Пить надо меньше. Надо меньше пить. Кофе. В попытках взбодриться. Во второй половине дня. Хотя, кого я пытаюсь обмануть? Когда твой старший детёныш перестаёт перемещаться по квартире в третьем часу ночи, а младший к полудню уже трижды поел, погулял и спит, никакой бодрящий напиток не помешает заснуть.
Чего ж я тогда не высыпаюсь? Видимо, пить надо, всё-таки, больше. Тех волшебных пилюль, которые отвечают за крепкий сон и полноценный отдых. Стоит сходить за новым рецептом. Хотя, кого я пытаюсь обмануть? Это тоже не поможет.
Ничего, вот доживу до пенсии. Наверное. И точно высплюсь. Хотя, не факт. А пока пора бы и выпить. Кофе. Вторую чашку. И придумать, где взять денег на ремонт кофеварки и как найти хорошего мастера.
«Уважаемое мироздание. Хотя, нет, не так. Эй, товарищи из Канцелярии исполнения желаний, можно мне это... поспать? Недельки две?» — выкрикиваю я, высунувшись в окно, не забыв при этом помахать приветственно ближайшему облачку, и иду делать кофе. Растворимый.
***
«Так, что там у нас?»
Закатываю коляску в лифт одной рукой. В другой — стопка всякой всячины из почтового ящика.
Открытка от Вэ. Извещение с почты. Рекламные буклеты из двух супермаркетов, трёх магазинов бытовой техники, одной посудной лавки и Детского мира. Счёт за электроэнергию. Очередная брошюра, которая могла бы рассказать мне о том, как бог любит меня и почему я должна любить его в ответ. (Несколько лет такое не находила в ящике, а тут зачастили). Купон на скидку из сети доставки суши. Реклама новой пиццерии...
«А это ещё что?»
***
Второй час верчу в руках тетрадь с красивым штампом «Отдел планирования». Там, типа, вся моя жизнь распланирована. Ну, как вся? На четыре недели вперёд. Простым карандашиком всё-всё расписано. И в конце ещё один штамп и подпись с пометкой: «Исполнить».
«Шутники», — говорю я вслух, пытаясь сообразить, у кого же такое чувство юмора.
***
«А сбывается же. Мистика какая-то, честное слово».
Вышла гулять с мелким. И всё-всё с точностью, как в этой тетрадочке. Даже яблоки там же рассыпались.
***
Меняю пару строчек. Просто стираю ластиком крошечный фрагмент, а на его месте вывожу карандашом новое. Так... Несущественную мелочь.
«А вдруг?»
***
Снова сбылось!
***
Я могу изменить всю свою жизнь! Ну, как «всю»? На месяц вперёд примерно. Но я же знаю про эффект бабочки. Можно за четыре недели изменить всё будущее.
«Хммм... Я могу менять на эти четыре недели всё или только то, что зависит от меня? Интересно могу ли я круто изменить все декорации и управлять действиями других людей при написании книги жизни, то есть тетради.
Например, сделать так, что последний заказчик поднимет оплату в восемь раз. Хотя, чего мелочиться? В восемьсот! Или сделать так, что сосед этажом выше предложит руку, сердце и выносить мусор, пока смерть не заберёт его в мир иной? Хотя, не приведи Посейдон».
Решаю, что для эксперимента сойдёт и сосед.
Вывожу строчки про подопытного.
Не проходит и четверти часа. Гость появляется на пороге:
— Я вас недавно это... Ну... Затопил чуток...
— Ага! — соглашаюсь я. — В очередной раз.
— В общем, я вот, — передаёт мне конверт с несколькими купюрами.
— Мммм?
— Возместить ущерб.
«Аааааа! Оно рабоооотает!»
***
Страшно вот так менять жизнь. Ладно, не жизнь, а всего-то около семисот часов будущего.
Но я же знаю, что от каждой мелочи может зависеть многое. Изменю здесь. Пойду по этому пути. И пройду мимо важного, которое было на другой тропинке. Ладно бы видеть всё, но у меня же всего отрезок. Крошечный фрагмент. Вдруг, именно эта линия дальше заведёт туда, что потом жалеть всю оставшуюся жизнь? Если бы видеть до самого финиша. Но тогда ещё хуже. Вдруг, отредактировать можно лишь раз? И как тогда жить? Как марионетка по предопределённому сценарию?
«Ночью перепишу. Когда отвлекать никто не будет», — решаю я, услышав грохот в комнате. Я же читала. Я знаю, что меня там ждёт. Два часа уборки под вопли мелких — вот что.
«Эх, надо было сначала написать пару строчек про идеально спящих сегодня днём детей, которые вечером тоже лягут спать. Сами. В восемь».
***
Часовая стрелка медленно, но верно подбирается к двенадцати. А я всё сижу над тетрадью. Ладно, признаюсь: не совсем сижу. Лежу в кровати с тетрадью.
«А может, просто проспать эти две недели? Я же хотела выспаться. Осталось лишь организовать остальным персонажам интересный досуг без меня. Гениально же!»
Как только подумала про сон, сразу же начала зевать.
«Ну, ничего. Сейчас быстренько всё перепишу и тогда высплюсь на год вперёд. А впрочем, поздно уже. И спать хочется. Ничего не случится, если перепишу завтра. Подумаешь — неделя и шесть дней останется. Да даже если просто неделя. Мне хватит».
Кладу тетрадь на тумбочку. Рядом оставляю ластик и карандаш. «Хорошо, что карандашом написано. Удобно...»
***
«Ненавижу утро. Интересно, когда все мои дети закончат школу и будут сами готовить мне завтраки?»
Делаю кофе. Растворимый. Опять. Жизнь без эспрессо ужасна. Воистину.
Возвращаюсь в постель. Плевать, что из комнаты доносятся вопли в попытках что-то поделить. У меня кофе. И печенье. Овсяное. И шоколадка. Мать без шоколадки — горе в семье.
Ставлю кружку на тумбочку и замечаю на ней стирательную резинку, карандаш и крошки — следы работы ластика.
«Когда-нибудь у меня будет порядок. Наверное».
Глоток кофе. Ещё один.
Внезапно вспоминаю фрагменты сегодняшнего сна. Тетрадь, карандаш...
«А что если не приснилось?»
Приснилось. Тетради нигде нет.
Зато есть полноценный сюжет для истории. Вот бы ещё найти время, чтобы написать
