XXII летние олимпийские игры в Москве. 1980-й… «Расцвет эпохи застоя». Лично для меня, наверное, самое золотое время в жизни. Я молод, здоров, холост, беззаботен. А по мнению некоторых девушек, даже и недурен собой. Я закончил 3-й курс института. Мои родители пребывают в длительной командировке в самой, что ни на есть капиталистической стране, откуда присылают мне, страшно подумать, ДЖИНСЫ «Ливайс». А в моем распоряжении отдельная квартира в центре Москвы. Да, уж… Как говорил Остап Бендер, «С таким счастьем, и на свободе». Действительно, счастье, и действительно, свобода.
Однако, по порядку. Для полной картины, повествование, полагаю, нужно начать где-нибудь с 1976-го. До этого Московская олимпиада казалась событием отдаленного будущего, о котором трубил только советский агитпроп, освещая планы строительства олимпийских объектов в Москве. Но после закрытия Олимпиады-1976 в Монреале и торжественной передачи олимпийской эстафеты Москве, приближение события стало реальным. И это ощущение усиливалось с каждым днем. Москву начали «готовить». Подготовка эта вылилась, в первую очередь, в сносе старинных одно–двухэтажных домиков в пределах Садового кольца. Да, конечно. В конце 70-х эти домики, все почти деревянные, являли собой довольно жалкое зрелище. Не зря за ними утвердилось народное название «клоповники». Если снаружи эти жилища иногда еще имели какой-то вид, благодаря регулярной штукатурке и покраске, то зайдя в такой дом, человек попадал в мир самых одиозных, темных и смрадных коммуналок. Да, конечно, сносу подверглись самые жалкие домишки, которые даже и реставрировать почти невозможно. Тронь – рассыплется. Но все равно, жалко. Со сносом этих домов и отъездом их обитателей была нарушена атмосфера Старой Москвы. Древние переулки стали напоминать щербатые стариковские челюсти, а ранее укромные дворы вдруг выставили напоказ свое исподнее – белье на веревках. На местах снесенных домов срочно разбивались скверики и газончики. Дворы, по возможности, окультуривались, освобождаясь от жестяных гаражей и неведомо как сохранившихся дровяных сараев. А за пределами центра полным ходом развернулось «Олимпийское строительство». На юго-западе спешно возводилась Олимпийская деревня, в Крылатском сооружался уникальный велотрек и реконструировался Гребной канал. У метро «Проспект мира» возвели громадный СК «Олимпийский. Стадион Лужники стал именоваться Большой спортивной ареной (рядом сооружалась Малая) и закрылся на реконструкцию. И еще много-много чего. В Москве насчитывалось несколько сот сооружений, носящих звание «Олимпийский объект». Одной из главных проблем, как я понимаю, было размещение гостей. Ожидался большой наплыв иностранцев. Власть никак не могла ударить лицом в грязь, показывая наши достижения и преимущества «сосилисическаго» образа жизни. Начался косметический ремонт старых московских гостиниц и строительство новых. И флагманом олимпийского гостиничного строительства стало здание гостиницы «Космос» полуцилиндрической формы, тут же получившее в народе название «Полстакана». А кроме этого, был построен очень «европейский» терминал Шереметьево-2, оборудованы Международный почтамт, Пресс-центр, международная телефонная станция. А в Таллине был построен помпезный олимпийский парусный центр Пирита. Все это оснащалось современным, преимущественно, импортным оборудованием. За год-полтора до старта Олимпиады началась интенсивная подготовка обслуживающего персонала. Таксисты, официантки, горничные и швейцары в принудительном порядке изучали иностранные языки – главным образом, английский. Студентов, учившихся на курс старше меня, официально объявили «олимпийским курсом». Олимпийский курс получил дополнительные часы занятий по иностранному языку и аж десятку прибавки к стипендии (составлявшей тогда 40 руб.). А пассажиры московского метрополитена в один прекрасный день после стандартного «Осторожно, двери закрываются» услышали «Mind the doors! Next stop – Novye Cheriomoushki». Олимпиада приближалась неотвратимо.
Но не все складывалось по-задуманному. В 1979 году Советский союз ввязался в Афганскую авантюру. Наши «заклятые заокеанские друзья» не преминули воспользоваться Афганской войной, как поводом для отмены Московской олимпиады. Вспомнили, как в свое время отстраняли от олимпиад Германию, Австро-Венгрию и Японию за развязывание мировых войн и пытались протащить такое же решение через Международный Олимпийский Комитет. Не удалось – МОК не согласился. Тогда США и их союзники объявили Московской олимпиаде бойкот, отказавшись присылать официальные делегации на Игры. Этот демарш, конечно, здорово ударил по «празднику мира и спорта» Забегая вперед, скажу, что гостиницы остались незаполненными. Были проблемы и с заполнением трибун, особенно на предварительных этапах соревнований. Да и ценность олимпийских наград снизилась в отсутствие многих ведущих спортсменов. Жаль. И тех, кто победил без соперников, и тех, кто несколько лет готовился и не поехал. Хотя, в отличие от Совка Западные страны не могли запретить своим гражданам за свой счет поехать туда, куда им хочется. И некоторые западные спортсмены все же приехали. Но выступали не под национальным, а под олимпийским флагом. Противно и то, что Совок со своими карманными странами «народной демократии» зеркально отомстил Америке через четыре года в Лос Анжелесе.
Вернемся, однако, в Москву-1980. С приближением дня открытия Олимпийских игр Москва все больше напоминала сумасшедший дом. Всё недостроенное достраивалось в «пожарном» порядке круглосуточно. Всё, что могло испортить впечатление о столице загораживалось всяческими щитами и баннерами. Отдельного упоминания заслуживает эпопея с олимпийской символикой. Сначала в прессе развернулась кампания создания эмблемы олимпиады, всяческих символов, и главное – «Талисмана» олимпийских игр. Это обязательно должна быть какая-нибудь веселая мультяшная зверюшка. Конечно, Россия – страна непуганых медведей, и в качестве символа был выбран медвежонок с по-идиотски доброй, широкой улыбкой. Злые языки тут же заявили, что Миша Талисман – это главный олимпийский еврей. Все расплодившиеся сувенирные лавки тут же заполнились товарами с олимпийской символикой. Футболки, кепки, полотенца, пепельницы, посуда, авторучки, блокноты, открытки – всё это украсилось символикой, и в изобилии было выложено на прилавки. И в расчете на туристов, по завышенным ценам – все равно купят, куда денутся. «С этой рожей все дороже» - утверждали неугомонные злые языки, подразумевая широкую медвежью улыбку. Олимпийская эмблема в виде стилизованной кремлевской башни (или сталинской высотки), покоящейся на пяти кольцах, украсила все свободные до этого поверхности. А радио эфир уже начал заполняться эстрадной продукцией на спортивные темы, сошедшей с конвейеров семейного предприятия «Пахмутова&Добронравов» .
С весны 1980 г. Москву начали ЧИСТИТЬ. Чистка заключалась в удалении из Москвы всех нежелательных граждан. Серия жестких облав, и был полностью отловлен «антисоциальный элемент». Криминал или также был выловлен, или предпочел на время покинуть Столицу от греха подальше. Для меня до сих пор остается загадкой, куда власти вывезли сотни московских бомжей, но факт налицо: бомжей и вокзальных проституток в Москве не стало. Закончив с антисоциальным элементом, власти всерьез взялись за «социальный элемент». Москва стала «закрытым» городом. Все приезжие были из Москвы удалены: билетные кассы всей страны просто перестали продавать билеты на Москву, а посты ГАИ на МКАД не пропускали в город никакие машины с не московскими номерами. Только по спецпропускам. Машины с московскими номерами подвергались прямо на посту суровому тех. осмотру, результатом которого, как правило, был запрет эксплуатации со снятием гос. номеров. Принцип простой: докопаться можно и до столба. Московские автовладельцы, за исключением самых отчаянных, предпочли пересесть на городской транспорт. Но и это еще не все. Избавившись от приезжих, власти начали по максимуму избавляться и от москвичей, не занятых на обслуживании Олимпиады. Всех школьников вывезли в пионерские лагеря. Взрослым на работе предлагались льготные путевки, в дома отдыха и санатории, попасть в которые в обычное время советский человек и не мечтал. Как потом выяснилось, в 1980-году никто из жителей советских городов в профсоюзные здравницы не попал – все путевки были отданы москвичам. Мужчины массово призывались «в партизаны» - на военные сборы.
Окончание следует