― во весь голос, а Саша тихо, ему пока было больно. Когда зашла мама, веселье было в разгаре. Она сказала, что пора уходить. Наклонившись, я шепнул:
«Выздоравливай скорее, Саш! Без тебя дома ― такая тоска. Я каждый день буду приходить, обещаю».
В ответ он впервые сжал мою руку в своих ладонях. Его глаза весело блестели, провожая меня. Я возвращался домой, улыбаясь, потому что знал: там, за страшной маской ― всё тот же озорной и весёлый, мой старший брат…
Нравится рассказ? Поблагодарите журнал и автора подарком.