В бесконечной череде сражений позднего Рима битва на реке Фригид, случившаяся 5-6 сентября 394 года, выглядит по-особенному. Благодаря поздней пропаганде, это сражение предстает как чуть ли не решающая схватка добра со злом, христианства с язычеством, исход которой окончательно предопределил, по какому пути развиваться государству. На стороне добра был восточный император Феодосий, условное “зло” представлял император Запада Евгений, которого Феодосий, не без основания считал узурпатором. Евгений, бывший государственный секретарь, возведенный на престол своим другом - влиятельным франком Арбогастом, хоть и не был сам язычником, но весьма потворствовал старым богам. Ряд авторов пишут даже о “эллинском возрождении”, которое началось в Италии с приходом Евгения. И поэтому христианские источники почти единодушны: карательный поход Феодосия против Евгения был справедлив не только потому, что законный император подавил узурпатора, а потому что так было угодно Богу.
Но простим богословов: как это часто бывает, они несколько сгущают краски. Главной причиной очередной гражданской войны в Риме была все-таки банальная борьба за власть (зачем Феодосию сильный и независимый конкурент в лице Евгения?). К тому же к тривиальному политическому спору добавился элемент мести. Дело в том, что в 392 году императора Западной империи Валентиниана II нашли задушенным в собственных покоях. В Риме, где всеми делами заправлял Арбогаст, обстоятельства пытались представить как суицид, но в окружении Феодосия были уверены, что за убийством стоит именно Арбогаст и его люди и сделано всё было это для того, чтобы протолкнуть наверх Евгения. Жена Феодосия Флавия Галла приходилась родной сестрой Валентиниану, поэтому вопрос расправы с Арбогастом и Евгением стал для императора Восточной Римской империи делом чести.
Летом 394 года Феодосий собрал внушительную армию (современные историки оценивают ее в 30-40 тысяч человек), что интересно, состоявшей преимущественно из варваров. Они же, варвары, были и в числе командиров: будущий спаситель Рима Стилихон, имевший вандальское происхождение, гот Гайна, царь кавказских иберов Бакурий, алан Саул. Правда, главнокомандующим Феодосий все же назначил грека Тимасия, да и сам он был при войске вместе с сыном Гонорием (будущим императором Запада). Напротив, у Евгения, который, узнав о приготовлениях Феодосия, выдвинулся ему навстречу, варварские контингенты, вероятно, составляли меньшинство. Костяк его армии был сложен из преданных Арбогасту галльских и италийских легионов.
В августе 394 года армия Феодосия пересекла Альпы и в начале сентября встретилась с противником возле реки Фригид, в двадцати километрах от богатого портового города Аквилеи.
Ход битвы подробно описан в нескольких источниках, причем местами описания выглядят довольно противоречиво. Пожалуй, все авторы сходятся на том, что армия “язычников” одержала уверенную победу в первый день битвы (5 сентября), когда легионы Евгения и Арбогаста без особого труда рассеяли варварскую конницу Гайны, пытавшуюся пробить их боевые порядки.
А вот дальше идут расхождения. Византийский историк Зосим пишет о том, что после нескольких часов сражения, разметав конницу Гайны, воины Евгения вернулись в лагерь и принялись... отмечать победу. Это якобы их и сгубило. Варвары Феодосия собрались с силами и напали на лагерь Евгения, застав его воинов, предающихся пьянству, обжорству и разврату (язычники же!). "Войска Евгения были разгромлены еще до того, как узнали, кто именно нанес удар", - пишет Зосим. Одних легионеров перебили, других взяли в плен. Узурпатора захватили тут же и сразу казнили. Арбогаст сумел убежать, но затем, видя безысходность своего положения, бросился на меч.
У Павла Орозия другая версия. По его данным, решающий вклад в победу Феодосия внесло предательство и “божественный ветер”, который внезапно подул с гор и нейтрализовал легионеров Евгения и Арбогаста.
“Первый путь к успеху открыл Арбицион, комит вражеской партии, который, когда увидел императора, не обращавшего внимания на окружавшие его со всех сторон засады, проникнувшись уважением к оказавшемуся перед ним августу, не только освободил его от опасности, но и оказал ему помощь, - пишет Орозий в “Истории против язычников”. - А когда оставалось совсем ничего до открытого сражения, в лица врагов подул страшный и невыразимый ветер. Стрелы, пущенные нашими воинами, неслись по воздуху и, преодолевая огромное расстояние, пустить на которое их не хватило бы человеческой силы, не могли прекратить полета, не достигнув цели. А вихрь беспрестанно то бил в лица и грудь врагов, с силой ударяя в щиты, то, жестоко напирая на них, не позволял врагам двигаться, то, грубо вырывая их из рук, оставлял людей без защиты, то, насильно переворачивая, начинал напирать со спины. Стрелы же, которые они упрямо пускали сами, встреченные ветром, остановленные его порывом и принужденные лететь вспять, несчастным образом поражали самих стрелков”.
Похожей точки зрения придерживается другой источник - Сократ Схоластик. Он не говорит о предательстве, зато подробно сообщает об истинной, на его взгляд, причине победы Феодосия - вознесенной вовремя молитве. Хотя силу ветра и его значение тоже не отрицает.
“В том месте, где римляне бились против римлян, бой был равный, но там, где сражались союзники царя Феодосия - перевес оставался на стороне Евгения. Видя, что варвары гибнут, царь пришел в величайшее смущение, упал на колени, призывая Бога на помощь, - и молитва его не была отвергнута. Военачальник Бакурий так укрепился мужеством, что с передовыми линиями перебросился в то место сражения, где преследуемы были варвары, разрезал неприятельские фаланги и обратил в бегство тех, которые сами недавно гнали врагов. При этом случилось и еще нечто дивное. Поднялся сильный ветер и стрелы, пускаемые воинами Евгения, обращал на них самих, а стрелам противников их придавал большую стремительность. Столь могущественна была молитва царя!”.
Молитва, буря и предательство, таким образом, стали причинами победы одного и поражения другого. Но, оставив сведения о божественном вмешательстве на совести раннехристианских хронистов, рискну предположить, что в первую очередь воинов Евгения подкосило предательство комита Арбициона, занимавшего со своими отрядами, вероятно, выгодное положение на поле боя, точнее, на склонах гор. Этот "нож в спину" перевернул всё с ног на голову, и позволил войску Феодосия во второй день битвы (после поражения 5 сентября) снова овладеть стратегической инициативой и после упорного боя окружить позиции “язычников”. А сильный северо-восточный ветер, именуемый бора и нередко гуляющий в предгорьях Альп, просто удачно подвернулся под руку. Согласитесь, непросто сражаться, когда тебя предали да еще буря дышит тебе прямо в лицо.