"Сбитый летчик". (История о том, что папин ремень остается лучшим немедикаментозным средством воспитания сыновей.)
27 прочтений
17 сентября 2019
Шприц, заряженный папаверином и анальгином, вошел с хрустом. Сын рефлекторно сжал полужопия и изогнулся в судороге.
– Сукко-папа! Что ты сделал?
– Всадил тебе обезболивающее, сынок. И если бы ты не напряг задницу, то процесс прошел бы легче.
Сын до истерики, до судорог боится уколов. Два года назад мы доставали, буквально выцарапывали Андрюшу из-под скамеечки в приемном отделении стоматполиклиники.
Отдельной поэмы достойно и лечение самого зуба. Теперь вот Андрюшу постигли желудочные колики. Идти он не мог, поэтому, словно сбитого летчика, я тащил его на себе. Голова внизу, жопа к верху, больное пузо на плече. Сын ойкал и жалобно стонал.
– У вашего сына желудочные колики! – сообщили мне из школы. Андрюшу я нашел скорчившимся на стуле, возле вахты. Потом появился медицинский работник. Дать ребенку банальные но-шпу, гастал и баралгин – оказалось выше ее профессиональных качеств.
Зато всегда под рукой телефон скорой. Набери две простые цифры и сними с себя ответственность.
Сын «съел в столовке котлетку». У них там, в школе все сурово, чуть у ребенка запор-понос, вызывают скорую. Год назад мы уже полетали по Москве «под синей люстрой». Сынок наелся кириешек с чипсами, запил «Пепси», затем отужинал в Макдональдсе. Поджелудочная сказала: «А-А-А!!!» И сыночка перекосило.
Теперь Андрюша, тихонько подвывая, отползал от меня по ковру. Он стремился забиться под кресло. Я уже знал этот манёвр. Маруся – мать умирающего мальчика, отрезала ему путь к отступлению. Я сел сыну на ноги, Маша на спину. Отцовской рукой я стащил с Дюши штаны и стал смазывать левоеполужопие спиртом.
Словно поросенок под ножом мясника, сын дергался и верещал, визжал и извивался. На приказ расслабиться Андрюша только сильнее сжал ягодицы.
Я и не подозревал, что у моего сына такой богатый словарный запас. Последнее, что сквозь слезы прокричал сын: «Папаша, сука, ты – фашист!»
– Больному стало легче на игле! – так бы прокомментировал его дедушка – врач-реаниматолог Николай Фанайлов.
Через минуту, укрытый теплым одеялом, Андрюша мирно спал в своей кроватке.
Я выпил рюмку водки. В «медицинских целях».
Шприц, заряженный папаверином и анальгином, вошел с хрустом. Сын рефлекторно сжал полужопия и изогнулся в судороге.
– Сукко-папа! Что ты сделал?
– Всадил тебе обезболивающее, сынок. И если бы ты не напряг задницу, то процесс прошел бы легче.
Сын до истерики, до судорог боится уколов. Два года назад мы доставали, буквально выцарапывали Андрюшу из-под скамеечки в приемном отделении стоматполиклиники.
Отдельной поэмы достойно и лечение самого зуба. Теперь вот Андрюшу постигли желудочные колики. Идти он не мог, поэтому, словно сбитого летчика, я тащил его на себе. Голова внизу, жопа к верху, больное пузо на плече. Сын ойкал и жалобно стонал.
– У вашего сына желудочные колики! – сообщили мне из школы. Андрюшу я нашел скорчившимся на стуле, возле вахты. Потом появился медицинский работник. Дать ребенку банальные но-шпу, гастал и баралгин – оказалось выше ее профессиональных качеств.
Зато всегда под рукой телефон скорой. Набери две простые цифры и сними с себя ответственность.
Сын «съел в столовке котлетку». У них там, в школе все сурово, чуть у ребенка запор-понос, вызывают скорую. Год назад мы уже полетали по Москве «под синей люстрой». Сынок наелся кириешек с чипсами, запил «Пепси», затем отужинал в Макдональдсе. Поджелудочная сказала: «А-А-А!!!» И сыночка перекосило.
Теперь Андрюша, тихонько подвывая, отползал от меня по ковру. Он стремился забиться под кресло. Я уже знал этот манёвр. Маруся – мать умирающего мальчика, отрезала ему путь к отступлению. Я сел сыну на ноги, Маша на спину. Отцовской рукой я стащил с Дюши штаны и стал смазывать левоеполужопие спиртом.
Словно поросенок под ножом мясника, сын дергался и верещал, визжал и извивался. На приказ расслабиться Андрюша только сильнее сжал ягодицы.
Я и не подозревал, что у моего сына такой богатый словарный запас. Последнее, что сквозь слезы прокричал сын: «Папаша, сука, ты – фашист!»
– Больному стало легче на игле! – так бы прокомментировал его дедушка – врач-реаниматолог Николай Фанайлов.
Через минуту, укрытый теплым одеялом, Андрюша мирно спал в своей кроватке.
Я выпил рюмку водки. В «медицинских целях».
