Глава 2.
Минуты три Катя молча звенела выставляемыми на стол чашками и заваривала чай.
– Держался бы ты от него подальше, – смягчилась она. – Просто так он никого не прощупывает. Ну, да об этом после. Серёжка, что будем делать с этим проклятым долгом? Как изволили выразить свою мысль Шамиль Моисеевич, «шесть миллионов рублей не стоят любви к высокому».
– Шесть миллионов?! – вскрикнул Бахметов. – Разве может мальчишка проиграть шесть миллионов?
– Сейчас говорила с ним, – устало сказала Катя, – он намерен топиться. Только не вздумай сказать, что нужно идти в милицию – будет ещё глупее.
Бахметов заходил из угла в угол.
– Но если я попрошу у…
– Исключено, – вздохнув, отрезала Катя. – Денег ни у кого брать не буду. Да и как можно отдавать такую сумму за фантом, мираж, за какие-то дурацкие «спички»! У меня, наверное, женский ум, и мне не понять. Кирилл твердит – «долг, долг», – но не за «спички» же! И как из-за этих глупых спичек в восемнадцать лет можно пустить под откос всю жизнь?! Ведь у него и денег своих никогда не было. Я бы у отца, быть может, и попросила, но он в последние годы стал настоящим помешанным, с нами уже не разговаривает – записки только пишет. А, может, отдать им все эти ключи и планы, и пусть подавятся его коллекцией?
– Тогда будешь первой сообщницей, – горестно сказал Бахметов.— Подумай, что ты говоришь! Господи, ещё кого несёт?
Действительно, в дверь позвонили несколько раз.
– Ну, конечно, он дома, и телефон не включён, – ворвалась в квартиру Елена Павловна и расцеловала сына. – Даже Станислав Игоревич говорит – пойдём напоследок проведаем твоего затворника, всё лучше, чем раскланиваться на коктейлях музыкального бомонда. Ох, не любит он местных примадонн и критикесс!
– А за что их любить? – уверенно облизнул губы идущий следом Станислав Игоревич (судя по всему, он был частью прощён), – корчат из себя стоиков на обломках культуры Империи, а за грант из какой-нибудь, смешно сказать, Швейцарии разгрызут друг другу любой хрящ. Вообразите, друзья, прошёл слух, что Елена Павловна возвращается в Россию, и с концами. Дамская часть Мариинки, в возбуждении от перспектив возможных перетрясок репертуара, бегает вокруг Ленечки, и всё в глаза заглядывает. А Елена Павловна как всегда интригует и молчит.
– Пойду, наверное, – вдруг встала Катя, – мне ещё бы Машу проведать — как она там?
– Я в чужих страстях не пловец…– хотел что-то добавить о Маше Шостакович; но замолчал, сообразив, что секунда для фразы ушла. Елена Павловна, поджав губы, наблюдала за поспешностью движений бросившегося провожать Катю сына. У двери Бахметов поцеловал ей руку и шепнул на ухо несколько слов.
– Ты бледноват для такого жаркого дня, – сказала Елена Павловна, когда Бахметов вернулся к столу и стал разливать в чашки чай, – это было заметно ещё вчера. Всё бежишь куда-то, а полежал бы в тишине и прохладе пару дней. Давай перевезём тебя в Лисий – там настоящий рай! Ну, не сердись, колючий ёжик, уже меняю тему. Вчера решила купить что-нибудь поблизости от усадьбы твоего дяди; ну, а поскольку Владимир Павлович сам вызвался найти вариант, к следующему приезду, я думаю, у нас с тобой здесь будет большой уютный дом.
– Если брать дом побольше, Ленечка, – осматривая углы кухни, начал было Шостакович, но Елена Павловна так посмотрела на мужа, что он едва не откусил себе язык. Впрочем, и она не успела сказать и слова – в дверь опять позвонили.
– Не судьба нам с тобой спокойно поговорить. А мы через час на Витебский – и на фестиваль в Ригу. Всё в последнюю минуту, но президентам не откажешь. Это вы, Сашенька? – широко улыбнулась Елена Павловна. – Не даёте грязью зарасти нашему отшельнику? Как ваша карьера, милая? Можно я вас поцелую? Слышала, что вы уже танцуете Мари?
– В общем-то больше «китайский» танец, – немного смущённо усмехнулась Сашенька. – А Мари иногда на замену…
– Лиха беда начало, – я в вашем возрасте к сцене подойти боялась, – засмеялась Елена Павловна. – А уж петь перед всеми! До последнего пряталась в кулисах.
– Лёнечка и сейчас ещё перед выходом порой подмышки от волнения трёт, – заграссировал забывший обиду Станислав Игоревич. – Отчего я не физиолог творчества?
– Не оставляйте его, Сашенька, – ещё раз обняла девушку Елена Павловна, – он пока и сам не знает, чего хочет – смотрите, как опять насупился, но из него ещё будет толк. А в вас я просто влюблена.
Сашенька, бросив серьёзный взгляд в лицо Бахметова, поцеловала Елене Павловне руку.
Продолжение - здесь.