На дворе стояла осень 1978 года. Времена были такие, что, казалось, увидеть тогдашнюю любимую группу автора этих строк и его друзей Uriah Heep в Москве куда как менее реально, нежели прогуляться пешком прям до Луны. И вот, среди печальных размышлений на эту тему, один из моих одноклассников уродил дико прозвучавшую тогда фразу: «А хорошо бы пива с Кеном Хенсли выпить… Он, наверное, очень клёвый мужик!» Прошло почти 24 года, и случилось невероятное – я встретился с изрядно постаревшим и помудревшим «клёвым мужиком», причем в рабочей обстановке – а именно на немноголюдной пресс-конференции по случаю издания в России новейшего сольного альбома Кена «Running Blind». Нет, пива мы не пили, но в ходе почти трехчасовой пресс-конференции и последующих интервью было спрошено и подписано все, или почти все.
– Итак, вы оказались первой рок-звездой мирового уровня, подписавшей прямой контракт с российской фирмой грамзаписи. Каково быть первопроходцем в этой области?
– Действительно, это было очень неожиданно и приятно – получить предложение о подписании контракта на выпуск альбома от фирмы из России. Я очень благодарен сотрудникам московского офиса Sony Music, которые сделали все для того, чтобы этот контракт воплотился в реальность. И я полагаю, что очень многие западные фирмы, с которыми я уже вел переговоры, получили хороший урок. Всем бы так вести дела, как вашим русским коллегам!
– В наше время даже рок-музыканты вашего уровня вынуждены распространять собственные записи через интернет либо продавать лицензии на альбомы независимым фирмам. Фирмы-мэйджоры ныне так и вовсе не заинтересованы в настоящей рок-музыке. В чем же, на ваш взгляд, корни этой неприятной ситуации?
– В деньгах, и только в деньгах. Транснациональные корпорации грамзаписи ныне заинтересованы только в быстром денежном обороте, поэтому они вкладывают деньги в основном в создаваемых ими самими поп-артистов. Они приносят фирмам быстрые и надежные сверхприбыли. А рок-музыка – это совершенно другое дело, в ней на работу с артистом или группой требуется очень много времени и работы. Причем кропотливой работы. К тому же фирма, работающая с рок-артистами, должна проникнуться их мышлением в формате альбома, а не сингла. Ведь поп-артисты продают в основном синглы. Вот и получается, что фирмы просто не желают рисковать и вкладывать деньги в артистов, которым необходима реклама за пределами MTV. Сама музыка ушла ныне из шоу-бизнеса, и теперь это – бизнес, и ничего более.
– Некогда сам термин «британская рок-музыка» означал качественный музыкальный материал, теперь же британская рок-сцена – это модные группы-однодневки с совершенно ужасным музыкальным материалом. В чем истинная причина такого положения дел?
– А все в том же – шоу-бизнес стал высокодоходной индустрией. 60–70 миллионов долларов в год – вот суммы ежегодных вложений фирм-мэйджоров, вроде Universal, в своих артистов, поэтому до художественного уровня ли здесь? Все, что интересует мэйджоров, хоть британских, хоть американских – высокий процент доходов их акционеров. А когда все время следишь за доходами и бизнес-стороной дела, музыка просто перестает интересовать тебя как менеджера. Деньги, и только деньги! Музыкальный бизнес теперь не интересует качество музыкального материала. Его главный интерес – увеличение процента собственных доходов.
– Тем не менее, на британской сцене есть и немало действительно хороших молодых хард-роковых и мелодик-роковых групп. Кто из них является настоящим преемником британских рок-традиций?
– Полагаю, что лучшая группа из молодых – арт-рокеры Mostly Autumn, которые открывали выступление Uriah Heep во время нашего реюнион-шоу в декабре. Это, безусловно, коллектив, который эволюционирует прямо на глазах. И я надеюсь, что они очень скоро станут группой с мировой известностью! Я бы еще отметил Arena и Ten, поскольку они играют настоящую британскую рок-музыку, основанную на традициях нашей рок-сцены 70-х. В принципе, в Британии не так уж мало мало групп, отлично исполняющих традиционный рок, однако вся эта сцена существует исключительно на клубном уровне. Проблема заключается в том, что фирмы-мэйджоры совершенно не заинтересованы в подписании контракта с артистами такого рода, и поэтому создается ощущение, что для хорошей высокопрофессиональной рок-музыки ныне просто нет места ни на радио, ни на телевидении.
– Доводилось ли вам слышать кавер-версии ваших пьес Uriah Heep в исполнении рок-профессионалов 90-х? Какие из этих версий вы считаете наилучшими?
– К сожалению, я их просто не слышал! Поймите меня правильно – все годы, что я жил в Америке, я старался избегать контактов с миром шоу-бизнеса. Увы, ничего не могу сказать об этих каверах…
– Работа над вашим новейшим CD «Running Blind» заняла немало времени. Что же было причиной такого студийного расписания?
– Да, я начал работу над «Running Blind» в самом начале 2000 года, почти сразу после издания альбома моего проекта Visible Faith «A Glimpse Of Glory». Однако только я начал трудиться над записью, как мне пришлось кардинально переоборудовать собственную студию. Затем началась работа, в том числе и концертная, с бывшим вокалистом Uriah Heep Джоном Лоутоном над проектом The Hensley / Lawton Band, и в результате я задержался еще на полгода. Потом, когда CD был практически готов, я начал переговоры об издании альбома в Англии – но они затянулись еще на полгода, закончившись ничем. Все было не так просто…
– Уместно вспомнить, что с 1984 по 1999 год вы также не проявляли почти никакой музыкальной активности…
– Это было совершенно добровольное решение – в течение десяти лет я работал с Uriah Heep, и моя персона слишком уж ассоциировалась с именем этой группы. А я хотел, если так можно выразиться, быть просто Кеном Хенсли. Однако, когда я ушел из Uriah Heep, то обнаружил, что я был слишком тесно связан с группой – она и была моей жизнью. Понятно, что такие перемены в карьере легко не даются… К тому же длительный перерыв в работе был вызван еще и моим собственным желанием избавиться от всех своих проблем с кокаином. Кто ж знал, что все это займет столько времени?
– Альбом «Running Blind» отличается хард-роковым звуком в духе Uriah Heep конца 70-х. Не боитесь ли вы обвинений в эдакой старомодности звучания?
– Безусловно, я предвижу нападки подобного рода! Но когда я работал над альбомом, я не задумывался о современном звучании CD – просто записывал материал привычным мне образом, и все. Но хочу заметить, что именно такого звучания материала, весьма удобного для меня самого, наверняка ожидают и мои поклонники. Я больше чем уверен, что 95% тех, кто приобретет «Running Blind», такое звучание только порадует. Ведь в первую очередь я записывал этот альбом для своих старых фэнов, и я не уверен, что наберется много покупателей, которые захотят только познакомиться с моим творчеством при помощи нового CD. И вообще я сравнил бы «Running Blind» по звучанию со своим первым сольным альбомом «Proud Words On A Dusty Shelf» (1973). К тому же я прекрасно помню, что сила Uriah Heep как единой группы состояла в редкостной взаимосвязи всех музыкальных партий и вокальной энергетики – не знаю, можно ли повторить такое волшебство еще раз… На «Running Blind» я постарался приблизиться к стандартам своего творчества тех лет!
– Почему вы решили перезаписать на «Running Blind» композиции «Free Spirit» и «I Don't Wanna Wait»?
– Это идея одного моего английского друга. Это было действительно интересно – переписать старые композиции с новыми музыкантами. Полагаю, что у этих песен, которые хороши и сами по себе, прямо-таки открылось новое измерение. Считаю, что новые версии этих пьес гораздо лучше старых – в особенности это относится к «Free Spirit».
– На вашем Web-сайте имеется информация о скорой записи акустического альбома. А планируется ли запись нового «электрического» CD?
– Да, мы вместе с гитаристом Дэйвом Килминстером планируем начать запись акустического альбома сразу после окончания турне, а то и прямо во время самого тура – у нас там будет небольшое «окно». В любом случае, мне надо согласовывать график студийной работы с Дэйвом, поскольку он может быть после окончания тура занят работой в группе Джона Уэттона. А запись моего следующего студийного CD пока планируется на октябрь, и она наверняка продлится всю зиму. Ведь я терпеть не могу ездить в турне зимой!
– Как известно, еще в 70-е вы записали два прекрасных сольных альбома. В чем была причина вашей тогдашней работы вне Uriah Heep?
– Единственная причина этого – переизбыток моего собственного авторского материала! Не секрет, что на альбомы Uriah Heep никогда не попадало более девяти-десяти песен из-за временных ограничений винилового формата, а у нас всегда к моменту записи набиралось по 15–17 композиций. Единственный выход – представить собственный материал в виде сольного альбома и рассчитывать на благосклонность публики. Жаль только, что и «Proud Words On A Dusty Shelf» (1973), и «Eager To Please» (1975) так и не получили того промоушна, который они заслуживали.
– Альбом «Free Spirit» (1980) оказался работой с отчетливым поп-звучанием. Планировался ли такой звук заранее, или он оказался просто результатом стечения обстоятельств?
– Да, там была просто куча не самых лучших обстоятельств! Во-первых, в тот момент я хотел доказать как себе, так и публике, что мне больше не нужна группа Uriah Heep. Кроме того, в тот период у меня были ужасные проблемы с кокаином – я зачастую сам себя не контролировал, где уж тут было заботиться о должном продюсировании! И, наконец, я записывал большую часть вокальных и инструментальных партий в одиночку, что тоже не прибавило альбому качества.
– А почему титульный номер так и не попал в свое время на «Free Spirit», появившись только 14 лет спустя на сборнике «From Time To Time»?
– Мне, честно говоря, не понравилось звучание этой композиции, и я посчитал, что она не очень хорошо будет подходить к прочему материалу альбома. И, как я уже говорил, я считаю, что новая версия «Free Spirit» гораздо лучше изначальной.
– Почему вашим составам Shotgun и Ken Hensley Band в самом начале 80-х так и не удалось добиться широкого успеха?
– Скажу честно – я не очень серьезно относился к этим группам, и потому даже не озаботился тем, чтобы найти для них серьезного менеджера и организовать их полномасштабные турне. Та же история, что и с альбомом «Free Spirit» – я пребывал в эйфории после ухода из Uriah Heep и полагал, что мне незачем вновь бороться за свой успех в системе шоу-бизнеса.
– В 1982 году вы вошли в состав группы Blackfoot, удивив многих. Почему вы стали работать именно с этой группой?
– Моя работа с Blackfoot была попыткой серьезным образом вернуться на рок-сцену, а предложение исходило от самой группы. У меня тогда, впрочем, были и другие предложения… Не скрою – в те годы мне нравился материал Blackfoot, да и люди они были приятные. Но я все же склонен считать, что моя работа с Blackfoot была скорее всего экспериментом. Впрочем, я так же оцениваю и свою студийную работу с групами W.A.S.P. и Cinderella и рядом других студийных проектов. Работа как с Blackfoot, так и с другими группами и проектами дала мне немало в профессиональном плане, но вот в личном, увы, ничего. Моей единственной настоящей группой так и остались Uriah Heep.
– Есть ли вероятность того, что оба альбома Blackfoot («Siogo», 1983, и «Vertical Smiles», 1984), записанные с вашим участием, будут переизданы на CD?
– Ну… я точно не знаю, по-моему, они и так уже переизданы… Вроде бы даже существует сборник лучших номеров с этих альбомов.
– По-моему, он вполне этого заслуживают хотя бы только потому, что «Send Me An Angel» – одна из лучших песен за всю вашу карьеру…
– Да, безусловно, и я надеюсь, что рано или поздно я перезапишу эту песню со своей собственной группой.
– Всегда было известно, что у Кена Хенсли совершенно неповторимый стиль игры на электрооргане Hammond B3. А под влиянием кого у вас сложился именно такой стиль?
– Я начал играть на фортепиано еще в детстве – моя мать была профессиональной пианисткой. Однако у меня пальцы не очень-то тонкие, так что упражнения частенько заканчивались тем, что я возюкал руками по клавиатуре туда-сюда. На пианино, понятно, так много не наиграешь… А потом мне очень полюбилась манера игры джазового органиста Джимми Смита – к тому времени я играл уже на электрооргане Farfisa Compact. Что же касается агрессивной манеры игры на клавишах – а уж я-то, надеюсь, играю агрессивно! – то здесь моим кумиром оказался Марк Штайн из Vanilla Fudge – он был первым, кто на записях просто атаковал орган!
– Кто же на самом деле придумал название группы Uriah Heep?
– Наш менеджер Джерри Брон! В 1970-м в Англии широко отмечалось 100-летие со дня смерти Чарльза Диккенса, вот Джерри и назвал нас по имени одного из его героев. Да мне было в общем-то все равно, как называется группа. Да, еще одно рок-группа с дурацким названием, ну и что?
– Почему Uriah Heep упорно помещали на свои альбомы от «Salisbury» (1970) до «The Magician's Birthday» (1972) весьма протяженные эпические композиции?
– Мы, собственно, не планировали таких ходов, а просто писали такой материал, который был наиболее удобен для нас. Тем более что тогдашний шоу-бизнес позволял музыкантам делать и не такие ходы. В это трудно поверить, но в те годы даже американские FM-радиостанции ставили в эфир даже пьесу «Salisbury» в ее полной 16-минутной версии. Теперь-то, к сожалению, все по-другому…
– А почему бы самым успешным альбомом Uriah Heep в Британии оказался именно «Return To Fantasy» (1975)?
– Я никогда не понимал британский музыкальный рынок – ни в 70-е, ни сейчас. И я считаю, что «Return To Fantasy» был далеко не лучшим альбомом Uriah Heep. Многие иные работы нашей группы заслуживали куда как большего успеха.
– Альбом Uriah Heep «High And Mighty» (1976) был и остался совершенно стоящей особняком работой группы. Не кажется ли вам, что материал этого альбома – настоящий прогрессив-рок?
– Да, я согласен с этим утверждением. Ведь во время его записи мы позволяли себе весьма смелые эксперименты, и оттого альбом получился совершенно некоммерческим, что, конечно же, не могло понравиться нашей фирме грамзаписи. Я считаю, что на «High And Mighty» попало немало моих лучших песен за всю карьеру. К тому же я сам продюсировал его – просто потому, что Джерри Брон был уволен перед самым началом его записи, и кем – Дэвидом Байроном! Дэвид, как и все мы, чувствовал, что с группой что-то не так – ведь мы уже, честно говоря, покатились под уклон, вот он и уволил Джерри. Так что мне пришлось продюсировать все записи, и я остался очень доволен результатом. А поскольку все пьесы альбома написаны мной, то я просто рассматриваю «High And Mighty» как свой сольный альбом, но записанный в составе Uriah Heep.
– А как получилось, что именно Джон Уэттон спел песню «One Way Or Another»?
– Мы попробовали на репетиции, как Джон ее споет – и оказалось, что он справился с работой лучше Дэвида. К тому же Джон оказал гигантскую помощь в работе над аранжировками альбома – он вообще отличный аранжировщик.
– Правда ли, что Дэвид Ковердэйл прослушивался на роль вокалиста Uriah Heep сразу после ухода Дэвида Байрона?
– Было дело! Мы один раз поджемовали с Дэвидом, но на том дело и кончилось. Представляешь, Дэвид Байрон лишился своего места в Uriah Heep из-за пристрастия к спиртному и из-за своей немецкой подруги, а Ковердэйл тоже заявился на ту репетицию в обнимку с какой-то немкой, да еще размахивая бутылкой Jack Daniels… Вот мы и не взяли его в группу!
– Почему новым вокалистом Uriah Heep в 1976 году стал именно Джон Лоутон?
– Нашей задачей тогда было найти настоящего вокалиста экстракласса, каковым и оказался Джон. Его порекомендовал нам Роджер Гловер из Deep Purple – Джон пытался прослушиваться туда в 1973-м, а потом принимал участие в записи альбома Роджера «Butterfly Ball And The Grasshopper's Feast» (1974). Джон всегда был и остался настоящим профессионалом, и в успехе Uriah Heep в конце 70-х его роль очень и очень велика.
– Есть ли вероятность того, что так называемый альбом «Five Miles Sessions», то есть четвертый незаконченный альбом с участием Джона Лоутона будет рано или поздно выпущен отдельным CD?
– Никакого альбома «Five Miles Sessions» на самом деле не существует, он – лишь продукт воображения поклонников Uriah Heep. Все, что я слышал под этим названием – просто сборники ауттэйков и репетиционных записей песен, в конце концов не попавших ни на один из наших альбомов. Но мне очень трудно судить о том, какой CD могут выпустить наши поклонники.
– В чем были причины ухода из Uriah Heep Джона Лоутона?
– Возможно, я перехожу на личности, но Джон все-таки не очень хорошо, скажем так, вписывался в группу. Uriah Heep всегда были сильны тем, что держались вместе и на сцене, и вне ее, но с Джоном ситуация была совершенно другой. Тогда Uriah Heep делились на две части – мы, четверо парней, и Джон с женой – всегда отдельно от нас. Собственно, из-за этой же проблемы пришлось отменить нормальное прошлогоднее турне The Hensley / Lawton Band. Я совершенно не хочу говорить ничего плохого про Джона, мы остаемся друзьями, и для меня хорошие отношения с Джоном куда важнее несостоявшегося турне. Вот и в прошлом году мы с ним решили, что наша дружба гораздо важнее совместных концертов и туров.
– Правда ли, что после ухода Джона Лоутона из Uriah Heep лично вы хотели видеть в роли фронтмена Питера Голби, который в конце концов пел в группе в 1982–1986 годах, однако остальные настояли на кандидатуре Джона Сломана?
– Да, я действительно очень хотел работать с Питером, поскольку мне нужен был вокалист, способный петь простой и прямолинейный, а не какой-то там усложненный материал. Я в тот момент писал именно такие простые песни, и потому я решил, что Питер будет идеальной заменой Джону. Но мои коллеги хотели заполучить в состав Джона Сломана. Я и потом пытался вытеснить Джона Сломана из группы и взять на его место Питера, но тут обстоятельства сложились так, что пришлось уйти самому. Да и что за безобразие – Джон Сломан звучал прямо как Джино Ванелли! Представьте себе Джино Ванелли, поющего в Uriah Heep!
– Не кажется ли вам, что альбом Uriah Heep «Conquest» (1980) – весьма недооцененная работа? Или возможно, он вам просто ненавистен?
– Нет, я вовсе не испытываю никакой ненависти к этому альбому, да и никто из музыкантов Uriah Heep – тоже. Однако я до сих пор считаю, что было бы гораздо лучше, если бы мы записали «Conquest» с другим вокалистом. И сам альбом был бы много лучше, чем он есть в реальности.
– Сейчас вы начинаете европейское турне со своей новой группой Free Spirit. Насколько концертная программа будет, если так можно выразиться, опрокинута в ваше творческое прошлое?
– Да, во время тура мы будем играть не только не менее девяти пьес с «Running Blind» и одной или двух совершенно новых песен, которые войдут в мой следующий студийный альбом. В нашу программу попадут и пять классических песен Uriah Heep, при этом «The Wizard», «July Morning» и «Easy Livin'» будут исполняться как можно ближе к оригинальным версиям, а для «Stealin'» и «Lady In Black» мы написали совершенно новые аранжировки.
– И напоследок – ваши советы молодым артистам или рок-группам, жаждущим успеха…
– Как композитор, всегда опиравшийся именно на качество песен – могу дать только один совет: напишите-ка вы хорошую песню! Вот такую, как «Lady In Black» – в ней всего-то два аккорда, и припев без слов: только все эти «а-а-а»!
• Поддерживайте канал «Говорит Всеволод Баронин» лайком публикации и подпиской на канал. •
